– Главное, чтобы при этом от тебя отцепилось твое любопытство, – с заботой высказался Дарес, демонстративно нахмурив брови.
– За меня не волнуйся.
Я поднялась, резко задула обе свечи, схватила подушку и устроилась на лежанке, предварительно двинув ногами занимавшего слишком много места дознавателя. Так глупо, что он нужен мне целым и невредимым, чтобы выбраться отсюда без лишних проблем.
Снаружи продолжали шуметь. Ночные караулы у костров никогда не прекращались, даже когда время в лагере было куда более спокойным, чем сейчас. Я слушала треск хвороста, пьяные выкрики, женский смех, на удивление чувствуя себя чужой. Как и сказал Ройс. Я уже давно не прежняя Майлис, что провела полжизни в таких лагерях.
Та жизнь стала мне мала и чужда. И я всё пыталась понять, Рейнард ли стал причиной этого, сдернул что-то во мне. Или то просто пришло время. Я уставилась в темноту, уткнула лицо в свой локоть, ощутив резкое одиночество. Так остро и больно, что в глазах защипало.
Чужая и здесь, и в законном мире. И даже Дарес лишь подтвердил это чувство. Не знаю как, не насмешками, но самим присутствием рядом. Что за чушь у меня в голове?!
– Можно и мне на подушку? – раздался до тошноты знакомый голос.
– Обойдешься.
Дознаватель все равно переполз ко мне, бросив сверху один из пледов.
– Не выгонишь же на улицу. Мы почти женаты.
– Еще как выгоню!
Дарес плюхнулся с правой стороны и растянулся, почти касаясь меня плечом. Я промолчала, и он словно счел это согласием – подвинулся еще ближе, повернулся ко мне и нагло положил руку на мою талию, поверх пледа, так просто и непринужденно, словно мы и впрямь уже спали.
Что за демоново наваждение… От этого простого прикосновения меня будто ошпарило. Его большая ладонь – огромная по сравнению с моей талией – была теплая и приятная, пальцы коснулись моего живота, и мышцы напряглись от внезапной ласки.
– Можешь просто использовать меня как источник тепла, – милостиво разрешил он. – Ночи все еще холодные.
– Интересно, – буркнула я себе в локоть, отчего-то замерев и не шевелясь, – ты спишь со всеми, кто встречается во время таких “расследований”?
– А ты со всеми, кого хочешь прибить?
Я все же лягнула его по голени, с удовлетворением услышав шипение от боли, но почувствовала себя такой уставшей, что даже не стала отвечать. Придурок.
– Утром снова допросят. Надо набраться сил.
– Снова твои штучки? – сонно спросила я. – Почему я не верю, что ты лучший королевский дознаватель? Что ты вообще… дознаватель…
– Потому что я слишком хорош для обычной ищейки?
Меня окончательно размороило. Страх и напряжение, которые держали все это время, схлынули, уступив место усталости. Я лениво заметила, что рука Дареса так и лежит у меня на талии. Что ж…
Я прижалась еще теснее, почти касаясь его бедер, ухватила его руку и прижала к своему животу. А потом откинулась в его сторону, дала Даресу почувствовать вволю все свои самые… разнообразные, отчасти томительные ощущения и, глядя в темнеющее в полумраке лицо, ласково прошептала:
– Сладких снов.
Ответом мне почему-то стало глухое ворчание.
Утром я почувствовала, как кто-то шуршит рядом. Не успела толком сообразить, что происходит, и вспомнить, где я вообще нахожусь, как Дарес уже обернулся и присел рядом на корточки.
– Доброе утро, – как можно тише сказал он. – Тут ходят неподалеку, говори шепотом.
Приподнявшись и сев на жесткой лежанке, от которой отвыкла во время жизни в городе, я буркнула:
– Да я пока и не собиралась с тобой говорить. – Я потерла лицо, просыпаясь окончательно. – Или расскажешь что-то новое?
Дарес, сидя на корточках, неопределенно пожал плечами. Синяк под глазом, как я и думала, налился синевой и припух, зато ссадина поджила. Приложить бы холодное, что-то вроде ключевой воды в жестяной фляге.
Я вспомнила, как раньше ко мне вереницей тянулись разной тяжести раненые и калечные, и все, как один, уповали на мое чутье в травах. Однако Дарес не просил о помощи, а я ему не выпускница монастыря святых всепрощающих девиц, и навязывать заботу не стала.
