Саша пытался хитрить. Заставлял их раз за разом вводить неправильные пароли, якобы не мог вспомнить нужную комбинацию. Хотел, чтобы система на длительное время заблокировала учетную запись, и это ему почти удалось. Однако же, «почти» не считается. Его замысел раскусили, и последовало первое по-настоящему серьезное избиение. Саше раскрошили один из коренных зубов. Кажется, с той стороны обнажился нерв, и каждое случайное касание языком обломка вызывало дикий прострел электрической боли.
Он старался сдержаться, но слезы сами собой катились из глаз. Наверно, будь он чуть глупее — давно бы сломался, и выдал нужную комбинацию. Он Саша был умным; он понимал, что после того, что с ним сделали, его не оставят в живых. Если бы он согласился сразу — шанс еще был бы. Его предательство могло быть еще одним моментом психологического давления на Анну. Если, конечно, она сама еще жива…
В промежутках между избиениями, Саша пытался догадаться, что же было причиной таких экстраординарных мер со стороны шефа. Он, конечно, как и все крупные бизнесмены, был родом из девяностых, но в большинстве случаев старался придерживаться цивилизованных рамок. Он не был злодеем по природе. Значит, произошло что-то действительно нехорошее. На кону не какие-то жалкие несколько миллионов из-за единичной сделки, или актива. Такие меры означают как минимум угрозу всему бизнесу, а то и Павлу Сергеевичу лично. Но что же это? Саша не мог найти ответа на этот вопрос, и продолжал страдать молча.
После очередного «сеанса» избиения и «разговора по душам», во дворе вдруг послышался какой-то шум. Саша заплывшими глазами едва разглядел циферблат больших настенных часов. Около четырех. Они в закрытом охраняемом поселке, и, конечно, с учетом ситуации, любой шум не мог быть случайным. Но что это? Конкурирующая группа захвата?
Как бы то ни было, у Саши в заледенелой груди вдруг затеплилась крохотная искорка надежды.
«Специалисты» молча переглянулись. «Левый» сделал знак «правому»: мол, тихо спустись во двор, проверь. После чего подошел к выключателю, и вырубил свет в кабинете.
Послышались удаляющиеся тихие шаги, потом — звук открываемой двери. И снова наступила тишина.
Секунды сливались в минуты, а тишина продолжалась. Пауза длилась куда дольше, чем это было бы разумно, и оставшийся мордоворот начал нервничать. Саша в полной тишине мог расслышать, как участилось его дыхание. Стараясь не шевелиться, и не производить вообще никаких звуков, Саша внутренне удовлетворенно ухмылялся. Что бы ни пришло ночью — оно явно было не на стороне его мучителей. А, значит, у него еще оставался шанс выжить.
Так, в полной тишине, прошло больше десяти минут. Саша по-прежнему мог следить за временем: стрелки настенных часов слабо светились в темноте. Оставшийся «специалист», наконец, не выдержал, и мелкими шагами, ступая по-кошачьи, направился к выходу из кабинета, и дальше — на лестницу.
Он тихо прошел холл. Входная дверь была чуть приоткрыта. Никаких следов напарника, словно тот просто испарился. Он подошел к двери, доставая пистолет из скрытой кобуры. Направил ствол в щель на уровне головы, потом присел, не опуская руку, и очень осторожно выглянул наружу. Если бы кто-то начал стрелять, увидев ствол, и целясь в голову — он бы попал в пустоту.
Снаружи, напротив крыльца, в ярком пятне света от уличного фонаря, стоял мускулистый мужик с голым торсом, одетый только в старые, с прорехами на коленях, джинсы. Мужик сложил ручищи на груди, и неодобрительно смотрел ему прямо в глаза, словно мог видеть в темноте. Никакого оружия у него не наблюдалось, поэтому, облегченно вздохнув, «специалист» толчком открыл дверь, и вышел на крыльцо, целясь мужику в сердце.
— Эй! Пи***лка мускулистый! — Окликнул он, — чего не спится? Торчок, что ли?
— За пи***лку отвечать придется, — спокойно ответил мужик, не дрогнув при виде ствола.
— Крутой штоле? — Ухмыльнулся «специалист», и дослал патрон в патронник.
