Хоррибл стоял за спиной хозяина белый как мел и пучил глаза. Кажется, за эти тридцать секунд, что длилась пауза, он успел меня отпеть и придумать надгробную речь.
— Мне тридцать шесть, — последовал наконец ответ.
— А сколько живут драконы?
— Тридцать семь.
— Правда? А когда ваш день рождения? — Наверное, радости в голосе могло быть и поменьше.
Внезапно Кроверус, а следом и Хоррибл откинули головы и расхохотались.
— Ну, не шутник ли мой хозяин, а? — восхитился слуга, подталкивая того в бок. Но тут же опомнился и отступил на почтительное расстояние.
— Можешь идти, — сказал дракон, все еще криво скалясь.
Когда слуга вышел, это подобие улыбки как ветром сдуло.
— Я был прав, когда считал, что молчание лишь украшает принцессу… как веточка петрушки или долька лимона.
Губы снова обнажили клыки в улыбке, но до глаз она не добралась. Вилка в моей руке задребезжала, и я прислонила ее к тарелке.
Он хотел меня запугать, это ясно. И мне было страшно. Чего он добивается?
— Благодарю за ужин, господин Кроверус, — я чинно промокнула уголки губ салфеткой и вернула ее на стол. — Признаться, я не ожидала такого… дружеского приема после случившегося недоразумения.
Кажется, не стоило затрагивать эту тему, потому что глаза дракона вмиг почернели, а скулы едва не прорезали кожу, на них заиграли желваки.
— Недоразумение?
Он уперся кулаками в стол и начал медленно подниматься. Он поднимался и поднимался. И чем выше становился он, тем меньше и испуганнее я.
— Ты хоть представляешь, что натворила? Каковы последствия? — Дракон с силой швырнул остатки окорока на тарелку. — Конечно, не представляешь! Встань. — Уже знакомое чувство заставило меня вскочить еще прежде, чем смысл приказа дошел до сознания. — И иди за мной.
Надо обязательно выяснить у Хоррибла, в чем секрет этого фокуса послушания.
Кроверус подхватил трехрожковый канделябр с незажженными свечами и двинулся к холодной пасти камина. Мы зашли внутрь, и единственным источником света остались зрачки моего провожатого. Что-то хрустнуло под ногой. Я не желала знать, что это было.
— Здесь… так темно, — робко шепнула я.
Дракон уставился на меня, не мигая, и коротко выдохнул. На фитилях затанцевали три синих огонька, подсвечивая его лицо.
— Уже нет.
ГЛАВА 7
Про экскурсию в подземелье и необычную библиотеку
Камин оказался входом в подземелье. Секретное нажатие, скрежет когтя, и дальняя стенка отъехала, открыв уходящую в темноту винтовую лестницу.
Начался спуск. Ступать приходилось крайне осторожно — кое-где ступени были сколоты, в других местах облиты чем-то липким, раза три по ногам пробежались мохнатые жирные крысы, совсем не похожие на розовые пуфики в башне.
Дракон двигался быстро и уверенно. Я старалась не отставать, потому что дальше двух шагов от канделябра все тонуло во мраке, а еще потому, что рядом с драконом зуд и першение утихали.
— Прекрати дышать мне в затылок.
— Да, господин Кроверус.
Стоило подчиниться, возобновился чих и зачесалось под коленками.
Дракон обернулся:
— Что с тобой?
Что я могла на это ответить? У меня из-за вас непонятная аллергия? Я пробормотала извинения и двинулась дальше. Спросить, куда именно идем, не осмелилась.
В памяти всплыла прогулка по подземелью с Орестом. Тот подземный мир теперь казался средоточием уюта по сравнению с подвалом Кроверуса. Готова спорить, тут не прибирается специальный гном…
Мы спустились в самый низ и очутились в помещении с нависающим арочным потолком. Вперед тянулся проход, по обеим сторонам которого располагались камеры.
Кроверус повернулся ко мне, провел рукой по ближайшей решетке, высекая когтями искры, и участливо осведомился:
— Совсем забыл спросить, принцесса, как тебе башня?
Я сперва чихнула, а потом прогундосила:
— Очень понравилась. Вы так добры, господин Кроверус и, как всегда, правы.
Судя по лицу, ответ ему не понравился, но я не поняла, чем именно.
Дракон прошел вглубь, остановился напротив последней камеры и ткнул в нее канделябром.
— А вот им не понравилась.
Я просеменила вперед на негнущихся ногах и заставила себя повернуть голову. Кажется, я вскрикнула, кашлянула и чихнула одновременно.
К решетке клетушки, обхватив костлявыми пальцами прутья, припал скелет, очевидно, девушки, очевидно, принцессы: вышедшее из моды платье, желтая вата волос и маленькая, завалившаяся набок корона. От пленницы пахло корицей и горьким миндалем. И это показалось мне ужаснее всего. В глубине белело еще два таких же скелета — в похожих нарядах и с одинаковыми коронами. Одна несчастная умоляюще протягивала руки с кучи соломы в углу. Вторая лежала на узкой тюремной кровати, листая какой-то модный журнал. Точнее, она его теперь, конечно, не листала, а просто держала. Может, ее хватил удар из-за безвкусного наряда?
— Но я ведь в этом замке первая принцесса! — потрясенно выдохнула я.
— С чего ты взяла? — нахмурился дракон.
— Мне… — тут я осеклась, потому что узнала об этом от Хоррибла, а выдавать слугу и тем самым терять единственного сочувствующего совсем не хотелось.
— Это очевидно: в вашем замке не чувствуется женской… — я машинально дотронулась до костлявой кисти, — руки. — Запах корицы и миндаля усилился. — Ой, а почему она такая…
— Не трогай!
Но я уже отломила прилипший к решетке палец и чуть надкусила.
— Она… из марципана? — изумилась я и кивнула на остальных двух принцесс. — А эти?
— Какое из двух слов «не» или «трогай» было непонятно? — дракон раздраженно забрал у меня палец псевдопринцессы и попытался прилепить обратно, но тот все время падал. Тогда он чуть дохнул, сахарная плоть потекла и на этот раз закрепилась.
— Мизинец идет после безымянного, — подсказала я, но, перехватив испепеляющий взгляд, поспешно добавила: — Однако ваша версия мне нравится больше: так свежо и нетривиально.
— Теперь видишь, что случается с недовольными и непослушными?
Я честно обдумала вопрос.
— Они превращаются в сахар?
— Они попадают сюда, — отрезал дракон.
— Но они же ненастоящие, — напомнила я.
— Это всего лишь наглядная иллюстрация. Имей в виду: это первое и последнее предупреждение.
— Но я не собираюсь вам перечить или выказывать недовольство, — заверила я. — Напротив, отныне намерена быть кроткой, покорной и во всем вас слушаться.
— Неужели? — прошелестел Кроверус.
— Да, теперь я не та Ливи, которая сбежала из дома две недели назад и доставила вам столько хлопот.
