– Спасите!!! – орал Озорник, глядя, как стремительно приближается земля.
– Тятенька!… – плакал Умник, мысленно уже успевший разбиться в мокрую лепешку.
Для Старшого время вдруг замедлило свой бег. Растянулось, помогая справиться с помехами, которые устроили братья. Посмотрел он на парящего сокола, понял, что с крыльями надобно делать. И, с невероятными трудностями прекратив панику в организме, успел-таки расправить одно крыло.
А сокол, с высоты своего птичьего полета, успел заметить, что летит Змей прямо в колодец, который имеет выход в Пекельное царство. И как сбило Змеевым крылом того человека, который является царем всем тварям лесным, пернатым и лохматым, тоже углядела зоркая птица. Передал пернатый хищник весть эту далее по почте птичьей, а уж ласточки мигом Яриле с Удом доставили.
Тем не хотелось в Пекельное царство лезть, потому что однажды подшутили они над дочкой тамошнего князя, нехорошо подшутили, а куда денешься? А шутку с Усоньшей Виевной злую сыграли. Высыпали из пудреницы ее черную пудру да белой подсыпали. Та еще глаз продрать как следует не успела, сразу к зеркалу кинулась – прихорашиваться. А как глаза открыла да лицо белое увидела, так в долгосрочное бешенство впала. Долгосрочное потому, что пудру ту озорные боги заколдовали и не смывалась белизна с великаншиного лица целый год.
Глава 5
В ПЕКЕЛЬНОМ ЦАРСТВЕ, В СТРАШНОМ ГОСУДАРСТВЕ
Не беда для Власия, что в колодец сбит был, – обернулся бы царевич птицею да назад на свет Божий вылетел. Только вот Змей Горыныч лапищами в него вцепился и нечленораздельно вопил всеми тремя глотками. Кувыркались они в колодезной темноте да переворачивались, и не собрать бы им костей при приземлении, но помогла им нежданная спасительница – бабища каменная, великанского роста. Подставила она огромную ладошку, пожелала рассмотреть, что же это такое в царство Пекельное сбросили.
А Горыныч с Власием о ту ладонь ударились и раскатились в разные стороны. Власий-царевич на ноги вскочил, змея о трех головах увидал и в сердцах сплюнул.
– Вот же скотина неразумная, бестолковая! – воскликнул он и, привыкший к тому, что всякий зверь его воле послушен, скомандовал: – А ну к ноге, быстро!!!
– Ага, счас! – ответила средняя голова Змея Горыныча, потому как правая пребывала в глубоком обмороке, а левая только и могла, что с перепугу пасть раскрывать да глазами хлопать, совсем потеряв ориентацию в пространстве. – Может, еще хвостом повилять?
И Старшой, единолично управляя организмом, махнул мощным хвостом, украшенным острым костяным наконечником.
Не сносить бы головы Власию, но был царский сын быстр и обладал отменной реакцией. Подпрыгнул он, через Змеев хвост перескочил и выхватил из ножен острый меч.
– Мне все звери, да птицы, да гады земные подвластны! – вскричал он, размахивая мечом булатным.
– Так ты зверями командуй, – резонно заметил Старшой, тоже занимая удобную для драки позицию. – Чего ко мне-то привязался?
– Так ты змей, а значит, скотина бессловесная и мне подчиняться обязан! – крикнул Власий, тут же сообразив, что уж каким-каким, а бессловесным-то змей как раз и не является.
– Ты кого скотиной назвал, ворог невоспитанный?! – взревел Горыныч и на обидчика кинулся.
– А кто ты есть?! – воскликнул Власий, царский сын. – Назови тогда отца своего!
– Горыныч я!!! – рыкнул Змей. – А породы вовсе не скотской, а самой что ни на есть достойной. Домовой я по роду-племени.
От такого нестандартного ответа Власий растерялся, опустил меч и в великом удивлении сказал:
– Это какой же дом надо иметь, чтобы такого здорового домового держать? Не можешь ты домовым быть! Домовые махонькие и об одной голове!
– Почему это не могу? – тоже удивился Змей. – Как есть домовой, и батюшка мой домовой, во дворце хрустальном служит!
Неизвестно, чем бы тот конфликт закончился, но раздался громовой голос, похожий на скрежет камня о камень:
– От ведь чуда какая! Театра прямо бесплатная таки!
Драчуны отпрянули друг от друга, по сторонам заозирались. И увидели они, что находятся не на тверди земной, а на ладошке у огромной каменной тетки. Поднесла бабища ладошку к своему лицу и рассматривает их с превеликим удовольствием.
– А ну отпусти нас, сволота каменная! – воскликнул Власий, поганя свой рот ругательством.
– Что ж ты на женщину словами непотребными ругаешься? – возмутилась третья голова Змея Горыныча, та, что Умником звалась. Конфликт с царевичем Умник благоразумно в обмороке переждал, в себя только что пришел.
– И ничего он на меня не ругается, – возражая, проскрежетала каменная бабища. – Муж мой Волот, а я ежели с Волотом живу, то и зовусь-таки соответственно – Сволота. Имя это мое!
– Вот что, Сволота, – попросил Старшой, – опусти-ка ты нас на землю!
– А никакой земли таки нету тута, – ответила каменная бабища, – тута самое что ни на есть царство подземное наблюдается.
– Ну под ногами-то у тебя твердь какая есть?! – вскричал Власий-царевич, раздраженный глупостью Сволоты.
– Ну да, то, на чем стою, твердое таки, – подтвердила Сволота, для проверки ножищами пару раз топнув. От топота того трясь по царству подземному пошла, но несильная, без разрушений.
– Так ставь скорее! – вскричали хором змеиные головы, одобряя просьбу Власия.
– От театра кака, – снова пробормотала каменная бабища, но просьбу выполнила. Опустила она ладошку вниз и подождала, пока Змей с царевичем с нее слезут.
– Скажи-ка, Сволота, – крикнул царевич Власий, пока бабища каменная не разогнулась да макушку свою ввысь не подняла и находилась в пределах слышимости, – куда дорога эта ведет?!
– А к корням дуба солнечного, дерева мирового, и ведет, – прогрохотала Сволота. – Сам-то дуб наверху стволом растет, а кроной так и вовсе в светлом Ирие таки колышется. А у нас в царстве темном Пекельном только корни свисают. Так слышала я, что меж тех корней дыра имеется. По той дыре, говорят, можно куда угодно вылезти. А сама-то я там не лазила, большевата таки буду да тяжела – не допрыгну-таки. Да и не нужна мне така акробатика, мне и здесь хорошо!
Разогнулась бабища каменная да по своим делам куда-то направилась, сильно топая огромными ногами. А Власий, царский сын, посмотрел на Горыныча и говорит:
– Ну что, Горыныч Змей, биться будем или побратаемся? Путь нам с тобой один предстоит – дальний да полный опасностей. Ежели мы на распри время тратить будем, то глупость большую совершим!
– Да кто против-то?! – вскричал Старшой.
– Мы подраться не прочь, но когда оно надобно! – гаркнул Озорник.
– Вполне разумное предложение, – произнес Умник, с опаской оглядываясь по сторонам.
