Залепленная пластырем рана на лбу мешала, но я все же умылся, почистил зубы (хотя и было дико лень) и начал собираться. Рубашка, брюки, китель… На ремень прицепил кобуру с пистолетом, аккуратно причесался, схватил портфель и пошел на кухню — Мэнэми, кажется, встала еще раньше меня. Ага, так и есть — сидит, пьет кофе.
— Доброе утро, Синтаро! А хорош боец!..
— Спасибо, — несколько смущенно заявил я, тоже наливая себе чашечку кофе.
Упс! А сливок или сгущенки здесь нет — придется пить черный… Ладно, где наша не пропадала.
— Допил? Тогда собирайся, я тебя подброшу до школы — все равно мне по дороге. После занятий позвонишь мне, вот мой номер, кстати… Я тебя в КРАФТ на тренировки отвезу.
— А с чего я, интересно, позвоню-то? — осведомился я.
— А, так у тебя же своего еще нет! Вместе с формой не прислали, нет? Ладно, разберемся, а пока, если что, звони со школьного.
* * *
Никогда не переводился в другие школы, так что всегда эту процедуру представлял себе достаточно размыто.
Мэнэми всучила мне в машине какую-то папку с документами, их я вроде бы должен был отдать директору. Какой там у меня класс — второй «А»? Ладно, разберемся… Главное, что основная проблема — выживание в новом коллективе — меня совершенно не волнует. Моим новым рабочим местом будет КРАФТ, и именно туда мне нужно вписываться, а школа — это так, в нагрузку… В принципе, я бы мог и на домашнее обучение перейти — нет, ну что я в этой школе забыл? У меня же ТАМ уже практически диплом об окончании института на руках был… Ладно, порядок должон быть…
Как ни удивительно, но школа, несмотря на достаточно солидные размеры, была не слишком многолюдна — за весь путь от парковки до кабинета директора мне попалась всего лишь пара десятков учеников. Которые, нужно сказать, открыв рот, смотрели на пацана в черно-золотой крафтовской форме и со школьным портфелем в руках.
Привыкайте, привыкайте, ребята — вы на военной базе, надо будет, и вам автоматы в руки дадим и пошлем отбивать атаку японских Сил Самообороны…
Кабинет директора я нашел достаточно быстро — благо он был прямо на первом этаже, недалеко от входа. Постучавшись и дождавшись разрешающего окрика, я открыл дверь и четким шагом прошел внутрь.
— Господин директор! Младший лейтенант Ишида прибыл на место обучения, — отчеканил я, вскидывая руку к виску — нам, японцам, к непокрытой голове можно.
Пожилой директор в темно-сером костюме чуть не выронил полируемые платком очки из рук и обалдело уставился на меня. Кстати, данный субъект оказался первым классическим японцем, встреченным мной в этой реальности…
— А… эм… Проходите, Ишида, — нерешительно выдавил директор.
Наслаждаясь произведенным эффектом, я сделал несколько шагов вперед, протянул директору папку со своими документами и скромно уселся в гостевое кресло, положив портфель на колени.
— Меня, проинформировали о переводе в школу нового ученика… — пробормотал директор, листая мое личное дело. — Только вот безо всяких подробностей… Мне следует еще что-нибудь знать о вас, Ишида?
— Все необходимое есть в моем личном деле, — с каменным лицом отчеканил я, хотя так и хотел поржать над растерянным видом директора. — Кроме этого, могу только сказать, что, возможно, время от времени буду из-за службы пропускать занятия. Да, и вот еще что!.. Нет ли возражений по поводу моей формы? Она мне положена по Уставу…
— Нет-нет, конечно, — торопливо выпалил японец. — С этим проблем не будет — учителей поставят в известность…
— В таком случае, могу ли я идти? Скоро звонок, — я поднялся с кресла.
— Да-да, конечно, — закивал директор. — Удачного дня!
— Вам того же. До свиданья, — вежливо попрощался я и вышел за дверь.
Сил хватило даже отойти от директорской, прежде чем захохотать, — ну ты, Витек, даешь!.. Теперь же можно официально творить в школе что угодно, прикрываясь страшным и всемогущим институтом КРАФТ. А что? Я город спас? Спас! А значит, имею право на законный отдых!..
Окрыленный этой мыслью, я понял, что, в принципе, могу вернуться домой и вволю выспаться — никто же мне и слова против теперь не скажет, хотя… С классом познакомиться будет все же нелишним. Так, решено — сегодня не прогуливаем. Где там этот второй «А»?…
* * *
Как и ожидалось, мое появление произвело в группе, тьфу, в классе настоящий фурор — все разговоры стихли, словно бы по мановению волшебной палочки, а взгляды учеников скрестились на мне.
Как же это все знакомо…
В универе я тоже мог позволить себе какой угодно вид и поведение в группе (в рамках приличия, конечно же), все равно все уже привыкли к моим выходкам. И то, что я, например, на паре английского мог вдохновенно сочинять рекламные проспекты не о продаже холодильников или автомобилей, а карабинов «Кольт Коммандо» и истребителей «F-18» арабам или, скажем, вообще начать говорить что-нибудь по-немецки. Или спорить с преподавателем маркетинга по поводу неправильного применения термина «фланговая атака»…
Вот такой вот я… Оригинал.
Я поискал взглядом свободное место (таковых нашлось, кстати, немало) и решил приземлиться на одной из последних парт позади Коневски. Не узнать его было крайне трудно — до того, как я зашел, он азартно возился с модельками танка «Абрамс» и истребителя «F-16» «Файтинг Фалькон», имитируя воздушную атаку (с весьма аутентичными звуками, нужно признать) и снимая все это на камеру. Очки, растрепанные волосы и веснушчатое насквозь европейское лицо — это уже дело десятое, главное — камера и военщина…
Сейчас Коневски, правда, во все глаза пялился на пацана в форме, то есть на меня. Камера была нацелена на меня же — а парень-то прирожденный оператор!..
По дороге к парте я быстро оглядел других учеников — японцы и европейцы, мальчики и девочки. Девочек больше. Кучкуются и шушукаются, видать, по мою душу… Почти на всех школьная форма: у пацанов — белая рубашка и черные брюки, у девчонок — забавный такой костюмчик, что-то вроде легкого синего сарафана поверх белой блузки, с ярко-алой ленточкой завязки под воротником. Как это называется — матросский костюмчик, он же сейлор-фуку? Занятно, занятно…
Особняком стоят только трое — Коневски с модельками и камерой, староста (наверное), вытирающая доску, и Уранами Рин.
Не узнать ее было трудно — забинтованные голова и правая рука, повязка на глазу и пепельно-серые волосы. А, ну и еще фирменная безучастность ко всему происходящему — сидит себе и равнодушно смотрит в окно. Даже не повернулась, когда я зашел…
Я бросил портфель под парту и уселся на стул, мимоходом кинув Айку:
