докладом.
— Она занята. Просила не беспокоить. — Ответил домофон хриплым мужским голосом.
— Доложи, что это я. Она меня ждёт.
— Бля, Федя! А просто позвонить не можешь ей? — Проворчал домофон и недовольно посопел.
— Степан, это ты там сегодня на смене?
— Я, Федя, я. И что?
— Да ничего. Просто думаю, кто там такой тупой. А это ты оказывается.
— За словами следи!
— Слежу. — Мой водитель старался во всю, изображал недовольство, ворчал, включил все свои знания человеческой психологии, словно от этого зависела его жизнь. А может, так оно и было, я пока не решил. — Твоё дело маленькое — доложить хозяйке, а не умничать, вот и докладывай!
— Я что, похож на самоубийцу, чтобы беспокоить её в такое время? — Домофон замолчал. Молчал не долго, индикатор камеры мигнул и погас, а створки ворот медленно поползли в стороны.
Наша машина тронулась с места и медленно поползла по ухоженной аллее с аккуратно выстриженными вдоль дороги высокими квадратными кустами и фруктовыми деревьями.
Какая-то минута и в поле моего зрения выплыл большой каменный особняк с претензией на дворец. Я успел насчитать сорок окон в двухэтажном здании, прежде чем мы медленно завернули за угол и подъехали к чёрному ходу.
— Где она? Можешь быстро и коротко объяснить? — Наклонился я к уху моего горе-водителя.
— Скорее всего, в центральной гостиной или в своей спальне на втором этаже. Уже поздно, Хозяйка наверное спит, так что в спальне. Но если охрана доложила ей о моём приезде, то будет ждать в гостиной…
— Я же просил коротко. — Прошипел я ему в ухо.
— Что одно, что другое найти легко, там выстлана красная дорожка. К остальным комнатам дорожки стелют только во время приёма гостей.
Как просто.
— Сколько людей в здании?
— В этом, скорее всего никого. Уже поздно. Хозяйка любит побыть одна или… или с подругой. Охрана только по периметру и в сторожевом домике, человек десять.
— Спасибо! — Поблагодарил я, бережно приложил его по затылку его же дубинкой, старясь не убивать, и уложил так, чтобы его не было заметно со стороны.
Вышел из машины и нырнул в узкую неприметную дверь. Несколько минут блужданий по слегка подсвеченному ночниками коридору, и я вышел на красную дорожку. Вправо или влево? Пошёл налево и не ошибся. Через несколько минут упёрся в высокую трёхметровую старинную дверь, из-за которой доносилась тихая классическая музыка. Вот я и на месте.
Толкнул тяжёлую дверь, которая открылась абсолютно бесшумно, но достаточно туго, и вошёл внутрь. Интересно, как её открывают хрупкие девушки, сами или кого-то зовут на помощь?
В этой громадной, похожей на королевские хоромы, комнате, украшенной по большей части золотом и роскошью древней эпохи какого-нибудь ренессанса и рококо, было гораздо светлее. Мягкий приглушенный свет освещал помещение и плавно менял яркость в такт музыке. Забавно.
На огромном царском ложе под розовым балдахином, раскинув белые стройные ножки в стороны, прикрыв от удовольствия глаза и закусив нижнюю губку, постанывала хозяйка поместья. Между её ляжек примостилась стройная фигурка девушки, повернутая ко мне голой задницей и абсолютно бесстыжей промежностью, слегка повиливая аккуратной спортивной попкой в ритм мелодии.
Я подошёл ближе, секунду постоял, наблюдая за этим необычным зрелищем и тихонько кашлянул. Глаза Демьяновой широко распахнулись, сфокусировались на мне и уставились гневным взглядом, пытаясь разорвать и испепелить меня на месте.
С аристо нужно быть аккуратными, вот так стоишь на месте, а потом раз — и ты действительно кучка пепла, или кусок тёплого дерьма на полу. Одарённые могут неприятно удивить.
Но если верить допрошенному мною наёмнику, у его хозяйки дар раздвигать ножки, делать деньги и быть стервой. Но такой дар есть у каждой второй женщины.
Уникальный же Дар Демьяновой — это Дар Лекаря десятой ступени. Очень ценный и полезный, но абсолютно не опасный. Скорее всего, благодаря ему она смогла стать главою Рода — такая небольшая поблажка от самого Императора для очень ценной в Империи Одарённой.
— Романов! Ты как посмел?! Что ты себе позволяешь, щенок?! Убирайся вон отсюда! — Выкрикнула хозяйка дома и ткнула пальцем в закрытую и заблокированную с этой стороны ножкой стула дверь.
Её партнёрша, повернутая до этого ко мне спиной, резко подскочила, прикрылась простынёй, и забилась в угол огромной кровати, поглядывая на меня то ли с любопытством, то ли с покорным испугом. А вот Дарья Демьянова так и осталась полулежать на месте, с презрением смотря на меня и не соизволив даже прикрыть промежность или соединить свои ноги вместе.
— Точно таким пальцем, — я кивнул на её руку и присел на край кровати, —совсем недавно в меня тыкал один из твоих подопечных.
— И что? — Демьянова нахмурилась, пытаясь понять мою мысль.
— И ничего. — Я порылся в кармане, достал два отрезанных пальца Фёдора, и бросил ей в лицо. — Теперь он ими больше не тыкает. Хочешь пойти по его стопам?
Девушка в углу нахмурилась, а затем удивлённо подняла брови вверх, и мне показалось, словно в её взгляде промелькнуло какое-то злорадство или удовольствие.
— Хорошо. Будем считать, ты меня впечатлил. — Небрежно произнесла Демьянова. — Чего ты хочешь?
— От тебя? — Я пожал плечами. — Ничего.
Хозяйка аккуратно, двумя пальчиками взяла два обрубка, с отвращением отшвырнула их в сторону большого камина и попыталась встать с кровати, но я не дал, коротко бросив ей:
— Лежи смирно! — Схватил её за щиколотку правой ноги, сжал чуть сильнее положенного, оставляя побелевшие следы под пальцами, и отпустил. — Я не разрешал тебе вставать.
Она поморщилась, скрипнула зубами, но послушалась. Умная девочка…
А я, скользнув взглядом по её троечке с коричневыми торчащими сосками и обнажённой промежности, и почувствовав предательски шевельнувшееся желание, отвернулся от неё к темному окну, держа вторую девушку в поле своего бокового зрения. Две голые самочки на расстоянии вытянутой руки от меня, распалённые сексом и пахнущие похотью и развратом, немного выводили мои гормоны из равновесия.
— Чего ты хочешь? — Повторила Демьянова.
— Убить тебя! — Откровенно ответил я ей. — Ещё одна быстрая победа на моём счету в моё резюме. У тебя ведь нет наследников, верно?
— Почему тогда я всё ещё жива? Хотел бы убить — не разговаривал со мной!
— Не знаю. — Честно признался я. — Сомневаюсь, колеблюсь, ищу тебе оправдания… Я же молод, я так просто не могу убивать беззащитных женщин. Ты у меня, можно сказать, первая.
— Не могу сказать, что рада этому. — Фыркнула Демьянова. — И повернись, ко мне лицом, наконец! Я не собираюсь нападать со спины и давать
