– О, невероятно! - парень расплылся в улыбке.
– Что ж, думаю, теперь я могу быть спокоен за тебя в этом плане.
– Это точно. И можешь больше не подсылать ко мне куртизанок.
– Извини, но мне это казалось целесообразным.
– Нет, спасибо. Не думаю, что мне когда-либо придется платить за любовь.
Сказано без тени высокомерия. Просто констатация факта. И Фаррио вынужден был с ним согласиться. Юноша, хотя нет, мужчина из Андре вышел просто на загляденье красивый. А если он научиться этим пользоваться… Подумал - и как сглазил.
Не сказать, что ученик как с цепи сорвался, но ценителем прекрасных дам стал определенно. А уж они в нем души не чаяли. Причем Андре всегда удавалось беспрепятственно выпутываться изо всех любовных похождений. Во-первых, он действовал разумно и не трогал невинных дев, а остальные не хотели огласки сами, во-вторых, у парня обнаружился недюженный талант к фехтованию. С подобной меткостью и скоростью реакции он не проигрывал ни одной дуэли, а те время от времени случались. Противников старался не убивать, но грязных выходок не терпел и жестоко пресекал. Находились, конечно, и такие обиженные супруги, которые честной дуэли предпочитали устроить соблазнителю встречу с группой бандитов в темном переулке, но через некоторое время среди работников ножа и топора пошел слух, что на Андре нападать себе дороже. Исполнителей обычно вылавливали в канале, прекратившими бренное существование.
Конечно, Фаррио беспокоился за ученика, как же иначе? И пытался предостеречь, на что воспитанник неизменно отвечал:
– Я осторожен, насколько возможно.
– Но почему тебя так тянет к замужним? Вон, куртизанок полно!
– Не люблю фальши. Я знаю, они искусны, но искусство без души мертво.
– Не всегда же.
– Не всегда. И я иногда посещаю Лукрецию.
– Ой, мальчик мой, вот влюбишься!
– А с чего ты взял, что этого не было? - ответил Андре, и в его глазах мелькнуло что-то, заставившее сердце тревожно сжаться.
– И кто она?
– Какая разница? Дело прошлое.
– Почему? Она не ответила тебе взаимностью?
– Ответила бы, но зачем? Что я могу ей дать? Нестабильность? Одной любви мало, материальные блага у нее есть, а дети… это невозможно со мной.
– Другой вид?
– Именно. И у нее абсолютно никаких мистических способностей. Настаивать на союзе было бы нечестно. Она относительно счастлива с мужем, пусть так и остается. Я кажусь тебе трусом?
– О, мальчик мой, конечно же нет! - маг сжал руку ученика, не зная как еще выказать участие и поддержку. - Излишне великодушным, возможно.
– Это практично, скорее.
– Как можно быть практичным, когда сердце разрывается на части?
– Можно, - невозмутимо пожал плечами Андре, в очередной раз удивив учителя почти наплевательским отношением к собственным чувствам.
Лишь потом Фаррио догадался, что таким образом его воспитанник жестко подавляет любые свои слабости. Заковывает сердце в броню, дабы никто не видел его боли, даже он сам. Чтобы удары судьбы, натыкаясь на эту защиту, проходили вскользь, не вызывая сильных эмоциональных потрясений. Не сказать, что у Андре это не получалось, но из-за таких экспериментов он становился холоднее, приобретая бесстрастность единорогов едва ли не в худшем ее понимании.
Обучение магии шло семимильными шагами. Андре как раз достиг второй ступени, когда ему исполнилось двадцать пять. Не прошло и недели, как он явился к учителю с фразой:
– Настал день уплаты долга. Я уже с полгода, как стал полностью взрослым.
– Тебя можно поздравить с завершением взросления? - искренне обрадовался Фаррио, не обратив внимания на первую фразу.
– Да, определенно. Таким я останусь на ближайшие несколько сотен лет.
– Ты будешь еще набирать силу?
– Скорее количественно, чем качественно. Какие таланты есть, те и останутся. Надо только продолжать их развивать и совершенствовать. Но, определенно, перед тобой взрослая особь единорога. Так что можешь смело брать плату.
– С чего ты взял, что она мне вообще нужна? - возразил Фаррио. - За эти годы ты стал мне как сын. Я с радостью обучаю тебя.
– Ты для меня тоже много значишь. Отца у меня никогда не было, но, определенно, ты ближе всех к этому.
– Я рад. Вот и хорошо.
– Но уговор есть уговор. Так что лучше скорее покончить с этим.
– Зачем? Неужели, ты не боишься?
– Не так, как ты думаешь. Это должно произойти. Так нужно. Уж лучше я доверюсь тому, кто сделает все как надо под моим руководством, чем какому-нибудь алчущему прохиндею. Просто, согласись, самому мне это сделать будет проблематично, хотя, возможно, в будущем я и приспособлюсь.
– Ты твердо намерен стоять на своем? - как-то устало спросил маг.
– Именно. Так что лучше не откладывать.
– Но как это сделать?
– Для начала выбрать место. Лучше в дальнем углу сада, и наложи заклятье завесы тайны. Мало ли что. Я не хочу, чтобы сбежались слуги. Надо взять серебряный кинжал. Лучше меч, но и кинжал подойдет. У тебя есть?
– Да, кинжал с достаточно высоким содержанием серебра. Но ты же не оборотень!
– В том-то и дело. Серебро дружественный нам металл. Тебе будет легче сделать это серебром. Если железо - то нужен как минимум меч.
Где-то через полчаса они стояли в саду. Фаррио провел по подрагивающему боку единорога. Причем собственные руки дрожали не меньше.
– Все будет хорошо, - сказал Андре, ткнувшись мордой в его ладонь.
– Может, все-таки бросим это дело? Я не хочу причинять тебе боль.
– Не факт, что будет больно. Возьмись за мой рог. Я скажу, где именно резать.
Чуть подрагивающие пальцы коснулись рога, провели по его гладкой переплетенной поверхности, и Фаррио не удержался от реплики:
– Он теплый! И… кажется, пульсирует.
– Это пульсация магии. Передвинь руку выше, так, еще выше. Да, вот здесь. Режь не ниже этого уровня.
Фаррио вздохнул, приставил кинжал и резанул что есть силы. Часть рога осталась у него в руках, Андре издал лишь шипение. Это оказалось… легко.
– Как ты, мой мальчик? - тотчас поинтересовался маг, готовый побросать и кинжал, и свою добычу.
– Ничего, вполне терпимо. Словно легкий порез.
– Честно говоря, я не думал, что так просто получиться.
– Я же сам этого хотел, поэтому и не было сопротивления. Иначе кинжал рассыпался бы.
– О боже! - вдруг воскликнул Фаррио, уставившись на ученика.
– Что случилось?
– Твой рог… он заострился сам собой. Выглядит как прежде, только покороче. Так и должно быть?
– Наверное. Это же оружие, а оно должно быть острым, - ответил Андре, снова обращаясь человеком и надевая аккуратно сложенную одежду.
