Мой взгляд сразу уткнулся в нее, торопливо изучая сложный рисунок: солнце и луна как символы дня и ночи. Аккуратно очерченный круг, обозначающий вечный круговорот душ. Толстая змея с двумя горящими глазами-рубинами, обвившая растущее внизу древо, как символ единения живого и мертвого…
И почему люди всегда стараются отыскать в этих каракулях какой-то сокровенный смысл? Неужели он от чего-то спасает?
— Блажен, кто верует в спасенье и кто, вставая поутру, имеет стул без напряженья и не торопится ко сну, — пробормотал я любимую присказку своего учителя-некроманта. А потом задрал голову кверху и, обнаружив себя в глубоком колодце, над которым сквозь крохотное верхнее оконце виднелось быстро темнеющее небо, повысил голос:
— Кажется, это — основание одной из сторожевых башен, господин граф. А вон за той дверью находится семейный склеп, запечатанный неплохим охранным заклятием, которое было обновлено всего полгода, ну, может быть, год назад. Заклятие стандартное. Многоразовое. Видите, как горят глаза у змеи? Значит, оно еще активное. По эффективности средненькое, конечно, но для такой глухомани сойдет. При всем при том магическая печать до сих пор не нарушена, следов взлома ни снаружи, ни изнутри нет. Так что, полагаю, нам тут нечего делать.
Выбравшийся из потайного хода граф, не сдержавшись, громко чихнул и, убедившись в моей правоте, неохотно согласился:
— Похоже, что так. Наши следы на полу — единственные. И можно с уверенностью сказать, что сюда довольно долго не заглядывали.
Я аккуратно отступил назад, чтобы не потревожить лишний раз осевший на полу толстый слой пыли, и, напоследок бросив на призывно горящие рубины быстрый взгляд, кивнул.
— Видимо, барон не отличался излишней почтительностью к предкам. Идемте, господин граф. Мы еще успеем осмотреть второй этаж.
Его сиятельство заколебался, явно собираясь задать какой-то вопрос, но посмотрел на мое невыразительное лицо и послушно попятился. А когда покинул тайный ход, то даже не забыл повторно дернуть рычаг и закрыть за собой дверь.
На втором этаже, правда, не нашлось ничего, достойного внимания. Несколько комнат, часть из которых явно пустовала не один год, пара жилых помещений, выглядевших в точности так же, как разгромленные помещения для слуг. Находящийся в полнейшем беспорядке общий зал и еще одна лестница, по которой мы добрались наконец в святая святых.
— Обождите, господин граф, — негромко попросил я, когда мы подошли к внушительным, неплохо сохранившимся дверям во внутренние покои барона.
Его сиятельство, как раз собиравшийся толкнуть тяжелые створки, замер.
— Почему? Разве с ними что-то не так?
— А вы сами не замечаете?
Граф внимательно оглядел полированное дерево, сплошь покрытое искусной резьбой, и отрицательно качнул головой.
— Нет. Не вижу ничего странного.
— Это единственная целая деревянная дверь во всем замке, — так же негромко пояснил я, пристально изучая означенный объект. — На ней нет ни царапины, ни следов от когтей, что выглядит довольно подозрительно, не находите?
Граф нахмурился и на всякий случай отступил назад. Я же, напротив, подошел ближе и, осторожно прощупав дверь поисковым заклинанием, тихо присвистнул.
— Что такое? — забеспокоился его сиятельство. — Вы что-то почувствовали?
— Еще бы, — ошарашенно согласился я. — Как тут не почувствуешь, если с той стороны буквально несет светлой магией?
— Как это — светлой?!
— Вот так. — Я озадаченно потрогал отчетливо нагревшееся дерево и следом за графом отступил подальше. — Без вариантов — это точно магия светлых. Причем боевая. Так что одно из двух: или я сошел с ума, или тут происходит нечто очень странное.
Внезапно за дверью что-то грохнуло, отчего я едва не подпрыгнул от неожиданности, гнусаво завыло, а потом визгливо расхохоталось. Поначалу словно бы издалека, приглушенно, с долгим эхом, какое бывает, если взять и сдуру ухнуть в большую трубу.
Однако потом мерзкий хохот усилился и, судя по моим ощущениям, стал быстро приближаться. При этом пол начал заметно вздрагивать. По мощным каменным стенам, не боявшимся даже тарана, побежали длинные трещины. А дверь, от которой мы с его сиятельством, не сговариваясь, отошли как можно дальше, начала наливаться неприятным голубым огнем.
— Что нам делать, мэтр? — отважно схватился за рукоять меча граф, а затем беспомощно покосился на мое окаменевшее лицо. — Это нападение? Нежить? Или сработала одна из ловушек?!
Какой интересный вопрос.
Я задумчиво наморщил лоб, подыскивая правдоподобный ответ, а в это время нас снова тряхнуло.
— Мэтр?! — В голосе графа слишком уж быстро послышались панические нотки. Его запах горелого, что ли, испугал? Или сочащийся из закрытой комнаты сизый дымок выводит из равновесия? — Вы собираетесь что-нибудь предпринять?!
Из покоев усопшего барона снова донеслось громкое завывание, сменившееся истошным воплем сразу на несколько голосов, а дверь опасно дрогнула и с отвратительным скрипом прогнулась в центре.
— Гираш, демоны вас раздери! — У графа, кажется, не выдержали нервы. — Да сделайте же что-нибудь!
Я так же задумчиво кивнул и отошел поближе к лестнице.
— М-мэтр… — внезапно растерялся мой высокопоставленный наниматель, на лице которого проступила неестественная бледность. — Что вы… зачем?!
Шум за дверью стал совершенно нестерпимым. Причем в дикой какофонии звуков преобладал чей-то пронзительный визг, от которого уже начали болеть уши. Еще там что-то громыхало, регулярно падало и неприятно скреблось. А также чем-то швыряло, било по полу и стенам чем-то тяжелым и явно металлическим. Периодически гулко лязгало, мерзко грохотало и временами скрипело, как несмазанная тележная ось. В то время как несчастная дверь, раз за разом получавшая могучие удары, уже не просто дрожала — она тряслась как осиновый лист, с каждой секундой все больше теряя былой лоск и внушающую уважение стойкость.
— Отойдите, господин граф, — невозмутимо посоветовал я, разобравшись наконец что к чему. — Вы же не хотите, чтобы какая-нибудь из деревяшек попала вам в лоб?
— К-какая еще деревяшка? — нервно дернул щекой его сиятельство.
Дверь наконец не выдержала напора и после очередного пинка изнутри с отчаянным грохотом распахнулась, являя нам и всему миру нечто поистине невообразимое.
В одно мгновение на нас обрушилась чудовищная волна воплей, гнусного хохота и дикой смеси звериного воя, лязганья кастрюльных крышек, громыхания чугунных сковородок и скрипа насквозь проржавевшего колодезного ворота.
