Увидев Тудора, командир отряда направил коня к нам, его сопровождали двое кавалеристов.
Лейтенант был из старых служак, судя по белым полосам шрамов на немолодом лице…
— Это возмутительно, сьер Тудор! Прикажите вашим людям открыть ворота! У меня приказ капитанаГордона — я направляюсь со своими людьми на усиления предмостных укреплений!
— Мои люди говорят о том, что в северной башне моста находятся горцы, и они никого не пропускают в город…
— Это чепуха! — отрезал лейтенант — Горцы сидят как мышки в своих горах!
Я тронул коня и приблизился к лейтенанту
— Прикажите вашим людям сложить оружие, и вы сохраните себе и им жизнь…
Лейтенант вгляделся в мои глаза и завопил:
— Измена! К оружию!
Перехватив его руку, тянущую меч из ножен, я ударил его кулаком в подбородок. Латная перчатка усилила удар — громыхая железом, лейтенант рухнул на мостовую. Его люди, обнажив мечи, бросились ко мне.
Первый меч вскользь я принял на левую руку, прикрытую стальным наручьем, второй меч отбил своим мечом. Люди Тудора, размахивая алебардами
, пришли мне на помощь. Сзади азартно вскрикивала Сью.
Всеобщий ор, лязг железа, крики раненых, ржанье коней.
Короткие кавалерийские мечи плохое оружие при стычке конных воинов в броне. Люди герцога колотили по моим латам, я отвечал им тем же…
Страшный удар по голове, мир завертелся в моих глазах и ухнул во тьму…
СЕРДЦЕ ИЗ КРЕМНЯБоль пульсировала в голове… У меня есть голова… Кто я… Где я…
Боль билась в голове — металась, как горный барс в клетке… Боль заполняла все и не позволяла ни о чем думать кроме как о ней. Тошнота таилась где‑то в животе и грозила подняться к горлу… Сухой язык с трудом ворочался пересохшем рте… Я ощутил движение рядом, к губам моим прижалось что‑то восхитительно холодное и струйка воды пролилась мне в рот… Ничего вкуснее я не пробовал… Я жадно глотал эту сладостную влагу, хотя каждый глоток отдавался в голову таранным ударом… Но я не мог остановиться… —
Прохладная ладонь легла на мой горячий лоб…
— Сью… любимая… прошептали мои губы…
Ладонь дрогнула и исчезла…
— Нет, нет… верни ее….
Ладонь вернулась но не одна, две прохладных ладошки прижались к моим виска, поднялись выше… тонкие пальчики настойчиво и твердо надавили на кожу и боль резко притупилась… Несколько мгновений блаженства… Тяжелые веки не хотели подниматься…
Я увидел смутный силуэт, потом все начало проясняться…
Нелл закусив губу и сосредоточенно нахмурившись, совсем рядом… Ее руки на моих висках… Под моим взглядом она потупилась, но руки не убрала… Тени от длинных черных ресниц падали на ее щеки.
Я лежал на постели, в изголовье горела свеча. Комната была мне не знакома…
— Здравствуй. Нелл…
— Милорд, вам нельзя говорить — так сказал лекарь….
— У тебя волшебные пальцы, Нелл… они мой лекарь.
Румянец показался на ее щеках.
— Уже ночь?
— Нет, милорд, светает….
— Крепко мне досталось — всю ночь и день... я здесь …
— Милорд, прошло пять дней и пять ночей!
Я попытался поднять голову, но боль вернулась, и я полетел в темень…
Я приоткрыл глаза. Над головой был потолок, обложенный квадратными плафонами из старого дуба. В комнате светлело. В окне уже плыли отблески зари. Свеча не горела… В кресле, на мягкой подушке, спала Нелл. Ноги она подобрала под себя, подоткнув клетчатую горскую юбку. На подлокотнике кресла, лежала маленькая пестро расшитая подушечка. На ней, подложив под голову руку, она и спала, гибкая как кошка…
Белый чепец горожанки съехал набок, выбились из-под него пряди волос… Румянец на щеках, припухлые розовые губы, слегка приоткрыты. Я долго смотрел на нее, и у меня щемило сердце… Она была так мила и беззащитна…
Потом незаметно я опять погрузился в сон.
На следующий день я наконец пришел в себя. Меня бесцеремонно осмотрел лекарь, сухой и шустрый старикашка, заглядывая в рот, ощупывая голову и приподнимая веки сухим холодным пальцем…
Потом в комнату вошли мастер Тудор и старина Шварц. Нелл скромно стояла за их спинами, потупив взор.
Удар алебарды вскользь уложил меня на всю неделю. А за это время многое случилось. Да я и сам понимал по их лицам, что жизнь сделала поворот.
Меня, потерявшего сознание, вынесли из схватки и перенесли дом городского лекаря. А через несколько часов подошли наши горцы. Весь город уже оказался под контролем мастера Тудора и Сью кроме замка герцогов. Город Корнхолл в плане, насколько я помнил схему, начерченную отцом, представлял собой неровный треугольник, основанием опиравшийся на берега Клайва — а на острие этого треугольника находился замок. Единственные ворота на юг смотрели на замок и дорога, подходившая к ним, шла под стеной замка — сразу за рвом. Тот, кто владел замком, тот держал дорогу на юг под контролем. Миледи Сью нашла выход без штурма замка. Моя хитрая сестрица распорядилась просто сделать пролом в стене и 4 дня назад с растущим отрядом горцев выступила на юг, на столицу королевства…
— Она уехала? Без меня… Каков ее план?
Тудор развел руками
— Нам не известно — вот она оставила для милорда письмо — может быть, там она все написала.
Я в нетерпении разорвал конверт, впился глазами в знакомые округлые буквы.
«Милый, Грег!
Я ушла на юг. Догоняй меня. Я решила не давать передышку нашим врагам. Они не должны собраться с силами. Штурмовать замки и города я не буду, но неприятности я им устрою… Со мной около двух тысяч горцев — присоединились люди из южных кланов. Они такие обидчивые… Их старейшины прибудут к тебе, будь поделикатнее… Они могут легко выставить десять тысяч воинов… У них нет оружия — вооружи их.
Постараюсь раздобыть тебе денег.
Нелл я оставила с тобой — не вздумай ее обидеть…
Твоя возлюбленная сестра»
Я перечитал письмо трижды. Она сошла с ума — бросаться в бой против всего королевства с двумя тысячами горцев!.. Там на юге, на равнинах и плоскогорье у пролива десятки замков и городов, там столица с большим гарнизоном и королевской гвардией, там герцоги Бронкасл со своими немалыми силами! Сью — что ты наделала — где мне тебя искать и как спасти!
Я потребовал одежду и еду, но мне принесли только еду и горькие микстуры… Нелл суетилась вокруг меня, но я ее уже не замечал — сестра уехала воевать, а я лежал в постели! Она воюет, а мне искать оружие, уговаривать южных горцев и горожан, а может быть и еще черт знает, кого! Я был очень зол…
