Среди гномов, стоявших вдоль стен круглого зала и наблюдающих за происходящим, послышались негромкие восклицания. Вид у самого Надо был в высшей степени довольный. Эрагон сцепил пальцы и выругался про себя.
— Не теряй надежды, приятель, — тихонько сказал ему Орик. — Мы еще прорвемся. Такое и раньше случалось, и все же голос гримстборитха Куана пропадал впустую.
— И часто это случалось? — шепотом спросил Эрагон.
— Довольно часто.
— А когда это было в последний раз?
Орик отвел глаза в сторону:
— Всего восемьсот двадцать четыре года назад, когда наша королева…
Он не договорил, потому что Ундин из клана Дургримст Рагни Хефтин встал и провозгласил:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Надо как нашего нового короля.
Орик скрестил руки на груди. Эрагон видел его лицо только в профиль, но и этого было достаточно, чтобы заметить, как сильно Орик сдвинул брови.
Эрагон прикусил губу и стал изучать прихотливый рисунок на полированных плитах пола, в уме подсчитывая тех, кто уже проголосовал, и прикидывая, может ли Орик все же победить. Даже при самом лучшем стечении обстоятельств победа будет с невеликим перевесом, и от волнения Эрагон крепче сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
Тхордрис из клана Дургримст Награ встала, накрутила на руку свою длинную толстую косу и заявила:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Орика. Пусть он станет нашим новым королем.
— Итак, три — три, — тихо сказал Эрагон. Орик кивнул. Теперь настала очередь Надо. Огладив бороду ладонью,
вождь Дургримст Кнурлкаратхн с улыбкой оглядел собравшихся, и глаза его хищно блеснули.
— От имени моего клана я голосую за самого себя как за нашего нового короля. Если вы выберете меня, я обещаю избавить нашу землю от всех чужаков, которые лишь оскверняют ее. Я обещаю использовать наше золото и наших воинов исключительно для защиты нашего народа, а не для спасения жизни жалких людишек, эльфов и ургалов. Клянусь вам в этом честью всего своего рода!
— Четыре — три, — заметил Эрагон.
— Ага, — подтвердил Орик. — А разве можно было ожидать, что Надо проголосует за кого-то другого?
Отложив нож и деревяшку в сторону, толстый Фреовин из клана Дургримст Гедтхралл с трудом вынул себя из кресла и, наполовину привстав, не поднимая глаз, почти прошептал:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Надо. Пусть он станет нашим новым королем. — После чего Фреовин вновь опустился в кресло и принялся вырезывать фигурку ворона, словно не слыша удивленных перешептываний, волной прокатившихся по залу.
Довольное выражение на лице Надо сменилось самодовольной ухмылкой.
— Барзул! — проворчал Орик и еще сильнее нахмурился. Он так сжимал подлокотники кресла, что мышцы вздулись у него на руках. — Двуличный предатель! Ведь обещал же голосовать за меня!
У Эрагона упало сердце:
— Почему он предал тебя?
— А все потому, что он по два раза на дню в храм Синдри бегал! Раньше надо было мне догадаться, что он не пойдет против желаний Ганнела. Вот, значит, как! Ганнел, стало быть, все время против меня играл. Да я…
Но, почувствовав, что все внимание Совета обращено на него, Орик умолк и, подавив гнев, поднялся из-за стола. Он неторопливо оглядел всех, задерживая взгляд на каждом, потом медленно промолвил:
— От имени моего клана я голосую за себя и хочу стать нашим новым королем. Если вы выберете меня, я обещаю преумножить золотые запасы и славу нашего народа, я обещаю дать ему свободу и право жить на земле, а не под землей, и не опасаться того, что Гальбаторикс вновь разрушит наши дома. Я клянусь в этом честью всего моего рода!
— Пять — четыре, — сказал Эрагон, когда Орик сел на место. — И не в нашу пользу.
— Да я и сам считать умею! — проворчал Орик.
Эрагон оперся локтями о колени и опустил подбородок на руки, следя за гномами. Его терзало желание немедленно что-то сделать, что-то предпринять, как-то действовать, чтобы переменить настроение Совета. Но как именно действовать, он не знал. Просто на кон было поставлено столь многое, что он чувствовал себя обязанным поскорее найти возможность обеспечить избрание Орика королем и тем самым добиться помощи гномов в борьбе варденов против Империи. Но сколько он ни пытался что-то придумать, в голову ему ничего путного не приходило. Оставалось сидеть и ждать.
Следующим встал Хавард из клана Дургримст Фангхур. Опустив голову на грудь и вытянув губы дудкой, он, точно в раздумье, постучал по столешнице двумя уцелевшими пальцами правой руки. Эрагон придвинулся ближе к столу; сердце у него стучало так, что его, казалось, слышат все в зале.
«Сдержит ли хоть этот-то слово, данное Орику?» — напряженно думал он.
Хавард еще раз постучал по столу пальцами, потом хлопнул по столешнице ладонью, точно хотел прибить муху, и, высоко задрав подбородок, гордо заявил:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Орика. Пусть он станет нашим новым королем.
Эрагону доставило несказанное удовольствие то, как при этих словах у гримстборитха Надо расширились глаза и он с досады скрипнул зубами. От напряжения на шее у него вздулась и задрожала синяя жилка.
— Ха! — удовлетворенно пробормотал Орик. — Репей ему в бороду, этому Надо!
Осталось всего двое не голосовавших: Хрейдамар и Иорунн. Хрейдамар, плотный, мускулистый гримстборитх клана Урзхад, явно чувствовал себя в сложившейся ситуации весьма неуверенно, зато Иорунн, представлявшая Дургримст Вреншерргн, держалась совершенно спокойно; она коснулась ритуального шрама, полумесяцем украшавшего ее левую щеку, и улыбнулась, точно довольная кошка.
Эрагон даже дыхание затаил, ожидая, что скажут эти двое. «Если Иорунн проголосует за себя, — думал он, — а Хрейдамар поддержит ее, тогда придется назначать новый круг выборов. У нее, конечно, нет причин так поступать, разве что с целью потянуть время, но, по-моему, от этой задержки она ничего не выигрывает. Она не может рассчитывать сама стать королевой: ее кандидатуру сразу же снимут с голосования. Сильно сомневаюсь, впрочем, что у нее достанет глупости идти на такой риск и терять тот, весьма значительный, авторитет, которым она сейчас пользуется, только для того, чтобы потом хвастаться своим внукам, что однажды она была кандидатом на трон. Но ежели Хрейдамар ее поддержит, тогда выборы зайдут в тупик, и придется все начинать сначала… Ах, если бы я умел заглядывать в будущее! Что будет, если Орик все-таки проиграет? Может, тогда мне придется взять все в свои руки? Я мог бы, например, запереть зал и никого не выпускать и не впускать, а потом… Нет, это не годится, это было бы уж слишком…»
