— Сати, милая, — она утерла выступившие от смеха слезы — Я была бы очень обескуражена, если бы ты смогла заставить его опустеть. Не знаю кто, хотя и догадываюсь, наложил на бокал заклятие неопустошения, связав его с нашим винным погребом. Если интересно, могу как-нибудь показать его. С этими запасами половина государства может пьянствовать несколько недель, — и снова начала хохотать.
— Я же не знала, — надулась я. — К тому же никогда до этого не пила, — еще тише добавила я. Однако демоница это услышала и разразилась новой волной смеха.
— И что же было? — сквозь смех спросила она. Признаваться было стыдно, но я сказала:
— А потом этот наглый бокал начал со мной разговаривать, — предательская краска залила щеки румянцем.
— Серьезно? — удивилась демоница. — И каким же голосом вещал бокал?
— Мужским, — я пожала плечами. Мне почему-то в тот момент показалось это совершенно естественным. Амарелия хмыкнула.
— И что он у тебя спрашивал? — продолжала допытываться высшая.
— Ох, — я потерла лоб, стараясь, вспомнить, — я не помню, — после минутной борьбы была вынуждена признать. — Вроде всякую глупость, но точно не помню. О! — просияла я — А еще приходила Ба! Она гладила меня по голове и уложила спать, — я улыбнулась. — Я знала, что она меня не оставит.
— Хм, понятно, — немного нахмурилась демоница. Встала, поправила бежевое платье с бледно-розовыми вставками и сказала — В любом случае, тебе пора вставать. Прими ванну, соберись и спускайся в холл. Скоро приедет Лунара. Новые вещи еще не доставили, но служанки вычистили твое вчерашнее платье, так что пока оденешь его. Я пришлю к тебе рабыню, — и вышла из комнаты.
Интересно, мне показалось, или Амарелия осталась почему-то недовольна моим рассказом про говорящий бокал? Видимо, решила, что у меня не все в порядке с головой. А кто захочет иметь в воспитанницах душевнобольную? Ох, надо бы как-то исправиться. Больше не буду пить! Демоново вино! Ругаясь сама на себя, я забралась в купель и попробовала расслабиться. Вода была приятно теплой, а не горячей или холодной, как в прошлый раз. Появившаяся рабыня оказалась молоденькой девочкой лет семнадцати, среднего роста, чуть полновата. У нее было простое, доброе лицо, карие глаза, пухлые губы, прямой носик и густые темно-русые волосы, заплетенные в косу и скрученные потом в пучок на затылке. На ней было строгое серо-синее платье в пол с длинными рукавами и рядом серых пуговиц, спускавшихся от воротника. Она очень аккуратно промыла мне волосы и мягко втирала вкусно-пахнущую мыльную пену в кожу. Под конец процедуры я была совершенно расслабленная и счастливая. Укутанная в пушистый халат, я прошла в спальню и села на пуф напротив туалетного столика. Девушка достала из кармана какой-то интересный гребень с искусной резьбой и стала мягко расчесывать волосы. От гребня я чувствовала странное тепло.
— Это ведь непростой гребень? — спросила я девушку.
— Да, мана, не простой, — подтвердила она. — Он заколдован так, чтобы расчесывая одновременно сушить волосы. Хорошо помогает сэкономить время.
— Как ты меня называла? — решила уточнить я — Мана?
— Да, мана, — снова покорный кивок.
— Что это значит? — я не помнила такого обращения к кому-либо.
— Это уважительное обращение к воспитанницам высших, — последовал ответ.
— Понятно, — кивнула — Спасибо.
Девушка ничего не ответила, продолжая аккуратно расчесывать мне волосы. Потом выбрала несколько прядей, заплела их в косички и соединила между собой. Отпустив их, она отошла взять несколько шпилек с украшениями, а я постаралась разглядеть, что же она мне заплела. Оказалось довольно мило — бóльшая часть волос была заведена назад, свободно спадая чуть ниже лопаток, а сверху словно кружево лежали несколько переплетённых между собой тонких косичек. В места их соединения девушка вставила шпильки с крохотными белыми цветочками. Конечный результат мне понравился. Потом эта же девушка помогла мне одеться во вчерашнее легкое сиреневое платье и подала туфли на танкетке. Я вздохнула, но обула эту непривычную обувь. В завершении она нанесла мне легкий макияж, подкрасив ресницы и губы.
— Вы такая красивая, мана! — восторженно выдохнула она.
— Спасибо, — я чуть смутилась. — Но высшие намного красивее, ты же знаешь.
— Да, они красивы, мана, но их красота холодная. А Вы теплая и живая, — сказала девушка и робко потупила взор.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Зовут, мана? — удивленно переспросила она. — Мой номер 14583452, но обращаются обычно по трем последним цифрам, мана. Зовите меня 452.
— Разве тебе нравится, что тебя зовут по номеру? — удивилась я — Тебе никогда не хотелось иметь имя?
— Человек с именем? — девушка как-то неопределенно пожала плечами, словно сама мысль казалась ей абсурдной.
— У меня есть имя, — сказала я. — Сатрея.
— Вы мана, Вам можно, — легко согласилась она.
— Я с детства имела имя, — попыталась возразить я. Меня удивляла ее спокойное отношение к собственному положению.
— Это потому, что Великий заранее готовил Вас к тому, чтобы однажды Вы стали маной, — упрямо продолжала она. Поняв, что ее не переспорить, я отпустила девушку. Еще раз оглядела себя в зеркале, встала и вышла в коридор. Сердце щемило, словно в предвкушении чего-то. Ждала ли я приезда Лунары? Да, но без особого энтузиазма, скорее из любопытства. Тогда в чем дело? Неужели я боюсь столкнуться с Кеорсеном? Боюсь его реакции? Что, если он все еще злится на меня? Но я отогнала от себя эти мысли, решив, что высший уже уехал, не желая пересекаться с маленькой кузиной. Однако я оказалась неправа. Спустившись в холл, я увидела стоящих внизу Кеора с Амарелией. Они тоже заметили мое появление. Высший молча смотрел на меня, в то время, как его сестра помахала рукой, подзывая.
— Сати, давай скорее! Она сейчас приедет! — позвала высшая.
Я спустилась вниз и встала рядом с демоницей, подальше от Кеора. Тот никак не прокомментировал мои действия. Не прошло и пары минут, как я услышала цокот копыт и шум колес по гравию, а потом звонкий девичий голос.
— Отстань! Я вполне могу вылезти из кареты сама! — скосив глаза, я увидела, как брат с сестрой одинаково скривились. Мне становилось все любопытней. Вот слуги открыли большие парадные двери из тяжелого дерева, укрепленные железом, и в холл влетело совершенно прелестное создание. Девочка и вправду выглядела лет на девять-десять, у нее были длинные молочно-белые волосы, собранные в два высоких хвоста красными лентами. На аккуратном личике с точеными чертами лица выделялись такие же как у кузенов черные глаза с серебристыми зрачками. На ней было платье до колен с пышной юбкой вишневого цвета, расшитое серебряной нитью, молочно-белые колготки и черные туфельки на плоской подошве. Глядя на нее, у мелькнула мысль, что когда эта кроха подрастет, вполне может потягаться красотой с Амарелией. Вошедшая оглядела высших и остановила свой взгляд на мне.