– Надо выяснить что-то за этот день, пока готовимся к грабежу, – сказал он приглушенно. – Надеюсь, тебе доведется переговорить с кем-то из местных. Может, кто-то видел или слышал про похищенных. Только между делом. Однако стоит поторопиться.
– А ты? – прошептала я в ответ.
– Потолкую с этим Кирианом. Он вполне может что-то знать. Если не ошибаюсь, он рос один, привык не доверять миру и ждать худшего. Такими удобно управлять: стоит заронить хоть каплю сомнений, и человек теряет опору и уверенность.
– По-моему, он с младенчества сирота, – подтвердила я, нахмурившись. – Но ты же не хочешь их всех тут рассорить? Так и до резни недалеко.
– Пока нет, – рассеянно отозвался Дарес, погрузившись в свои мысли.
– А Ройс? Может, пора спросить у него напрямую?! Про бургомистра и его жену с дочерью.
– Нет. Рано… С ним сложнее. Сколько отслужил?
Значит, и про это догадался.
– Лет шесть или семь, кажется. Потом дезертировал. Как и многие. Скажи честно, – прошептала я громче, чем собиралась, – ты ведь не за жизни похищенных женщин переживаешь. Что на самом деле нужно королю?
– Королям всегда нужно одно, – цокнул Дарес. – Контроль и власть. Или хотя бы их иллюзия. И все они ужасно боятся допустить ошибку.
– Снова одна болтовня, – прервала я его пустые слова и пообещала мрачно: – Все равно выбью из тебя правду.
– Попробуй.
Я уставилась в его голубые глазищи с легким прищуром.
Он сидел и смотрел на меня самую малость снизу вверх, но от этого его взгляд казался более открытым и честным. Словно ясное небо. Даже завораживало.
Всё это морок. У Дареса наверняка ничуть не менее мрачные тайны, чем у меня.
– Ну что, голубки, – прогремел голос от входа, заставив вздрогнуть, – докладывайте.
– И тебе доброе утро, – взяла я себя в руки и повернулась к Ройсу.
Дарес поднялся и занял место рядом со мной, жестом пригласив главаря банды сесть на лавке напротив. Он пришел один, и это показалось мне хорошим знаком. Расположить его одного к нам будет проще, чем спорить с его упертым напарником.
Дарес откашлялся и выложил наконец весь свой план по предстоящему делу. Я не вмешивалась, слушала и изредка кивала. Ничего особенно сложного. Устроить засаду новоявленный разбойник предложил на той части дороги, что петляла через Лес, и за час до рассвета – когда внимание стражников самое рассеянное.
Но зато он назвал весьма точное время, количество этих самых стражников и все ценности, что, по его сведениям, будут в этом экипаже. Ройс кивнул и даже пожал ему руку.
– Если не подведешь, Эрвин, тебе зачтется.
– Рад слышать, – почти по-военному отозвался он.
– Помни, мы делим по-честному и уходим, – напомнила я Ройсу на всякий случай.
– Уверена? – улыбнулся он. – А то смотри… У нас тут по-своему уютно. Сыграем вам свадебку, как отстрелим всех ищеек, что сунутся следом.
От его слов про свадебку с дознавателем меня аж потом прошибло.
– Уверена, Ройс. Что-то охота мир поглядеть…
Дарес на этих словах сжал мою ладонь, мол, поддерживает меня в этом желании. Я сжала в ответ, не так заметно, но до легкого хруста его пальцев. Дарес сохранил каменное лицо. Я тоже.
– Подкрепитесь там чем-нибудь, – кивнул Ройс. – А уже завтра устроим праздничный обед. Сейчас запасы не богаты.
– Спасибо. За доверие, – проговорила я, поднимаясь. – И что приняли снова.
– Да поможет нам Отец, – Ройс отсалютовал и покинул шатер.
Дарес размял пальцы на той ладони, что я сжимала.
– Давай за дело. Пойду пройдусь и найду, с кем поговорить. А ты постарайся не разбить снова свое лицо о чей-нибудь кулак.
– У тебя ведь найдутся на такой случай чудодейственные травки?
Дарес поднялся следом и отряхнулся от соломы, налипшей на плотную темную ткань его куртки. Борода держалась неплохо, но я мельком подумала, что надо будет заготовить новую клейкую смесь на всякий случай.
