Вот уже три попытки флатонов закрепиться на континенте не принесли результата. Авидронам сопутствует удача. Только один раз удалось осадить Грономфу, но ворваться в город так и не получилось, несмотря на шестнадцать штурмов, в которых полегло свыше миллиона воинов Темного океана.
Что ж, время настало. Теперь или никогда. Правители половины стран склоняются перед Фатахиллой и мечтают о дружбе. Нет для них звания более желанного, чем «друг и союзник флатонов». Те же, кто спрятался, надеясь отсидеться за толстыми стенами городов и полагаясь на доблесть своих армий, зря тешут себя и своих подданных надеждами. Все знают, что каждый мужчина-флатон – храбрый неутомимый воин. Один миллион таких воинов, три миллиона, пять… Кто устоит перед такой мощью? Но управлять такой силой непросто.
Еще немного, и в отсутствие ВРАГА вожди флатонов набросятся друг на друга. Перегрызутся, в который раз перекраивая тесные для такого количества вождей земли Нозинги. А потом, глядишь, доберутся и до своего предводителя, как уже было однажды. А этого нельзя допустить! Им нужен великий ПОХОД и главный ВРАГ. Пусть против него они направят всю свою силу и злобу.
Фатахилла давно уже решил, точно так же, как до него решали все его предшественники, что этим ВРАГОМ будет Авидрония.
Фатахилла не сразу вернулся из мира своих неистовых грез.
В шатер неслышной тенью проник слуга. Беззвучно ступая по мягким шкурам, он приблизился к повелителю и, склонившись, произнес только одно слово: Хавруш.
Громоподобный накрыл одной половиной карты другую и при помощи рабынь поудобнее расположился на мягких подушках, обтянутых черным шелком и расшитых золотыми лепестками. На пороге, у входа, показалась согбенная фигура Хавруша. Этот смешной человечек являл собой полную противоположность мужчине-флатону: бесформенное тело на тонких скрюченных ножках, узенькие плечи, гигантский живот, необъятный зад.
Фатахилла с трудом подавил внезапно вспыхнувшее чувство омерзения; глаза его, потемневшие было, вдруг заискрились. Он выставил вперед ногу в коротком полотняном сапоге, проявляя к гостю милость и оказывая ему честь.
Хавруш немного помедлил, будто в чем-то сомневаясь, однако потом, не разгибая спины, смешно переступая ножками в остроносых сапожках, быстро засеменил к хозяину шатра и смиренно припал к его ногам. Полами своей богатой одежды, не щадя тонкой шелковой ткани, он тщательно вытер сапог властелина флатонов. После этого ему, вопреки обычаю и на удивление прислуге, разрешили присесть. Иргамовский посланник опустил свои могучие ягодицы на указанное место и начал речь:
– О Громоподобный! Ты – единственная надежда нашего многострадального народа. Преклоняемся перед тобой, верным другом Иргамы. Преклоняемся перед величием твоим и величием твоих славных предков, чьи подвиги навеки остались в наших сердцах. В который раз заклинаем о прощении за ошибки наших праотцов, которые по глупости собственной и по навету подлых авидронов не предвидели чистоту помыслов воинов Темного океана. Проливаем горькие слезы над прошлым, но надеемся на светлое будущее, украшенное повсюду твоими славными стягами, о самый мудрый правитель из всех правителей Шераса! Интол Иргамы – мой брат Тхарихиб, предан тебе бесконечно. Он просит не гневаться и принять сей скромный дар…
С этими словами Хавруш суетливо сунул руку в одежды и вынул из потайных складок костяной футляр, усыпанный изумрудами. Фатахилла скучал, когда выслушивал обычные для посланцев с материка витиеватые похвалы и уверения в союзничестве, но при виде коробки алчно сузил левый глаз. Гость открыл крышку и протянул подарок хозяину шатра. На дне футляра лежал серебряный жезл, усыпанный черными алмазами.
– Этот жезл – символ власти Иргамы. Интол иргамов обязан не выпускать его из рук. В чьих руках жезл – тот и правит страной, – пояснил Хавруш.
Фатахилла внимательно осмотрел это сокровище, но тут в отблеске пламени внезапно блеснул перстень на пальце Хавруша. Это заиграл на свету большой зеленовато-голубой камень в золотой оправе – драгоценный лотус. Сияние лотуса всегда магическим образом приковывало взор Громоподобного, вот и на этот раз он не удержался от того, чтобы не бросить на волшебный камень жаркий выразительный взгляд.
Хавруш некоторое время держал футляр в руках, но Фатахилла не спешил принимать драгоценный дар, в данной ситуации не обладающий никакой реальной силой, а лишь символизирующий нижайшую покорность. Гость бережно поставил коробку у ног хозяина шатра и бледный, расстроенный, вернулся на место, не забыв тайком повернуть злосчастный перстень камнем внутрь.
– Передай Тхарихибу мою благодарность. Однако я предпочел бы получить этот подарок от него самого! – сказал Фатахилла.
– Я обязательно передам, но ты же, величайший, наверное, не знаешь… – отвечал Хавруш. – Забота о нуждах страны отняла много сил у моего брата. Он заболел песчанкой и теперь лежит в бреду. Поверь, Тхарихиб несколько раз порывался подняться и поехать к тебе лично, но был настолько слаб, что я удержал его от этого безрассудного поступка. Путь далек, лежит через Авидронию, а авидроны только и мечтают о том, чтобы уморить интола Иргамы.
– Стоит ли так бояться авидронов? – Фатахилла был удивлен. – Насколько я понимаю, ваши страны прекрасно соседствуют. Авидроны построили Тхарихибу крепость Кадиш, получив за поставки камня и работу двести пятьдесят тысяч берктолей, – наверное, иргамы разучились возводить стены. Иргама именно в Авидронии закупает хлеб, ячмень, онис, шелк, тоскан, соль, звездный камень, серебро, медь… – будто вокруг пустыня, а не земли с процветающими торговыми городами.
Хавруш не сомневался в осведомленности Громоподобного, и всё же он был поражен точностью его знаний и памятью, особенно настораживало его внимание к Кадишу. Ведь именно для того, чтобы обезопасить себя от нападения флатонов, иргамы решились на этот грандиозный проект, возвели при помощи просвещенных соседей неприступную цитадель с высокими толстыми стенами и башнями. Но Кадиш был только началом плодотворного сотрудничества – позже Иргама и Авидрония договорились в случае явной угрозы со стороны флатонов объединить и военные усилия.
«Интересно, – подумал Хавруш, от страха у него подкатывал ком к горлу, – знает ли Фатахилла о том сговоре между Тхарихибом и Алеклией? Тщедушный, бесхарактерный, погрязший в пороках братец – самый бездарный правитель из существовавших, успел настолько всё испортить за годы своего правления, что теперь непонятно, как и выпутываться. Сам не поехал, испугался – меня отправил. И вряд ли его заботило, вернусь я из дальнего путешествия или нет. Умолял помочь, жезл власти зачем-то отдал – а ведь двадцать лет не выпускал его из рук!»
