И тут, внезапно — Фафхрд даже сам не сумел бы объяснить почему — они оба покатились к задней стенке шатра. Вцепившись в плечи девушки и обхватив ногами ее ноги, он перекатывал ее через себя, мгновенно перекатывался через нее сам — тела их так и мелькали.
Раздался громовой треск: можно было подумать, что какой-то великан ударил с размаху кулаком по промерзшей земле, и тут же потолок посередине шатра рухнул на пол, а дуги угрожающе прогнулись, туго натянув кожу.
Фафхрд с Вланой докатились до вешалки, с которой посыпалась одежда. Снова раздался страшный треск, потом что-то захрустело, как будто какое-то немыслимое чудовище отгрызало голову бегемоту. Вздрогнула земля.
Затем вдруг стало тихо, и только в ушах любовников гудело от изумления и страха. Они прижались друг к дружке, словно перепуганные дети.
Первым опомнился Фафхрд.
— Одевайся! — крикнул он Влане, прополз под стенкой шатра и, совершенно обнаженный, вылез под розовеющее небо на трескучий мороз.
На крыше шатра, прижимая ее и находившееся под нею ложе к стылой земле, лежала громадная ветка снежного платана, накрытая кучей осыпавшихся кристаллов льда.
Само дерево, лишившееся ветви-противовеса, упало в другую сторону и тоже было погребено под горою льда. Его черные, мохнатые, обломанные корни выглядели неприлично голыми.
Поднимающееся солнце окрасило кристаллы льда в розовато-телесный цвет.
Вокруг было тихо, ни над одним из шатров даже не вился дымок готовящегося завтрака. Никто будто и не заметил чудовищного чародейского удара, кроме предполагаемых жертв.
Начиная трястись от холода, Фафхрд снова скользнул в шатер. Влана послушно одевалась с присущей актерам стремительностью. Фафхрд бросился к своей одежде, так предусмотрительно сложенной в этом конце шатра. Он решил, что его действиями, должно быть, руководили боги, когда он оставлял здесь свою одежду и гасил светильник — в противном случае шатер уже загорелся бы.
Одежда показалась ему холоднее ледяного воздуха, но он знал, что это скоро пройдет.
Вместе с Вланой он снова выполз наружу. Когда они выпрямились, Фафхрд повернул девушку лицом к упавшей ветви, лежавшей среди кучи ледяных кристаллов, и проговорил:
— Теперь можешь посмеяться над колдовским могуществом моей матери, ее ведьм и всех снежных женщин вообще.
— Я вижу только ветку, которая обломилась под тяжестью льда, — с сомнением в голосе ответила Влана.
— А ты сравни, сколько льда и снега было на этой ветви и сколько на любой другой, — посоветовал Фафхрд. — И не забудь спрятать эти мысли подальше!
Влана промолчала.
Они увидели, что со стороны торговых шатров к ним быстро приближается какая-то черная фигура. Забавно подпрыгивая, она становилась все больше и больше.
Велликс-Хват, задыхаясь, остановился и схватил Влану за руку. Едва переводя дух, он проговорил:
— Мне приснилось, что ты упала и тебя чем-то придавило. А потом я проснулся от грохота.
— Тебе приснилась почти правда, но в таком деле «почти» означает очень много, — ответила Влана.
И тут Велликс увидел Фафхрда. Гримаса гнева и ревности исказила его лицо, рука потянулась к кинжалу на поясе.
— Погоди! — резко выкрикнула Влана. — От меня и впрямь могло остаться лишь мокрое место, но этот молодой человек по каким-то признакам почувствовал, что ветка вот-вот сломается, и в последний момент выдернул меня из лап у смерти. Его зовут Фафхрд.
Откинув другую руку в сторону, Велликс превратил начатое было движение в учтивый поклон.
— Я перед вами в долгу, молодой человек, — тепло проговорил он и после небольшой паузы добавил: — за то, что вы спасли жизнь знаменитой актрисе.
Из актерских шатров к ним уже спешили люди; вдалеке, у шатров Снежного клана тоже появились фигуры, однако эти стояли неподвижно.
Прижавшись щекой к щеке Фафхрда — якобы в виде благодарности — Влана торопливо зашептала:
— Не забудь о наших планах на вечер и, главное — о побеге. Делай все, в точности как я сказала. А теперь смывайся.
Фафхрд успел вставить лишь две коротких фразы:
— Остерегайся льда и снега. Действуй не размышляя.
Влана повернулась к Велликсу и немного сдержанно, однако вполне любезно проговорила:
— Благодарю вас, сударь, за вашу заботу обо мне — как во сне, так и наяву.
Из недр поднятого воротника толстой шубы раздался ироничный голос подошедшего Эссединекса:
— Трудная нынче выдалась ночка для шатров.
Влана пожала плечами.
Окружив девушку, женская часть труппы забросала ее вопросами; все вместе, тихонько беседуя, они подошли к актерскому шатру и скрылись в нем.
Глядя вслед Влане, Велликс нахмурился и стал теребить себя за черный ус.
Актеры-мужчины разглядывали то, что осталось от шатра Вланы, и качали головами.
Тепло и дружелюбно Велликс обратился к Фафхрду:
— Я уже предлагал вам выпить бренди, а теперь мне кажется, что оно пошло бы вам на пользу. Еще со вчерашнего утра я очень хочу побеседовать с вами.
— Прошу меня простить, но стоит мне сейчас сесть, и я не услышу уже ни слова, пусть даже каждое из них будет отмечено совиной мудростью, а о глотке бренди и говорить не приходится, — вежливо ответил Фафхрд, прикрывая ладонью зевок, который был притворным лишь отчасти. — Но все равно благодарю вас.
— По-видимому, так уж мне суждено — приглашать вас в неподходящий момент, — пожав плечами, заметил Велликс. — Тогда, быть может, в полдень? Или ближе к вечеру?
— Если можно, ближе к вечеру, — ответил Фафхрд и широким шагом направился к шатрам торговцев. Велликс остался на месте.
Такого удовлетворения Фафхрд не испытывал еще никогда в жизни. Мысль о том, что уже сегодня вечером он навсегда покинет этот опротивевший снежный мир с его властными женщинами, теперь заставляла его испытывать к Мерзлому Стану чуть ли не нежность. Поосторожнее с мыслями! — одернул он себя. То ли из-за ощущения смутной угрозы, то ли из-за того, что ему страшно хотелось спать, все вокруг сделалось нереальным, словно он наблюдал какую-то сцену из далекого детства.
Осушив высокую фарфоровую кружку вина, врученную ему друзьями-минголами Заксом и Эффендритом, он позволил им отвести себя на ложе из блестящих шкур и мгновенно уснул крепчайшим сном.
После бесконечной и податливой тьмы Фафхрд наконец увидел слабый свет. Он сидел рядом со своим отцом Нальгроном за обильным пиршественным столом, уставленным соблазнительно дымящимися яствами и креплеными винами в кувшинах из глины, камня, серебра, хрусталя и золота. За столом были и другие сотрапезники, но Фафхрд различал лишь их темные силуэты и слышал наводящий сон гул разговоров, слишком тихих, чтобы разобрать что-либо, и напоминавших журчание воды, которое время от времени переходило во взрывы смеха — словно волны прибоя накатывали на галечный берег. А звяканье ножей и ложек о тарелки походило на стук переворачиваемых волнами камешков.
