— Теперь ты можешь слезть, — заметил Скворец.
Крупп открыл глаза, осмотрелся и медленно выпрямился в седле. Покачиваясь, вытащил носовой платок.
— Естественно, дав животному волю, Крупп и сам обретает оную. — Улучив момент, чтобы протереть платком брови и лицо, он червячком сполз с седла и с глубоким вздохом встал на землю. — Ах, вот и ленивые девушки, глотавшие пыль за Круппом. Рад, что вы смогли добраться, дамы. Хороший вечерок для пробежки рысью?
Серебряная Лиса перестала смеяться. Её полуприкрытые глаза остановились на разбросанных костях.
Худ меня побери, а этот меховой плащ ей идёт. Скворец мысленно встряхнулся и поднял глаза, но встретился со спокойным, слегка ироничным взглядом Корлат. О, но она блекнет по сравнению с этой тисте анди. Чёрт, старик, не думай о прошлых ночах. Не принимай это чудо так близко к сердцу, иначе оно поблекнет.
— Разведчики, — сказал он обеим женщинам, — наткнулись на поле боя…
— К’чейн че’малли, — кивнула Корлат, осматривая кости, — охотники К’елль, к счастью, скорее с мёртвой, нежели с живой плоти. Скорее всего, не столь проворные, как могли бы быть. Тем не менее, их разорвали на части с такой лёгкостью…
— Т’лан айи, — сказала Серебряная Лиса. — Ради них я пришла.
Скворец взглянул на неё.
— О чём ты?
Женщина пожала плечами.
— Чтобы самой увидеть, командир. Мы все приближаемся. Ты — к своему осаждённому городу, а я — к судьбе, ради которой была рождена. Схождение — чума этого мира. Но даже если и так, — прибавила она, когда ловко спрыгнула с седла и встала среди костей, — есть также дары. И важнейший из этих даров… т’лан айи. — Она помолчала. Ветерок ласкал лисью шерсть на её плечах. Потом она ещё раз прошептала название: — Т’лан айи.
— Крупп дрожит, когда она так называет этих, ах… пусть боги благословят сию мрачную красоту в пустынном пейзаже, в котором даже звёздные мечты потускнели со временем столь же, сколь и радужные реки на небе! — Он сделал паузу, глянул на остальных. — Сладкий сон, в котором живёт скрытая поэзия, а поток разъединённых такой гладкий, что казалось бы переплетается. Да?
— Я не ценитель твоих абстракций Крупп, — прорычал Скворец, — увы.
— Конечно, прямолинейный солдат, как скажешь! Но погоди, правда ли то, что Крупп видит в твоих глазах определённый… заряд? Воздух тут поистине трещит от неизбежности, малазанец. Ты отрицаешь, что чувствуешь это? Нет, ничего не говори, правда скрывается в твоём тяжёлом взгляде и твоей руке там, где она касается рукояти меча.
Скворец не мог отрицать, что волосы у него на шее встали дыбом. Он осмотрелся и увидел такое же беспокойство среди рхиви и пары малазанских разведчиков, которые пристально вглядывались в линию холмов.
— Что близится? — прошептала Корлат.
— Дар, — прошептал Крупп с блаженной улыбкой, не сводя глаз с Серебряной Лисы.
Скворец проследил за взглядом даруджийца.
И увидел женщину, столь похожую на Рваную Снасть, — стоящую к ним спиной с высоко поднятыми руками.
Со всех сторон пыль начала закручиваться вихрями.
Т’лан айи обрели форму в долине, на склонах и вершинах окружающих холмов.
И их — тысячи…
Серая пыль превратилась в матово-серую шкуру, чёрные плечи, глотки оттенка дождевых облаков, толстые чёрные хвосты с серебряными кончиками; другие были коричневыми, цвета гниющей древесной трухи, блекнущей на горле и животе. Волки — высокие, тощие, глаза — тёмные ямы. Огромные, длинные головы, все как одна были повёрнуты к Серебряной Лисе.
Она бросила молниеносный взгляд через плечо, глаза под тяжёлыми веками пронзили Скворца. Улыбнулась.
— Моя свита.
Командир оцепенел, молча уставившись на неё. Так похожа на Рваную Снасть, но не она. Она говорит «свита», но я вижу больше — и её взгляд говорит о том, что она теперь осознаёт… очень хорошо осознаёт.
Свита… и телохранители. Серебряной Лисе мы больше ни к чему. Времена, когда она нуждалась в нашей защите, прошли, и теперь она вольна делать… всё, что пожелает…
Казалось, будто холодный ветер спутал мысли Скворца. Боги, что если Каллор был с самого начала прав? Что если мы упустили свой шанс? С тихим ворчанием он отбросил недостойные мысли. Нет, мы показали ей свою веру и преданность тогда, когда это было важнее всего — когда она была слабее, чем когда-либо. Рваная Снасть такого бы не забыла…
Столь похожа… но не она. Ночная Стужа, расчленённая, преданная. Кого ненавидят остатки её души? Тайшренна? Или Малазанскую империю и всех сынов и дочерей её крови? Или тех, против кого её призвали биться: Аномандра Рейка, а с ним и Каладана Бруда? Рхиви, баргастов… ищет ли она отмщения для всех них?
Крупп прокашлялся.
— Какая они чудесная свита, моя милая девочка. Страшны для твоих врагов, но успокоительны для твоих верных друзей! Мы очарованы и видим, что и ты глубоко очарована этими молчаливыми и бездвижными т’лан айями. Щеночки так хорошо себя ведут, и не выразить словами, жестами или каким-либо другим способом, сколь Крупп впечатлён!
— Ах если бы, — прошептала Корлат, — если бы дело только в этом. — Она обернулась к Скворцу, лицо было серьезным и собранным. — Командир, я немедленно покидаю вас, чтобы сообщить нашим предводителям…
— Корлат, — вмешалась Серебряная Лиса, — прости, что не спросила раньше, но когда ты в последний раз видела мою мать?
— Сегодня утром, — ответила тисте анди, — она уже неделю не может ходить. С каждым днём она всё слабее, Серебряная Лиса. Возможно, если бы ты навестила её…
— В этом нет нужды, — ответила женщина в меховом плаще. — Кто сейчас заботится о ней?
— Советник Кол и даруджиец по имени Мурильо.
— Самые верные друзья Круппа, Крупп вас всех уверяет. Она в полной безопасности.
— Обстоятельства, — сказала Серебряная Лиса с жестким выражением лица, — в скором времени… накалятся.
А какие они были до сих пор, женщина? Каллор преследует твою тень как стервятник. Я удивлён, что он позволил тебе уйти сейчас… если только он не крадётся по другую сторону ближайшего холма.
— У тебя есть ко мне просьба, Серебряная Лиса? — спросила Корлат.
Та явно собиралась с духом.
— Да, кто-то из твоего рода… должен охранять мою мать.
Тисте анди нахмурилась.
— Можно было бы предположить, что с таким количеством новых стражей ты сама могла бы выделить нескольких…
— Боюсь, она не позволит им приблизиться. У неё… кошмары. Мне жаль, но я должна сделать так, чтобы мои т’лан айи держались подальше от её глаз и чувств. Ты сделаешь то, о чём я прошу?
