По земле стлался белый туман. Он скрывал реку с восточной стороны города, делая неясной линию имирских холмов, тянувшуюся вдали, где всходило солнце. Он висел в узких улицах, между домами телестре , и я лишь иногда видела внизу плоские крыши. И позолоченный купол Дома-источника, и бегущие по Площади фигуры… Почти рассвело: туман над рекой превращался из серого в белый и золотой.
— …нападение на гавань. — Нелум Сантил Римнит обернулся, когда перестала вспыхивать искра гелиографа. — Кристи? Приветствую; у меня сейчас нет времени для с'аранти , хотя у вас есть новости?
Наблюдательный пункт представлял собой не что иное, как плоское пространство на скале, где стояла Цитадель. По краю была сложена невысокая стенка, чтобы никто не мог упасть с поросшей ползучими растениями скалы, которая отвесно опускалась вниз, к Площади. На этой площади стояла небольшая группа высоких, с заплетенными гривами ортеанцев в богато украшенных мантиях, пристально глядевших поверх города на юг, в сторону Восточного холма, на котором недавно перестал работать гелиограф, — Т'Аны Ста Тысяч.
— Новость одна: у нас отсутствует связь, — ответила я.
Он кивнул, и его глаза прикрылись мигательными перепонками. Ни говоря более ни слова, он жестом подозвал к себе молодого человека, и, наблюдая за их разговором, я подумала: «Да, ты знаешь, что это значит» .
Я положила обе руки на низкую стенку, чтобы обрести устойчивость. Светлый камень оказался холодным. Оба холма, возвышавшиеся над окутанным туманом городом, виднелись едва заметными серыми линиями на горизонте. Мой взгляд привлекла появившаяся там короткая вспышка. За нею последовали еще две: спустя мгновения до нас дошло эхо треска. Я прищурилась из-за бившего в глаза солнца и поняла, ощутив его тепло на своей щеке, что оно поднималось над туманом: Звезда Каррика пылала, излучая серебристый, ослепительно белый свет. И еще я увидела высоко вверху светлые пятнышки, блестевшие в этом свете. «Челноки» Миротворческих сил. Они летели не в крейсерском режиме, а беспорядочно кружили в воздушном пространстве. Что они станут делать, когда увидят…
Увидят, что происходит нападение?
Было что-то необычное в силуэте Восточного холма, того самого Восточного холма, где когда-то, в мою бытность посланницей, находилась моя Резиденция… И тут я разглядела, что линия вершины холма была неровной, в зазубринах. Моих ушей достигали воющие звуки действующих СУЗ, и я подумала: «На таком расстоянии? Нужно что-то делать. Что?»
— С'арант , вы не должны здесь находиться, — с беспокойством произнес чей-то голос, и сзади, тяжело опираясь на палку из ханелиса , подошел и встал рядом со мной Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен. — От вас здесь не будет пользы; уходите.
— Хал…
— Почему они это делают? — Он схватил меня за плечо, и я ощутила слабость его худой шестипалой руки. — Кристи, я никогда не думал, что увижу подобное! — Он поднял голову. — Что теперь будут делать ваши люди?
Один из с'анов , находившийся в нескольких ярдах от нас у кромки скалы, что-то закричал. Когда он показывал на что-то внизу, в городе, подошел мужчина из Дома-источника с сообщением, доставленным рашаку , а я отошла от стены и посмотрела вдаль, где что-то горело в западной части города; видны были вспышки, а вот появился столб дыма, поднимавшийся в солнечном свете.
Халтерн сказал:
— Паромы. Паромы и мосты. Они хотят направить свои джат-рай вверх по реке, чтобы разрушить мосты!
Ответная вспышка, и грохот заглушил его слова. Внизу, в тумане, все еще скрывавшем восточный рукав реки, вздымалось желтое пламя и растекалась черная пелена. Солнце блестело на металлических парусах. «Джат-рай. Джат-рай и утренний прилив, — оцепенело подумала я. — И почему они взрывают мосты?»
Т'АнСутаи-телестре Нелум Сантил зашагал прочь, в сторону стен и арок Цитадели, и с ним пошла половина ортеанцев. Я повернулась, собираясь что-то сказать, но подумала: «Что я могу сказать?» К нам, мягко ступая босыми ногами по светлой скальной породе, подошел мужчина в мантиях Дома-источника.
— Т'АнС'арант. Т'Ан Бет'ру-элен. Вы идете? Мы должны вывести всех, кого можно, из города, пока еще не поздно. — Его глаза прикрылись мигательными перепонками, когда донесся звук далеких взрывов. — Если пойдете, то идемте сейчас.
— Хал…
Он смотрел на меня снизу вверх, утренний свет резко освещал его морщинистое лицо и хохолок седой гривы. В его глядевших с беспокойством голубых глазах была ясность, присущая взгляду ребенка. Ниже и позади него лежал город, от которого поднимался растворяемый солнцем туман и вместе с ним пелена дыма от взрывов. Воздух дрожал. От страха у меня свело судорогой желудок, когда я поняла: это происходит, это невозможно остановить, они атакуют.
Если бы мне попасть куда-нибудь, откуда я могла бы подать сигнал «челноку»…
Меня охватило столь сильное ощущение изоляции и я с такой силой сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони.
— В городе есть люди из Бет'ру-элен, — возразил Халтерн.
Здесь есть люди, которых я знала, с которыми работала в течение последнего полугода, некоторых знала и гораздо дольше… и я не подумала, даже про себя: «Где она? В Цитадели, в Доме-источнике или внизу, в городе?»
— Мы идем, — сказала я, кладя руку на плечи Халтерна и побуждая его идти к стенам Цитадели. Человек из Дома-источника кивнул и пошел впереди. — Не вы ли говорили мне всегда, что не следует идти на верный проигрыш?
— Это не охмир, С'арант .
Идя шагом, мы ужасно медленно сокращали расстояние, какое нам нужно было преодолеть: полянки с мох-травой, покрытые черной копотью, залы Цитадели, узкие улочки города, паром или мост…
— Хал, я напугана и увожу вас отсюда. Как вы считаете: что произойдет, когда людей, вооруженных харурами и арбалетами, атакуют с оружием СУЗ и лучевыми импульсными генераторами? Бога ради, Хал! — Потом, увидев его лицо, я устыдилась своей жестокости: — Идемте, пожалуйста. Сейчас не время для споров.
Взрывы раздавались все ближе. С моей стороны что-то грохнуло, и я вздрогнула, а потом увидела, как примерно в четверти мили от нас в тумане стал виден один из восточных мостов. Два каменных быка выступали из воды, а за ними в воздухе дымились кучи обрушившихся камней, и вода в реке стремительно прибывала, чтобы преодолеть эту импровизированную новую плотину. С этого расстояния фигурки людей напоминали муравьев и бегали с казавшейся тоже муравьиной бесцельностью. Холодный восточный ветер больно хлестал по глазам. Я внезапно вспомнила об ином месте и времени — что это был за мир? — а затем поняла: это не период моей работы в дипломатической Службе, а то время, когда меня, ребенка, тридцать лет назад, поймали, когда подавляли Пищевой Бунт в Европейских Анклавах. Вкус того детского страха я ощущаю как нечто горше полыни.
