Ассортимент, впрочем, не изобиловал разнообразием.
Сегодня на обед было два вида супа – борщ и щи, три салата, два вида мяса, одно рыбное блюдо и на выбор чай или компот.
– Интересно, можно ли здесь достать кофе? – услышал я за своей спиной голос Ирэн и обернулся.
– Нужно задружиться со старшими. Они точно знают.
– Уже жалею, что не пронесла сюда чайник. Представишь меня своим соседям?
Я спохватился.
– Конечно. Ребят, это Ирина фон Штофф. Моя подруга.
Коля расплылся в улыбке и обнял Ирку от души. Афанасьев одобрительно хмыкнул и галантно поцеловал ей руку, а Ронцов оробел.
– Ладно, вечером еще будет время пообщаться, – сказала Ирэн и, подхватив поднос, направилась к стайке девушек, метавших на нас заинтересованные взгляды. – Внизу у стенда увидимся.
Она отошла, и Ронцов восхищенно выдохнул.
– Какая красавица…
Сперанский ткнул меня в бок.
– Да, Михаилу нашему повезло.
– Ты б не болтал особо, – огрызнулся я и ткнул на кусок мяса. – Мне свинину с картофелем, пожалуйста.
Не успел я забрать свою тарелку, как Ронцов едва не сбил меня с ног, пытаясь пролезть мне за спину.
– Ты чего, Сереж?
– Они! – сиплым от напряжения голосом проговорил он и указал на троицу разодетых ребят. – Помнишь, я рассказывал, кто издевался надо мной в гимназии? Все трое прошли… И они меня заметили.
Это я уже сам понял. Не сводя глаз с Ронцова, троица франтов – двое юношей и одна девица, решительно направились в нашу сторону.
Глава 10
– Какие лююююди! Сереженька-пироженка! – высокая девица в короткой юбке и застегнутой на все пуговицы блузке хищно оскалилась и едва не нависла над побледневшим Ронцовым. – Надо же, прошел все испытания! Что ж, тем лучше. И тем веселее…
Театрально вздохнув, девица обернулась к своим спутникам, вытащила из рукава купюру и протянула ее двухметровому щеголю в шелковом шейном платке.
– Держи, Казимир. Ты выиграл. Правда, не знаю, к сожалению или к счастью.
Второй парень, самый низкий из этой троицы – бледный, почти что альбинос, но с противными полупрозрачными глазами и хитрой ухмылочкой – тоже передал купюру юноше по имени Казимир.
Тот победно хохотнул и сгреб добычу.
– Поднялся на двести рублей. Говорил вам, а вы не верили. Прошел же!
– Значит, теперь весь месяц будешь проставляться, – буркнула девушка. – И найди мне в этой дыре шампанское.
Я не выдержал и прервал разыгрываемую сценку покашливанием и встал между троицей и Ронцовым. Коля аккуратно придвинулся ко мне, закрывая потерявшего дар речи Сергея с фланга.
– Господа, вы точно ничего не перепутали? – холодно спросил я. – Это столовая, а не скачки.
Девица тут же обворожительно улыбнулась, но от этой улыбки веяло ядом.
– Боюсь, нас еще не представили, – она протянула руку. – Княжна Марианна Перовская, дочь князя Перовского. А вы, судя по гербу, знаменитый Михаил Соколов. Таинственный юноша из рода без Осколка, поразивший всех невероятной мощью родовой силы… Что ж рада знакомству, Михаил.
– Казимир Забелло, – представился долговязый щеголь.
– Андрей Меншиков, – добавил альбинос.
– Николай Сперанский, – сквозь зубы процедил лекарь. – Теперь, раз мы представлены, извольте посторониться. Я очень не хочу споткнуться и испортить чей-нибудь костюм своим обедом. Ужасно глупый способ нажить себе врагов в первый же день…
Троица задир переглянулась. Перовская поправила уложенные волной волосы и ткнула Сперанского в грудь длиннющим ногтем.
– Разумеется, ты можешь идти, симпатяжка. Потому что у нас есть дело к нашему старому другу. Наедине. Сережа! Выходи-ка сюда…
– Ваш друг идет с нами, – ответил я и, взглянув на Ронцова, кивнул в сторону столов. – Если желаете, можете присоединиться к нашей трапезе. Но, боюсь, уединиться с ним вам не удастся.
Девушка вмиг изменилась в лице.
