— Это Маша, она будет жить с нами! — Уверенно заявил я с порога комнаты в спину распивающему чай дядьке:
— Ч‑что? — закашлялся сосед, пролив полчашки на стол.
— Ну… Не на улице же ей жить, беременная она. — Привел я довод.
Чашка звонко упала на пол, дядька медленно повернулся на стуле.
— Максим, — рыкнул он, глядя на меня и Машу.
— Ч‑что?
— Ремень подай.
— Не — не — не! Я все объясню! — закачал я головой и прижался спиной к некстати закрытой двери.
В руках жалобно мяукнула кошка.
— У тебя минута. — Закрыл он глаза и тяжело вздохнул.
— В Интернате держать кошку нельзя, а на улице они блохастые! — Затараторил я. — Вот я и подумал, если взять Машку с улицы и отмыть, то ее можно за плату давать поласкать!
— Та — а-ак, — сжав кулак, протянул дядька.
— Вот. Пять минут — один стакан молока. Да! Молоко быстро портится, но из молока можно сбивать сливки! А сливки обменивать в столовой на шоколад, — быстро завершил я, поглядывая на секундную стрелку на наручных дядькиных часах. — То есть, сдаем Машку, снимаем сливки и мы в шоколаде!
Дядька грузно поднялся с места, прихватил по пути ремень и через два шага нависал надо мной.
— У меня для тебя две новости, — странным, как эхо, голосом, произнес дядя Коля. — Во — первых, это кот. Жирный, откормленный кот.
— Вот блин, я уже котят успел пристроить… — замедлился я на последнем слове и икнул, уставившись на черные, как ночь, дядькины глаза.
— Во вторых, отпусти кота на улицу.
— Я столько котлет в него вложил!
— Живо! И по пути внимательно подумай над своим поведением.
Через две минуты я снова стоял перед дядькой — тот будто замер, ожидая меня в том же положении, с ремнем в руках.
— Ну? — строгим голосом спросил он.
— Я забыл про вашу долю? — вопросительным тоном произнес я.
— Неверно, Максим! — Указал он ремнем на кровать.
Неправильным ответом оказалось даже 'я больше не буду'.
— Пойми, в твоей жизни будет много силы, много власти. Но ты не имеешь никакого права распоряжаться чужими жизнями и чужой свободой! — Ярился дядька между полетами ремня. — А если когда‑нибудь забудешь об этом, я явлюсь к тебе даже из преисподней и отхлестаю ремнем еще раз!
Мог бы и просто объяснить — я бы разобрался и без ремня. Раз нельзя, то нельзя. И, вроде как, он сам это понял — оттого выставил на стол сахарницу, заварку и удалился, ковыляя, обходить территорию.
В общем, ко времени, когда пришел Семен, я все‑таки смог сидеть на стуле. Заходил он уже два месяца, почти каждый вечер после ужина, и этого хватило, чтобы растолковать значение Подковы, Палки, и Большой буквы Р с хвостиком. Очень интересно!
— Вот смотри. Напряжение равно сопротивлению умножить на силу тока. Что‑то не понятно? — Семен терпеливо тыкал карандашом в формулу, показывая загогулины и рассказывая, что они обозначают.
— Ага. Что такое умножить?
Семен звонко шлепнул раскрытой ладонью по лицу. Он так часто делает, перед тем как ответить. Наверное, думать помогает.
— Умножить — это действие, — закатив глаза к потолку, пояснил он.
— Круто! А я могу делать это действие?
— Да. Ты умножаешь скорбь.
— На что? — Деловито уточнил я, записывая важную информацию в тетрадь.
— На тоску.
— И что получается?
— Безысходность, — тоскливо вздохнул мой учитель. — В общем, закрывай тетрадь и переворачивай. Видишь столбики?
— Ага, — я уставился на ровные строчки цифр с тем же знаком.
— Выучишь к следующему разу. Заодно поймешь, что такое умножение. — Засобирался Семен.
— Два умножить на семь равно четырнадцать. — Прочитал я строчку. — А это точная информация?
— Абсолютно. Все, что тут написано — полная правда.
— Хм, — я приписал в конец колонки 'Максим = Император'. Теперь этой таблице можно верить.
— Завтра зайду, — помахал рукой Семен.
Дядька вернулся ближе к ночи, явно вернулся из большого города — на это указывали запахи одежды, пыль на ботинках.
— Присядь, — указал на место за столом и разлил чай по кружкам.
Извиняться будет?
— Я продолжаю поиски твоих родных, — начал он, выуживая из кармана пачку настоящих вафель. — Пока удается плохо, — признался он, присаживаясь напротив.
— Совсем плохо? — Приуныл я, придвинул к себе пачку, и, не заметив запрещающего взгляда и жеста, великодушно забыл про утреннюю обиду.
— Через роддом ни одной зацепки. Через Силу Крови тоже мало успехов. Разве что у одного японского рода вроде что‑то похожее, но ты, — оглядел он меня с головы до ног, — совсем не похож.
Я перестал растягивать уголки глаз в стороны и ссутулился.
— Как я уже сказал, поиски я продолжаю. Но делать это в стенах интерната очень сложно, долго пропадать в городе я не могу.
Дядька помялся некоторое время, даже поднес чашку к губам, но поставил ее назад.
— А еще находиться мне здесь опасно, — признался он. — Помнишь, я говорил тебе, что нельзя показывать виду, что мы что‑то знаем?
— Да, — кивнул в ответ.
— У мужчин, взрослых я имею ввиду, мозгам иногда не получается обмануть тело. В общем, мне каждый раз сложнее вести себя так же, как раньше. — Дядя Коля отвернулся к окну.
— Вы уйдете? — С грустью произнес я, осознав к чему ведет сторож.
— Через несколько месяцев. — Подтвердил он мое предположение. — Я начал процедуру усыновления Семена. После конца учебного года мы уйдем оба.
— А я?! — Обиженно вздернул я подбородок.
— Тебя я не могу усыновить, — извиняясь, понурил он голову. — Я же говорил, тебя вроде как и не существует. Так бы — обязательно.
— А Семена почему? — Проглатывая обиду, шмыгнул я.
— После девятого класса интерната его никуда не возьмут. Интернатским стараются отказывать. Ему надо учиться в хорошей школе, не здесь. — Сухо отламывал фразы дядька. — Я переведу его в другую школу, у меня хватит для этого возможностей. Ты ведь желаешь Семену добра?
— Да.
— Тем более, что я тебе не сильно хороший помощник, — помахал он клюкой в воздухе. — С каждым годом ходить все сложнее. А Семен молодой и умный, ему легче. Он станет взрослым раньше тебя и сможет опекать, передавать посылки, сахар. Тайком.
— Получается, Семен мне не из‑за книжки помогает? — уставил я в пол и ковырял носком кед крашенные доски.
— Да, это я с ним поговорил. — Признался сосед. — И он согласен и насчет школы, и дальше…
— Вот так вот поверил и согласился? — Недоверчиво приподнял я бровь. Если вспомнить все байки и сказки про людоеда — сторожа…
