Нэран сначала зарычал, а потом закричал, забился в ужасе. Одновременно внутри кто-то маленький, но всезнающий и бесконечно мудрый, вдруг словно переломил этот поток ужаса и отчаяния и обрушил его на мучителя.
И давление разом исчезло, пальцы исчезли с висков, будто оставив после себя льдинки. Нэрана оставили в покое. Юноша с трудом отдышался, чувствуя, как кровь стучит в голове, потом огляделся. Эдин стоял неподалеку, закрыв лицо руками, и из-под бледных тонких пальцев на белую мантию капали темно-алые капли.
Наконец, архивариус справился с собой. И Нэран поразился, насколько тот постарел. В светлых волосах засеребрились седые пряди, щеки обвисли, кожа покрылась морщинами и пигментными пятнами.
– Сюда, быстро! – рявкнул архивариус, заставив Нэрана вздрогнуть.
На зов явилась неизменная четверка.
– Почему у него остались магические способности?! – Эдин готов был рвать и метать.
А Нэран вяло удивился (после подъема во время испытаний на него накатила апатия), у него же не осталось никаких способностей.
– Господин, мы исполняли все ваши предписания! Не пропускали ни одного приема зелья!
– Увеличить дозу.
– Но мы и так давали максимальную. Если увеличить, то мальчишка просто-напросто скопытится.
– Пусть подохнет! Уведите.
Нэрана отвязали, скрутили так, что он едва дышать мог. Единственное, что он успел заметить, перед тем, как его вывели из мастерской – заинтересованный, немного прояснившийся, взгляд гварны.
Он думал, что умрет. Так плохо Нэрану не было никогда. Мир извивался вокруг, грозя перетереть хрупкую суть мага между слоями, как перетираются жерновами вроде бы твердые зерна в белую невесомую пыль. И только маленькая тоненькая ниточка держалась за реальность. Та, которую он обычно не замечал, та, которая оказалась прочнее и крепче всех его надуманных связей. Сейчас Нэрану было не до рассуждений, не до выискивания причин странного островка спокойствия где-то глубоко внутри. И чем хуже физически становилось магу, тем больше становился этот островок, принося странную уверенность в своих силах, какое-то непонятное всезнание и невероятное виденье мира.
Стоило открыть глаза, как стены перестали казаться белоснежными. Да и вообще больше не казались цельными. Вот тут когда-то была дверь, но потом проем заложили кирпичом. А здесь кладка совсем старая, камни пошли трещинами, в них год от года росло внутреннее напряжение. Нэран видел за какой из стен коридор, а какая соприкасается с внешним миром. И юноша ничего не предпринимал для такого всевидения, ни единого заклятия, все приходило само, не исчезая даже когда он закрывал глаза. А дверь…
Дверь.
Если бы только суметь подняться и ударить в тот угол…
Маг сначала повернул неподъемную голову, стараясь не обращать внимания на то, как за пределами всевиденья закружился мир, как поднялась к горлу волна тошноты. Подтянуть руку, опереться на нее, перетащить себя хоть на ладонь. Туда, где черным, поглощающим свет огнем, горела маленькая черная точка. Туда и бить-то не требовалось, так, ткнуть пальцем. И выточенная из цельного ствола дверь рассыпалась в щепки, припорошив юношу.
Нэрану казалось, что сейчас на шум прибежит охрана, что его скрутят и опять накачают мерзостным зельем. Но время шло, никто не появлялся, и юноша решился приподнять голову от пола. В коридоре было сумрачно, светильники горели едва ли через один. Наверное, сейчас ночь или поздний вечер, почему-то решил маг. Он встал, опираясь на стену, и побрел куда-то, доверившись вновь приобретенным чувствам. Нэран даже не представлял, как можно выбраться из Башни магов. Несмотря на то, что за время своей работы в архиве, он успел облазить многие этажи, этот уровень был юноше незнаком. Да и отчего-то перед глазами то и дело вставало бледное лицо гварны. Нэрана с непреодолимой силой тянуло еще раз увидеть магическое существо. Может, потому что она вызвала у него ассоциации с Айворой, а может, это шутил ведьмачий дар, принуждая хозяина неизвестно к чему.
Но воля не справлялась с желанием увидеть гварну, ноги брели куда им самим хотелось, не считаясь с мнением хозяина. И вот перед магом возникла знакомая дверь.
Гварна подняла голову, посмотрела на Нэрана мутными глазами. Он не понимал, зачем пришел сюда, но те странные чувства просто требовали сделать так, а не иначе. Ран на теле девушки прибавилось, перепонки крыльев теперь и вовсе висели бахромой, шов на животе, сделанный так небрежно, чтобы только внутренности не вывалились, сочился гноем. Гварна для магов Башни была расходным материалом. Узнали, что нужно и пустили утративший ценность экспонат в расход. Да и он сам такой же, о нем-то и узнавать ничего не захотели.
От девушки веяло холодом. Не таким, каким юношу ожег сегодня Эдин, а более глубоким и естественным, таким, который охватит все когда-нибудь в этом мире, таким, какой стоит за всем. Гварна умирала.
Нэран, почти падая, качнулся вперед и впился губами в сухие, растрескавшиеся губы. Только так он сейчас мог поделиться жизненной силой, излечить. И вот чужие губы потеплели и шевельнулись в ответ. Маг не знал, сколько стоял так, все чувства будто исчезли, мир серел и становился далеким и ненастоящим.
Сквозь мутную, зыбкую пелену холода Нэран почувствовал, что падает, и что теплые, почти горячие руки его подхватывают, он с трудом поднял голову и столкнулся взглядом с прозрачными темно-зелеными ясными глазами, в которых не осталось и следа тумана.
В утомленное сознание Нэрана стукнулось: «Вот сейчас она меня и бросит. Я ей больше не нужен. Я и был ей не нужен».
Гварна закинула руку обессилевшего мага себе на шею.
– Идем.
Они почти вывалились в коридор, Нэран, впрочем, слабо воспринимал окружающее. Тот внутренний маяк, что вел его все это время, выключился, оставив после себя холод и всепоглощающую пустоту.
– Подожди здесь, – с трудом расслышал он сквозь шум в ушах. Юношу прислонили к стене, по которой он немедленно сполз, пытаясь ухватить гварну за руку.
– Не уходи!
– Подожди, я сейчас вернусь. Нужно выпустить остальных, чтобы отвлечь внимание, да и у них тоже должен быть шанс.
Нэран выпустил горячие пальцы и закрыл глаза. В чувство его привел жар чужих заклятий, волной прокатившийся по телу. Справившись с собой, маг открыл глаза и тут же закрыл их руками – спасаясь от ослепительно-белого света. Когда заклятие погасло, Нэрану показалось, что он ослеп, но тут неожиданно вернулось благословенное чувство всезнания, заставив юношу обернуться к возвращающейся гварне.
