По вполне понятным причинам среди Наставников не было ни одного толкового мага. Но это, как подчеркивал Ректор, ни в коей мере не умаляло их способностей вложить магические знания в головы подопечных. Лично он в данном случае придерживался известного крестьянского принципа: главное – выполнять свою работу, а там уж природа возьмет свое. Если захочет.
Не считая коменданта, всего в Башне на ниве магии трудились трое: Наставник по заклинаниям пан Зелинский (целитель), Наставник по предвидению господин Йоххала Тын (чернокнижник) и Наставник по изготовлению зелий (алхимик). Последний настолько невнятно произносил свое имя, что даже Ректор долго колебался между паном Войко, Гейко и Сейко и наконец предпочел ограничиваться нейтральным «уважаемый пан».
Запертые в Башне наравне с седьмыми сыновьями преподаватели за долгие месяцы надоели друг другу до чертиков и сходились лишь в одном вопросе: использовать лабораторию необходимо по максимуму. Как только наступала темнота и Ректор покидал свой пост, дверь подвальной лаборатории открывалась. Первая капля народного эквивалента лекарства от всех болезней падала в подставленную пробирку, а по коридорам растекались ароматы, от которых траектории полета ночных насекомых приобретали залихватскую витиеватость.
Но это поздно вечером, днем – ни-ни!
Пока ученики переваривали полученную информацию, комендант приступил к выразительному чтению вслух правил проживания в Черной Башне, по ходу дела сбиваясь на пространные пояснения:
– Наша негласная традиция: уходя из столовой, прихватить кипяток. Советую не стесняться, а брать большую кружку, чтобы потом ко мне по лестницам лишний раз не бегать. После двенадцати не шуметь. Окурки на пол не бросать. Все домашнее разумней сразу съесть, чтобы не пропало, кх-кх… У нас мыши.
– Мыши? – охнули из заднего ряда.
– Каждый понедельник привозят для семинаров по заклинаниям по шесть дюжин, а они разбегаются, собаки. Кх… Кстати: на втором ярусе рядом со столовой дверь в магическую библиотеку. Смотрите, не перепутайте! А то некоторые новички сразу же кидаются записываться и набирать книги. Так вот – не советую! Когда пожалеете, будет поздно.
– Почему? – испуганно выдохнул Филипп.– Они опасны?
– Опасны, но совершенно не потому, что нечаянно что-нибудь наколдуешь. Просто положено возвращать книги в срок в чистом и целом виде, а это практически неосуществимо. Там такая рухлядь на полках стоит– до тумбочки донести не успеете, как все рассыплется. Кх-кх! Древности, одним словом, кх-кх… Нужные учебники вам выдадут, кх… – По мере того как комендант говорил, его голос звучал все более хрипло.
– Если встретите в коридоре необычное животное– не пугайтесь, кх, у нас несколько дней как нечисть по Башне шляется. Уродцы хоть и страшные, но совсем безобидные. Продукт колдовства одного из учеников, кх-кх-кх…
Наконец, пустив петуха, комендант решился на короткую паузу, во время которой еще раз приложился к бутылке, откашлялся и продолжил уже гораздо отчетливей:
– Напоминаю, посылки из дома теперь запрещены. Можно заказать продукты с воли по следующим расценкам за доставку: табак один фунт – один паунд, колбаса один круг – пятьдесят сентаво, фрукты одна корзина – пятьдесят сентаво.
– Грабеж! – ахнул Доби.
– Найдите, у кого дешевле,– с оптимизмом человека, продающего посреди пустыни бочку колодезной воды, предложил комендант.
– А сколько стоит доставка джина? – отчаянным голосом приговоренного к смертной казни спросил кто-то сзади.
– Джина? – удивился комендант.– Отродясь не покупали. Слава богу, стараниями пана Наместника имеем перегонный куб и всякие пробирки по последнему слову техники. И зелья, и лекарства – все свое.
Часы наверху отбили четверть.
– Ох! Уже начало первого! – опомнился старичок и начал буквально выстреливать фразами: – Прямо сегодня обязательно пошлите родителям письма! Мол, живы, здоровы и вам того же желаем! Спасибо Декану и пану Наместнику, ура… Имейте в виду: в целях безопасности корреспонденция просматривается паном Деканом лично, так что никаких «папа, пришли мне порох»… Письма оставляйте здесь, у камина, их забирают ежедневно после обеда. Не забудьте вложить в пакет почтовую ворону, а то ответа не дождетесь… Воронятня на седьмом ярусе, прямо над вами! Все!
Махнув на прощание рукой, комендант неожиданно шустро для своего возраста поскакал по лестнице вниз. Звук булькающей жидкости в бутылках, примотанных к его поясу, постепенно удалялся, пока не стал окончательно неразличимым.
Стало так тихо, что жужжание мухи, попавшейся в паутину, свисающую с потолка, казалось почти оглушительным.
Хендрик задумчиво обошел комнату, провел пальцем по пыльному боку умывального кувшина и бросил свою сумку на свободную кровать, стоящую у самого окна. Филипп с застывшим лицом поплелся следом и сел рядом с его вещами.
– Воронятня! – с ужасом повторил он.– Сэр Хендрик, вы слышали – воронятня! Кругом чеснок и нарисованные скелеты! Вместо чая кипяток! В мебели мыши! И нам еще минимум полгода придется спать в этой комнате? С посторонними людьми?!
– Да, со свидетелями перебор,– грустно подтвердил Хендрик, исподтишка изучая троицу еще не знакомых молодых людей. Несмотря на то что их карета прибыла в Башню всего лишь на пару часов раньше, они держались по отношению к новичкам подчеркнуто пренебрежительно.
– Ужас! Как же мы сможем тут жить? – простонал Филипп, прислоняясь виском к деревянной лесенке и моментально загоняя себе в лоб занозу.
– Вопрос задан неправильно,– тихо пробормотал себе под нос Хендрик, расстегивая куртку и извлекая из сумки помятую мантию сына трактирщика. После ночлегов на сеновалах, под кустами и вообще черт знает где, лично ему крепкая деревянная кровать казалась не таким уж неудобным ложем. Пусть и в компании других бедолаг. Беспокоило другое – если их охраняют усерднее, чем бриллиантовую корону, как отсюда убежать?
– Успокойся, Филя,– сказал он, защелкивая серебряные застежки на мантии.– И перестань дрожать, кровать трясется. Займись чем-нибудь, остынь. Вещи разбери, что ли?
Пока слуга трясущимися руками перекладывал содержимое их сумок в тумбочки, в коллективе назрел первый конфликт. Доби, перенервничав после вступительного слова пана коменданта, не стерпел того, что все лучшие, по его мнению, кровати уже разобраны. Самой подходящей жертвой ему показался субтильный косоглазый Фузимир, и вспыльчивый толстяк набросился на него с кулаками.
Троица прибывших ранее заметно оживилась, приникнув к ограждению своих кроватей.
Во время короткой потасовки, в результате которой правый глаз Фузимира украсился синяком, выяснилось неожиданное обстоятельство: у беззащитного слабака нашелся защитник – единоутробный брат Казимир. И если на правах близкого родственника Казимир мог себе позволить отпустить брату оплеуху, то разрешать подобные вольности чужому человеку он никак не собирался.
