Олав выглядел его противоположностью: он был худощав, почти по-женски хрупок, и брюха у него, считай, не было вовсе. В то время как его брат жадно поглощал все подряд, словно оголодавший медведь после спячки, Олав нехотя ковырялся в тарелке на манер пичужки и так долго вертел в пальцах каждый кусочек, что Халли следил за ним, будто зачарованный. В конце концов мальчику пришлось как следует хлебнуть пива, чтобы отвлечься. Нет, ничего особенно впечатляющего в этом госте не было. Однако глаза Олава бегали по сторонам, ни на чем не задерживаясь подолгу, и он вполголоса говорил брату Халли нечто явно забавное: Лейв ржал, точно придурок, и один раз даже поперхнулся гусятиной.
К негодованию Халли, его мать, Астрид, много разговаривала с Рагнаром, словно он невесть какая важная персона. Настроение у Халли ухудшилось еще сильнее, когда он обнаружил, что разговор с Рагнаром не только не кажется матушке скучным и утомительным, как того следовало ожидать, но, напротив, заставляет ее то и дело разражаться смехом.
Арнкель вел вежливую беседу с Хордом и Ульваром. Бродир сидел в конце стола, рядом с Халли. Он почти все время молчал.
Принесли жаренного на вертеле кабанчика, предыдущую перемену блюд убрали со стола. Тут Хорд Хаконссон брякнул кубком о стол и сказал:
— Да, Арнкель, угощение у тебя более чем сносное. Это вполне искупает то странное отравление, от которого мы пострадали у тебя в гостях. Я сказал «мы», но это не совсем так: на самом деле мы то с Олавом почти не пострадали. А вот этот слабак едва не помер!
Он перегнулся через стол и грубо потрепал Рагнара по голове. Рагнар ничего не сказал, он сидел, не поднимая глаз от тарелки.
— Впрочем, — продолжал Хорд, — не станем больше говорить об этом, будем просто наслаждаться вашим гостеприимством. Что мне здесь особенно нравится — так это ваша комнатка, после нашего просторного чертога в Доме Хакона здесь кажется так мило и уютно! И много занятного — взять хотя бы эти резные балки!
— А что, — вежливо спросила Гудню, — у вас дома потолочные балки разве не резные?
— Наверное, резные, милая барышня, — отвечал Хакон, — но у нас в Хаконовом чертоге потолочные балки так высоко, что их и не разглядишь!
— Да и горяченького в кои-то веки поесть приятно, — добавил его брат Олав. — А то наш чертог столь велик, что пока из кухни донесут блюда до стола, они успевают простынуть!
Халли смотрел на лица родителей — оба вымученно улыбались.
Хорд задумчиво произнес:
— Да, прекрасная все-таки вещь — эта дружба между нашими Домами! Вспоминается тот случай, когда оба наших великих Основателя, Хакон и Свейн, вместе отправились к Устью, за год до Битвы на Скале. Вы, несомненно, знаете эту историю. Помните, когда морские разбойники жгли прибрежные поселения и никто не мог найти на них управу? Так вот, Хакон и Свейн…
Ауд наклонилась к Халли:
— Ну все, началось! Разбуди меня, когда это кончится.
— Но это же прекрасная история! — прошептал в ответ Халли. — Хотя я всегда думал, что этот подвиг совершили Свейн с Эгилем…
— А истории меняются в зависимости от того, кто их рассказывает, — тихо откликнулась Ауд. — Я слышала, что это были Арне и Кетиль.
А Хорд тем временем вел свой рассказ, в ключевых моментах ударяя по столу массивными, как окорока, кулаками.
— И тут корабль разбойников протаранил лодку героев, пробив большую дыру у кормы. Что же сделал отважный Свейн? Он проворно заткнул дыру своим задом и остановил течь! Этот самоотверженный поступок их спас, поскольку теперь Хакон мог спокойно сражаться с пиратами, хотя их было десять на одного! Но вот наконец…
Халли насупился и толкнул дядю под руку.
— Ты мне все не так рассказывал!
Но Бродир упорно пил из своего кубка и на племянника даже не взглянул.
— Хакон сказал разбойникам: «Что ж, в гостях хорошо, но нам пора восвояси!» Метнул он свой меч, точно рогатину, и попал жестокосердному предводителю разбойников прямо в рот — тот так и остался стоять, пригвожденный к мачте. Тут Хакон ухватил Свейна за волосы и выдернул его из пробоины, точно пробку из бочки, и внутрь хлынула черная вода. Оба прыгнули в волны. Чулки у Свейна порвались, и его голый зад блестел в свете луны, пока он барахтался и захлебывался в волнах. Плавать он, конечно же, не умел, однако же…
Халли вновь посмотрел на родителей. Мать сидела с застывшим взглядом; щеки у нее горели. Отец громче всех хохотал над рассказом Хорда, словно не мог сдержаться, а между взрывами хохота надолго прикладывался к кубку.
Хорд закончил рассказ тем, что Хакон выволок Свейна на берег бесчувственным, и одним духом осушил свой кубок.
Арнкель глухо произнес:
— Да, прекрасная история! Я более, чем кто бы то ни было, рад тому, что между нашими Домами существует столь давняя дружба. Пусть же все былые неурядицы будут забыты и погребены на горе, где спят наши отцы!
И он снова отхлебнул пива. Хорд, улыбаясь, жевал кусок мяса.
— Воистину, золотые слова! — кивнул Ульвар Арнессон, посредник. — Ну а теперь, если мне будет дозволено…
Но тут с противоположного конца стола впервые подал голос Бродир:
— Да, мне эта история тоже нравится. Нравится почти так же, как та прекрасная старинная легенда про жену троввского короля. Помните ее, да? Рассказывают, что когда Хакон бродил в горах — в те дни еще можно было так делать, — он повстречался с толпой троввов, которые приняли его за самку своей породы. Уж не знаю отчего: то ли Хакон был так похож на девку, то ли на рожу был такой страшный, а может, и то и другое сразу, — об этом в истории не говорится. Так вот, его уволокли на ложе троввского короля, и там…
Седобородый Ульвар поспешно прочистил горло:
— Нет, это какая-то малоизвестная история!
Бродир уставился на него.
— В самом деле? Ну, тогда вам тем более интересно будет послушать!
— Нет-нет. Благодарю вас. Не знаю, упоминал ли я о том, что этой зимой Дому Арне грозит черная трясучка? После хорошего, жаркого лета всегда такая напасть. В прошлом году от нее скончалась моя бедная дорогая женушка, и малютка Ауд осталась без матери…
Хорд и Олав Хаконссоны оба пристально смотрели на Бродира, но теперь нехотя перевели взгляд на Ауд.
— Я сочувствую твоему горю, Ульвар, — сказал Олав.
— И я тоже, — добавил Арнкель.
— Да-да, такая вот беда! Да еще к тому же многие из моих работников перемерли от этой заразы, так что я опасаюсь за будущий урожай, если еще кто-то из них отправится на гору.
Хорд небрежно махнул рукой:
— Ну, мы всегда можем прислать тебе несколько своих работников. У нас, у моря, трясучка бывает редко!