– Защитничков нашел, а, Сереженька? – прошипела она. – Знаешь же, что это плохая идея. И тебя это не спасет.
– Чего вы к нему прицепились, а? – не выдержал Сперанский.
На нас начали поглядывать остальные ребята из очереди. Нам пришлось отойти от линии раздачи, и теперь на нас пялились все, кто ждал свою порцию. Может и к лучшему, что у этого спектакля появились зрители.
Забелло положил руку на плечо Перовской.
– Марианна, остынь. Он ведь знает, что теперь никуда не денется. Отсюда не сбежать.
– На кой черт вам сдался этот Ронцов? – повторил я. – Что он вам сделал?
– При всем уважении это не вашего ума дело, Михаил, – отрезал Забелло.
– Боюсь, это не так. Ронцов – мой сосед. Поэтому если вы улучили его в чем-то недостойном, я буду признателен за информацию.
– О да, кое в чем недостойном он действительно уличен, – желчно ответила княжна. – В недостойном происхождении.
Я рассмеялся.
– Я знаю, что он бастард. И все знают. Только отчего-то это смущает лишь вас. Еще причины?
– Михаил, – обратился ко мне Забелло, – Пожалуйста, идите трапезничать. И друга своего прихватите. А Сергея оставьте нам. У нас с ним старые счеты, еще со школы. И на вашем месте я бы поразмыслил о том, как репутация вашего рода отразится на вашем пребывании в этом учреждении. Аудиториум – место для истинной аристократии. И если вы продолжите лезть в наши с Сергеем дела, боюсь, вам здесь тоже будут не рады. И даже родовая сила перестанет служить вам защитой.
– Это угроза? – холодно улыбнулся я.
Ну давай. Давай, лощеный урод. Просто дай мне повод.
– Дружеский совет, конечно же, – растянул губы в улыбке Казимир Забелло. – Я бы предпочел, чтобы мы не враждовали. Это в ваших же интересах. Не стоит ссориться с князьями.
– Я не вижу здесь ни одного князя.
– О, мы им станем.
– Мне интересно другое, – я повернулся, позволяя Сперанскому увести Сергея к столам. Афанасьев последовал за ними, прикрывая тыл. – Если объект вашей ненависти все же получит титул и унаследует все состояние Воронцовых, что вы будете чувствовать? И сможет ли он забыть то зло, что вы ему причинили?
Не дождавшись ответа, я проследовал к столу, где едва успели расположиться мои соседи. Княжья троица метнула на нас гневные взгляды, но за нами не поплелась. Перовская развернулась на каблуках и стремительно направилась в противоположную сторону.
– А теперь объясните, что это было и что все это значит? – менталист Афанасьев уставился на меня и с силой воткнул вилку в шницель. – И какого рожна трое княжичей охотятся на этого мелкого заморыша?
Я вздохнул и с сожалением взглянул на совершенно холодный обед.
– Долгая история. Пусть Ронцов расскажет все сам.
Но не успел Сергей рассказать менталисту обо всех перипетиях своей судьбы, как его оборвал Коля.
– Глядите, – прошипел он и указал на дальний стол. – Нет, ну они серьезно? Говно к говну липнет, вот воистину!
Я осторожно обернулся и едва не заржал в голос.
Естественно, эта троица уселась за один стол с Денисовым и его шайкой.
Ну как же могло быть иначе?
* * *
– Душ свободен! Ну что, готовимся к нападению? – Афанасьев вышел из уборной и, повесив полотенце на батарею, оглядел комнату. – Можно забаррикадировать дверь, чтобы не смогли вломиться. Или подвесить ведро с водой, чтобы пролилось на первого вошедшего… Или приделать звоночек, чтобы зазвенел, если кто-то войдет…
– Не придут они сегодня, – ответил Сперанский. Сбросив обувь, он вкручивал новую лампочку в свой светильник. – Еще недостаточно организовались. Они придут, обязательно придут. Но позже.
Заставляя себя не засыпать, я сидел на кровати и ждал сигнала к отбою. Нужно было дождаться, пока все мои соседи крепко отрубятся, и попытаться затолкать книгу с ручкой в тайник. Здесь оказалось куда меньше вариантов, чем я ожидал, и щель в деревянных панелях выглядела самой надежной.
Кажется, Афанасьев спрятал сигареты под подоконником – несовершеннолетним курить было запрещено, но парень явно шалил с никотином. Сперанский притащил из дома бутыль коньяка и держал ее в кладовке за швабрами и вениками.
