— Вы собираетесь жить с гилдринами?
— Какая-то часть моей души считает, что мое место там. — Она показала на свой посох. — В частности, вот этот камень.
— Этот камень принадлежит вам, где бы вы ни были. Вам не нужно покидать дворец, чтобы заслужить его.
Она выслушала его слова, пожала плечами и снова повернулась к окну.
— Когда в последний раз вы получали от него известия?
Она скрестила руки на груди, словно чтобы унять биение сердца:
— Некоторое время тому назад.
— Вы писали ему снова?
Она чуть было не сказала ему, чтобы он занимался своими собственными делами. Но она знала, насколько ему тяжело говорить с ней об Оррисе, и поэтому просто кивнула.
— Вы мне сказали, что он много путешествует. Что он ходит по стране весь год. Может быть, он не смог вручить свои письма купцам. Наверное, в этом-то все и дело.
Она посмотрела на него через плечо и слабо улыбнулась:
— Наверное. Спасибо, Джибб.
— Но пока вы не получите от него известий, разве не имеет смысла остаться здесь, где он сможет найти вас?
Джибб был прав.
— Полагаю, это имеет смысл.
— И в любом случае, — непринужденно сказал он, — вы же не захотите оставить меня в полном одиночестве, не так ли?
— Ты и не будешь один, — ответила она с усмешкой. — Премель всегда будет с тобой.
Пропасть между Джиббом и Премелем сохранялась большую часть прошедшего года, и Джибб все еще не доверял ему, как прежде. Но Мелиор заметила, что за последние недели в их отношениях начинает появляться прежняя теплота, словно Джибб нашел в себе силы простить Премеля за его предательство.
— Премель, — повторил Джибб, покачивая головой. — На данный момент Мышь практически превратила его в гилдрина.
Мелиор подняла бровь:
— Осторожнее, генерал. Помните, с кем вы разговариваете.
Джибб засмеялся, и Мелиор удалось сделать то же самое. Однако спустя несколько секунд их веселье пропало и они уставились друг на друга.
— Я не готов потерять вас, Мелиор, — сказал Джибб с тревожащим напором.
Ей не хотелось причинять ему боль, но иногда ему нужно было напоминать о собственном праве.
— Я никогда не была твоей.
— Это не так. Даже если вы никогда не любили меня, вы были самым близким моим другом.
— Я всегда буду твоим другом, Джибб. Неважно, куда я пойду или с кем я буду.
Он опустил взгляд:
— Я это знаю.
— Знаешь, — сказала Мелиор, пытаясь изменить его настроение. — Как Правитель, ты смог бы иметь любую женщину, которую пожелаешь.
— Вы знаете это по личному опыту?
Она сдержанно улыбнулась:
— Ты в самом деле хочешь, чтобы я на это ответила?
Он сильно покраснел, и Мелиор рассмеялась.
Раздался пикающий звук от сигнального устройства его говорящего экрана.
— Похоже, мне пора идти, — сказал он. — Никуда не уходите из дворца, пока я не вернусь, хорошо?
— Ладно, — согласилась она.
Джибб вышел из комнаты, а она возвратилась к окну.
— Это больше не мой дом, — сказала она, устремив пристальный взгляд на хмурое небо. — Я даже не уверена, был ли он у меня когда-нибудь.
Она не ожидала, что снова увидит Джибба до следующего дня, но позднее в этот же день, когда она бродила по саду, генерал приблизился к ней со странным выражением круглого лица.
— В чем дело, Джибб?
Он остановился перед ней, наморщив лоб:
— Не знаю, как лучше это сказать. — Он перевел дух и затем произнес: — Мне кажется, я знаю, почему Оррис так долго не писал вам.
У нее пересохло во рту и перехватило дыхание.
— Почему?
И словно в ответ, генерал повернулся и указал на вход в сад.
Там, в мраморных воротах, стоял маг, его желтые волосы были собраны в узел на затылке, так же как это было, когда она в последний раз видела его, а на плече сидел прекрасный белый ястреб.
Ей хотелось кинуться ему навстречу и обвить руками его шею. Но она боялась сделать даже шаг. Она пристально смотрела на него, а он в ответ — на нее.
— Я вас оставлю, — тихо сказал генерал.
— Спасибо, Джибб, — прошептала она.
— Мелиор, — позвал он.
Она оторвала взгляд от Орриса и посмотрела на Джибба:
— Я рад за тебя. Правда.
Она улыбнулась, чувствуя, как по щеке потекла одинокая слеза:
— А я так признательна тебе за это.
Джибб тоже улыбнулся. Затем повернулся и направился к выходу из сада.
Снова повернувшись к Оррису, Мелиор перевела дух.
— А я все думала, что же с тобой случилось, — сказала она. Было странно снова говорить на Тобинмире. Она годами писала письма на языке мага, но не говорила на нем с тех пор, как оставила Орриса на опушке Южного леса восемь лет назад.
Он медленно направился к ней, словно чувствуя неуверенность в своих силах.
— Прости, что не посылал тебе писем. На перешейке появляется мало купцов, особенно зимой и ранней весной. Но я писал. Позже я смогу тебе показать эти письма.
— Ты что, прибыл сюда пешком? Ты мог приплыть на торговом судне.
— Вообще-то, я приехал верхом. — Он невольно усмехнулся. — Я гораздо лучше переношу езду на лошади, чем плавание на корабле.
Она вытаращила на него глаза.
— Ты привел лошадь в Наль?
— Я отпустил ее на берегу перешейка, прямо перед лесом. Ей должно быть там очень хорошо.
— Никогда не думала, что снова тебя увижу, — выдохнула она.
— А я никогда не думал, что вернусь.
Сделав последний шаг вперед, он заключил ее в объятья и крепко поцеловал. Мелиор не раз мечтала об этом, надеясь, вопреки всему, что когда-нибудь в видении ей откроется, что эта встреча состоится. Она ответила на его поцелуй со страстью, которая пылала в ней столько лет, что даже не хотелось считать.
Некоторое время спустя она заметила, что ястреб Орриса, которого согнали с плеча их объятья, кружит над ними, громко крича.
Она отступила и посмотрела Оррису в глаза:
— Кажется, твоей птице я не очень нравлюсь.
— Она к тебе привыкнет.
— Означает ли это, что ты останешься со мной?
Он снова поцеловал ее:
— Я здесь, Мелиор. Я провел почти полгода, пересекая перешеек. Разве тебе это ни о чем не говорит?
Конечно, это о многом говорило, хотя она чуть ли не боялась поверить в это.
— Но почему ты вдруг покинул Тобин-Сер? Я никогда не думала, что ты так поступишь.
Он покачал головой с грустью в темных глазах:
— Там все меняется. — Он криво усмехнулся. — Я с трудом переношу перемены.
— А приезд сюда — это разве не перемена?
— Это — другое дело. Я был магом и членом Ордена двадцать один год. А десять лет до этого я мечтал о том, чтобы носить магический плащ. После того как я оставил Тобин-Сер в первый раз, — а фактически, из-за того, что я уехал, — все то, что подразумевала собой жизнь мага, начало меняться. У меня совершенно нет слов, чтобы описать, каково видеть Орден распавшимся и знать, что это все — по моей вине. Но даже тогда Волшебная Сила по сути своей оставалась неизменной. Но сейчас… — Он снова покачал головой. — А с потерей Созывающего Камня нас ничего больше не сплачивает, и свободных магов стало больше, чем магов Ордена. Слишком многое изменилось.
