Полурослик сошёл с Пути Ронкеля и провёл их, оставив за спиной несколько кварталов, к зданию, обитому досками, которое было одновременно и таверной и харчевней. Заведение называлось Приют Труженика и его часто посещали рабочие и моряки. Вёсла, ржавый якорь и множество других вещей свисало со стен. Худой трактирщик бросил взгляд на гостей, вытер руки о фартук и нахмурился. Но когда в руках Кейла блеснула платина, во взгляде мужчины сразу появился интерес.
Сембия осталась Сембией, подумал шейд, отсыпав пару платиновых монет хозяину.
За крепкими столами Приюта Труженика посетителей было мало, а те, что были, не обратили на друзей никакого внимания.
Кейл, Магадон и Джак с наслаждением поглощали вчерашнюю тушёную курицу и зачерствевший хлеб, отламывали куски от большого блина козьего сыра. Неожиданно для себя Кейл понял, что наслаждается каждым кусочком пищи. Он не мог припомнить ничего, столь же вкусного. Возможно, в конце концов, и ему тоже нужно побыть в обычной обстановке.
Позже троица зашла в один из торговых кварталов Селгаунта. Там они заменили повреждённые в странствиях плащи, рубахи, штаны и сапоги, а Магадон запасся съестными припасами и различными мелочами. Кейл с удовольствием наблюдал, как Джак торгуется с лавочниками. Коротышка разбирался в торговле не хуже, чем в карточных играх и воровстве.
К тому времени, когда они закончили свои дела, колокольня Храма Песни и уличный глашатай возвестили пятый час после полудня. Почти два часа они наслаждались покоем. И это положительно сказалось на их настроении.
— Нам пора, — сказал Кейл, и все трое направились к Храмовой Аллее.
Друзья направились на восток, по Пути Тормина, оставив за спиной, в северо–западной части города, магазины и гостиницу. Вскоре они уже двигались по узким переулкам, застроенным жилыми домами. Скромные здания, построенные из крепкой древесины или кирпича, хоть были и не велики, но их крыши покрывала черепица. Огромное различие с ветхими лачугами Гавани Черепа.
Дальше, по пути на восток, простые постройки сменились величественными домами, выстроенными из добытого и обработанного магией камня. И всё чаще встречались отряды Скипетров и фургоны.
Впереди, в отдалении, с видом на город из размещённых высоко наблюдательных площадок, возвышались зубчатые башни и не низкие стены Охотничьего Сада нелепого хулорна. Толстые, безвкусные башни дворца правителя, стоявшего за садом, протыкали пространство за стенами сооружения, словно смущенно выглядывали из–за них.
Кейл знал, что неподалёку оттуда расположены немаленькие имения и родовые замки членов совета Старейшин Чансела Селгаунта, включая приземистые, обнесённые стеной башни Штормового Предела. Он остановился и задумался, размышляя о своей прошлой жизни.
Эревиса не было в городе всего несколько недель, но ему казалось, что он отсутствовал целую вечность. При мысли о том, что он оставил позади, шейду стало дурно. И, видимо, Джака встревожило выражение его лица:
— Ты в порядке? — с тревогой в голосе спросил полурослик.
— Да, — солгал Кейл. — Просто солнце доставляет мне некоторое неудобство.
— Понятно, — отозвался Джак. Пристальный взор коротышки оторвался от дворца хулорна и проследовал к имениям Старейшин Чансела. Он знал город не хуже Кейла.
Затем Джак произнёс:
— Я покинул Туманную Долину, когда мне исполнилось двадцать лет. И вернулся туда лишь однажды, несколько лет спустя. Я когда–нибудь тебе рассказывал об этом?
Кейл отрицательно покачал головой.
— Я хотел полюбоваться озером, где я мальчишкой, вместе с отцом и дядей, ловил рыбу, мечтал увидеть друзей детства, перекошенный дом, в котором я вырос. Понимаешь о чём я?
Кейл согласно кивнул.
— Когда я очутился там, я понял, что у воспоминаний блеска было значительно больше, чем у действительности. Так же я уяснил, что иногда путешествие меняет тебя, и когда ты возвращаешься, то понимаешь, что это больше не твой дом. Именно так случилось у меня с Туманной Долиной. Когда я вернулся, оказалось, что я изменился и возмужал за её пределами. Это грустная правда бытия. Старые друзья, а иногда и родные, остаются в прошлом. Но перемены в нас — часть жизни.
— Так ли? — спросил Кейл.
— Абсолютно, — подтвердил Джак, засовывая трубку в рот. — Я думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь.
Кейл молчал, а Джак, взяв перерыв, подкурил от огнива и затушил его. Искоса поглядывая на шейда, он добавил:
— Для некоторых дом — это место. Для таких, как мы, домом являются другие люди. И не только любимые. Друзья. Друзья, которые меняются и взрослеют вместе с нами.
— Хорошо сказано, — похвалил его Магадон.
Кейл принял доктрину Джака, и это помогло ему с уверенностью смотреть в будущее. Он изменился, а возможно и повзрослел без Ускевренов. Может быть, он скучал по Штормовому Пределу и по своей старой семье, потому что они олицетворяли для него простую жизнь, которой он раньше жил, спокойную и размеренную. Тогда, на службе у патриарха Тамалона, она не казалась такой простой — но не было шейда, не было и Первого Избранного, да и события вокруг тогда не принимали такого масштаба.
— Я услышал ваши слова, — сказал он друзьям. — И благодарен вам.
Те ничего не ответили, а просто тихо шагали рядом с ним.
Кейл знал, что ему необходимо привыкнуть, приспособиться к происходящему с ним. Его размеренной жизни пришёл конец. И у него было так мало времени, чтобы смириться с действительностью. Друзья обогнули угол и прошли под большой гранитной аркой, обозначавшей западный вход на Храмовую Аллею.
Широкая, как всегда переполненная улица предстала перед ними. Паломники, просители и священнослужители толпились на каменной мостовой аллеи, молясь, проповедуя и обращаясь в веру. Нестройный хор голосов и песнопения, вместе со звоном гонгов и колоколов, наполняли окрестности. Многочисленные разноцветные, различного покроя одеяния, рясы и плащи создавали движущееся море, заполнявшее всё пространство улицы.
Свежий ветер с залива не мог развеять ароматы благовоний, духов и немытых тел. Воздух просто загустел от запахов. Кейл вдохнул его всей грудью, очищая легкие от зловония Порта Черепа.
Пять зданий доминировали над Храмовой Аллеей — храмы Милила, Сьюн, Денеира, Огма и Ллииры — хотя приблизительно дюжина других святынь стояли в их тени. Примерно на середине улицы строилось новое святилище Сиаморф, богине потомственного дворянства, и строилось быстро. Кейл знал, что первый камень был давно освящён, да и фундамент был заложен уже как три месяца. Через пару месяцев здание будет построено. Строительство финансировалось семьёй Талендаров, конкурентами Ускевренов. Их второй сын, Вис, вернулся из Глубоководья клириком и блюстителем веры Сиаморф. Финансируя строительство храма Высокородной Дамы, Талендары рассчитывали стать причастными к церковной верхушке, расширить паству Сиаморф в самом космополитном городе Сердцеземья и наделить собственного отпрыска саном первосвященника.
