Зедд, наконец, обернулся, очевидно, тон Энн ему не понравился.
— Никки, мы очень за него волнуемся. Разумеется, нас волнует пророчество и то, что оно гласит, что он должен возглавить наши силы и все такое, но… — Он уронил руку. — Но нас волнует и сам Ричард. С ним что-то случилось, что-то плохое. Я знаю его с рождения, я провел с ним годы, я видел, как он рос. Передать не могу, как я гордился этим мальчиком. Он частенько говорил и делал то, что меня озадачивало и смущало, но я никогда не видел его таким, как сейчас. Я никогда не видел, чтобы он верил таким безумным выдумкам. Ты и представить не можешь, что происходит со мной, когда я вижу его таким.
Никки почесала бровь, воспользовавшись этим предлогом, чтобы отвести взгляд и не видеть боли в его ореховых глазах. Его седые волосы были даже в большем беспорядке, чем обычно. Он выглядел более худым; он выглядел изможденным. Он походил на человека, который толком не спал многие недели.
— Думаю, я понимаю ваши чувства, — уверила его она. Глубоко вздохнув, она медленно покачала головой. — Не знаю, Зедд. Я пытаюсь понять это с того утра, когда нашла его задыхающимся на грани мира мертвых.
— Ты говорила, что он потерял много крови, — сказал Натан. — И что он долго был без сознания.
Никки кивнула.
— Возможно, именно тогда, когда он почти задохнулся и готовился к смерти, желание жить заставило его выдумать кого-то, ради кого стоит жить. Вот такая уловка, чтобы взять себя в руки. Когда-то я делала что-то подобное, когда мне было страшно — я представляла, что нахожусь где-нибудь в безопасном месте. В результате большой потери крови Ричард долго был без сознания, долго восстанавливал силы — у него было много времени, чтобы мечта выросла и укрепилась в его сознании.
— И заполнила все его мысли, — закончила Энн.
Никки ответила на ее пристальный взгляд.
— Я тоже так думаю.
— И теперь? — спросил Зедд.
Никки перевела взгляд на тяжелые дубовые балки потолка, подыскивая слова.
— Я не могу сказать больше — я не эксперт в таких вещах, и не планировала посвятить свою жизнь целительству. Я думала, что вы, трое, знаете о таких заболеваниях больше меня.
— Да, это факт, — сказала Энн, гримасой давая понять, как она рада слышать, что Никки признает это. — Мы вынуждены согласиться с твоей оценкой.
Никки с подозрением смотрела на троих волшебников.
— И в чем, по-вашему, его проблема?
— Ну, — начал Зедд, — мы еще не готовы исключить некоторые причины…
— Ты думала насчет заклинания очарования? — Спросила Энн, устремив на Никки тот взгляд, которым она имела обыкновение смотреть на новичков, и который заставлял их дрожать и сознаваться во всех прегрешениях.
Никки давно не была новичком, такое запугивание больше на нее уже не действовало. После того, как она лицом к лицу находилась рядом с Джеганем, который в слепом приступе гнева бил ее кулаком по лицу, держа другой рукой за горло, никакой взгляд не мог бы заставить Никки задрожать. Не будь тема такой серьезной, она бы просто посмеялась над попытками вытянуть из нее неосторожные слова при помощи всего лишь взгляда.
— Мне это приходило на ум. — ответила она, не видя смысла отрицать это. — Но я уничтожила стрелу при помощи Магии Ущерба, чтобы спасти ему жизнь. Боюсь, в тот момент подобная мысль мне в голову не пришла. Я просто старалась не позволить ему умереть. Может быть, я и должна была подумать о зачарованной стреле, но я этого не сделала. Без стрелы теперь нет никакой возможности понять, было заклинание или нет. Да и сделать без стрелы ничего нельзя.
Зедд потер чисто выбритый подбородок, отводя взгляд.
— Это, конечно, создает определенные трудности.
— Трудности? — спросила Никки. — Это заклинание не так просто отменить, даже если у вас есть в руках объект, заразивший жертву очарованием. Без этого, только волшебница, наложившая заклятие, может его снять. Вы должны иметь паутину, которая занесла инфекцию, если хотите вылечить больного. И еще. Вы должны точно знать, что это было заклинание очарования. Но ведь это могло быть что-то еще. В любом случае, заклинание это или бред, чтобы излечить последствия, нужно точно знать причину.
— Не обязательно, — сказала Энн и снова уставилась на Никки. — В нашем случае причина — всего лишь небольшая часть проблемы.
Бровь Никки дернулась.
— Небольшая часть? О чем вы?
— Если человек сломал руку, вы накладываете на нее шину, а не тратите время впустую, бегая вокруг и задавая вопросы, чтобы точно узнать, когда и как он повредил руку. Вы должны принять меры, чтобы излечить болезнь. Разговорами этого сделать нельзя.
— Мы считаем, что ему нужна наша помощь, — продолжил Зедд примирительным тоном. — Все мы знаем, что его высказывания просто невозможны. Когда он сказал, что отдал Шоте Меч Истины, я сперва подумал, что он просто сделал большую глупость. Но потом я увидел, что его действия не были преднамеренными. Я отругал его, вместо того, чтобы увидеть, как, на самом деле, ему плохо. Я должен был обращаться с ним с учетом его состояния. Иногда достаточно легко понять, когда некто ведет себя необычно, в этом случае не требуется дополнительных доказательств. Но поведение Ричарда весьма далеко от того, что можно назвать необычным. Становится ясно, что он бредит; и мы все прекрасно это понимаем. — Он умоляюще протянул к ней руки. — Может быть, ты можешь сказать что-нибудь в его защиту, что заставит нас пересмотреть свои выводы?
Зедд выглядел совершенно несчастным. Было очевидно, как искренне он переживает за внука.
Никки опустила глаза, не в силах видеть боль в его взгляде.
— Сожалею, Зедд, но мне нечего сказать. К сожалению, я не считаю, что тело, которое он выкопал, является окончательным свидетельством, иначе мы могли бы все же заставить его принять реальность. С другой стороны, я думаю, что тело действительно принадлежит Матери-Исповеднице Кэлен Амнелл, женщине, о которой он мечтал, любовь к которой выдумал, пока страдал от боли после ранения. Возможно, он услышал это имя, когда путешествовал по Срединным Землям, и оно запало в его память. Вероятно, это была прекрасная мечта. Для того, кто рос, желая стать лесным проводником, вполне естественно мечтать, что однажды он уйдет в дальние края и женится на королеве. Но когда он был ранен, эта мечта вполне могла превратиться в навязчивую идею.
Никки должна была заставить себя остановиться. Было до крайности больно говорить посторонним людям такие слова о Ричарде, даже если эти люди тоже беспокоятся о нем и хотят помочь. Даже у Энн, как часто казалось Никки, были тайные мотивы беспокоиться о Ричарде. Он был человеком, который по убеждению Энн должен исполнить пророчество, но она питала к нему и теплое человеческое чувство.