В это время в ближайших кустах послышалось шевеление, задрожали ветки, и в пятно света от фонаря из темноты вышел небольшой дракон. Он неодобрительно глядел в сторону «специалиста», и легонько скалился.
«Специалист» — его звали Борисом — всякое повидал за время своей карьеры. Служил на северном Кавказе, потом — несколько лет в Африке. Встречал очень разных смертельно опасных божьих тварей, как двух, так и четвероногих. Сталкивался даже с колдунами, и веществами, которые они бадяжили, чтобы дурить голову доверчивым селянам.
Вот и сейчас он подумал, что где-то схватил дозу галлюциногена. Дракон выглядел совершенно настоящим, даже чешуйки очень правдоподобно поблескивали в искусственном свете.
— Палить не советую — без руки останешься, — спокойно сказал мускулистый мужик, и сделал шаг навстречу Борису, — ствол разрядить, и бросить мне, — скомандовал он, приближаясь.
Борис сам до конца так и не понял почему — но он послушался. Наверно, сказались наработанные годами инстинкты и звериная интуиция. Он разрядил оружие, бросил его мужику, и на всякий случай протер глаза. Дракон никуда не исчез — сказочная рептилия все так же пристально и неодобрительно глядела на него. В больших и неожиданно выразительных глазах, казалось, виднелись сполохи огня.
Мужик одобрительно ухмыльнулся, и поднялся на крыльцо. В это время из кустов вышла та, кто, по соображению Бориса, была уже несколько часов как мертва. Он нервно сглотнул. Анна посмотрела на него, тяжко вздохнула и закатила глаза. В руках у хозяйки дома почему-то была большая хозяйственная щетка, и пластиковый совок.
— Моя королева, не стоило себя утруждать, — сказал Питер, обращаясь к Анне, и покачал головой.
— Не люблю грязь, — ответила она, и добавила, обращаясь к незваному гостю: — Борис, кажется, да?
Он молча кивнул, нервно сглотнув.
— Скажи мне, ты хорошо знал своего напарника? — Анна поднялась на крыльцо вслед за Питером.
Борис не был отмороженным дураком; он тут же отметил про себя это «знал».
— Ч… что вы с ним сделали? — Рискнул спросить он.
— Мы? — Анна пожала плечами, — мы ничего с ним не делали. Это он имел глупость тыкать заряженным стволом в дракона. А, поскольку гостей мы не ждали, Питер не успел вмешаться. Но, кажется, он не сильно мучился. Всего несколько секунд — и горка пепла. Даже кости в труху.
— Но ты имеешь шансы промучится несколько дольше, — Питер приблизился к Борису вплотную, и ловким движением заломил ему за спину руку, надежно зафиксировав того в беспомощной позиции. Тот благоразумно не сопротивлялся, — если нам покажется, что ты недостаточно сотрудничаешь.
— Питер, веди его в кабинет, — скомандовала Анна, — он на втором этаже, дверь слева от лестницы.
— Да, моя королева, — кивнул Питер.
— Арти, выходи уже, — добавила Анна, обращаясь к ближайшим кустам, — нижний санузел слева от входа. Приведи себя в порядок.
Борис успел увидеть, как из кустов выходит молодой худощавый парень. На его зеленоватом лице застыла смесь отвращения и ужаса.
— Анна Александровна, — Саша попытался улыбнуться, — проштите што в таком фиде.
— О, боже! — Анна подбежала к помощнику, и попыталась освободить его от скотча.
— Нош на фашем столе, — подсказал Саша, — со скохтем толко так.
Она кинулась к столу, быстро нащупала тяжелый нож для бумаг, и вернулась к Саше.
— Аптечка есть? — Спросил Питер, чуть сильнее надавив на руку пленнику. Тот застонал.
— Ему в больницу надо! — Ответила Анна, расправляясь с липкими плетями ленты.
— Нифего стлафного! — Возразил Саша, — шисненные олгханы целы! Только помяли малошть!
Питер неожиданно отпустил пленника. Отошел в сторону на шаг, и скомандовал:
— Раздевайся!
Тон был таким, что Борис отчетливо почуял могильный холод. Быстро скинул рубашку, полсекунды поколебавшись — ботинки и брюки.
— Полностью, — Питер указал стволом пистолета на трусы — широкие «семейники»: красные, в белый горошек.
— Тут женщины, — попытался возразить боевик.
