Самый толстый и противный кракен напоминал тхорнисху Фелицию. У очаровательной леди тоже были многочисленные щупальца, которыми она пыталась захапать все, что плохо лежит.
В дверь постучали, и тут же, не дожидаясь приглашения, в кабинет ввалился Йохан. За ним осторожной кошкой кралась Рэйлен.
— Соизволив придти, вы оказали мне огромную честь, господа, — елейным голосом проворковал глава клана.
— Нахттотер, у нас были серьезные причи…
— Молчать! — взревел тут же утративший всякое благодушие господин Бальза. — Где вас носило?! И почему… ого!
Миклош оторвался от глобуса и увидел, в каком состоянии пребывают Чумной и Рэйлен. Бледные, с синими губами и выступившими вокруг глаз ужасающими черными кругами. Красные белки, суженные зрачки, из-под ногтей сочится кровь. Оба походили на поднятых из могил зомби.
— Снимайте эту рвань и садитесь! — Миклош кивнул на перепачканные копотью, кровью и грязью кожаные плащи.
Подчиненные выполнили приказ и облегченно упали в кресла.
Склонившись над напряженной Рэйлен, Бальза резко втянул в себя воздух, ощущая легкий запах гиацинтов. Затем внимательно изучил алые белки Йохана и его кровоточащие пальцы.
— Кто бы мог подумать! «Поцелуй Медузы»! Где это вы умудрились нарваться на заклинание Лигаментиа?! Да еще столь… противоестественного исполнения? Если не ошибаюсь, здесь присутствует кое-что из знаний тхорнисхов. Неужели вы, идиоты, нашли что-то из старых свитков и решили попрактиковаться друг на друге? Эй! Рэйлен! Не смей спать, иначе умрешь! — он сильно ударил девушку по щеке. — Дождись противоядия.
Подойдя к сейфу, Миклош извлек несколько склянок и занялся смешиванием кровяного коктейля.
— Вам крупно повезло, вас едва задело. В противном случае… — он заметил, что Рэйлен бьет сильная дрожь. — Холодно, цыпленок?
— Да, — стуча зубами, ответила та.
— Печально, — без всякого сочувствия в голосе произнес нахттотер. — Твоя нервная система находится в крайне бедственном положении.
Ландскнехт хмуро сдвинул брови и взял бокал. Рэйлен заколебалась, и господин Бальза прикрикнул на нее:
— Это не угощение, а лекарство! Пей! Йохан, я жду объяснений!
Чумной залпом выпил кровь и вытер усы тыльной стороной ладони:
— Один из осведомителей сообщил мне, что видел в Столице чужака. Тхорнисха.
— И у тебя не нашлось времени, чтобы сообщить об этом мне. Очень интересно, — без всяких эмоций произнес Миклош, наблюдая, как розовеют губы Рэйлен.
Ландскнехт пошевелился, заставив кресло жалобно застонать:
— Мы пошли по горячим следам и очень быстро выследили его. Скрутить ублюдка не составило большого труда, но затем появился еще один…
— Тот, что так удачно «поцеловал» вас?
— Да. Он убил своего же и ушел.
— Ты узнал его?
— Никогда раньше не видел. Но, встретив второй раз, не ошибусь. Темноволосый. Неприметный. На правой руке нет половины мизинца.
— Какая встреча… Альгерт… — растягивая слова, произнес Миклош. — Жаль, что когда-то я ограничился лишь частью его пальца. Надеюсь, ты сейчас не расстроишь меня тем, что испытание на собственной шкуре нового заклинания — это все, чем закончилась ваша неосмотрительная вылазка?
Йохан помрачнел и осторожно, пробуя на вкус каждое слово, объявил:
— Послезавтра в Столицу прибудет Хранья. Я знаю примерное время.
Бальза аккуратно взял с края стола нож для бумаги.
— Мне разобраться с этим делом? — поинтересовался Йохан.
— Нет. Ступайте. У вас мало времени для того, чтобы вернуть форму. Через два дня вы мне понадобитесь.
Когда дверь за телохранителями закрылась, Миклош вновь крутанул огромный глобус. Задумчиво посмотрел на него, а затем ударил по нарисованному кракену-Фелиции, развалив бесценную антикварную вещь на две рваные половины.
Семья — это такая обуза, особенно если ты не женат.
Оскар Уайльд. Вера или нигилисты.
9 декабря
Чтобы скоротать ночь, господин Бальза отправился в библиотеку.
Книги — это было единственное, что хоть как-то примиряло тхорнисха с существованием людей. Конечно, среди бесконечного литературного многообразия встречалось немало бредовых томов, читать которые постыдилось бы любое мало-мальски разумное существо. Но находились и подлинные шедевры мысли. Включая первые издания, рукописи, а также дневники тех, кого человечество давно причислило к гениям, тиранам или лику святых.
За каждый из тех ста сорока тысяч томов, что находились в библиотеке нахттотера, истинный букинист продал бы в рабство не только себя, но и свою семью.
Господин Бальза был не первым, кто начал собирать эту потрясающую коллекцию. Он лишь продолжил и систематизировал ее. Самые древние экземпляры принадлежали наставнику молодого маркомана — Луцию Фабию Максиму.
Именно от него не умеющий читать юноша узнал, сколько прекрасного, тайного и важного хранят в себе непонятные прежде значки. Росчерки атлантов, иероглифы древних египтян, критское письмо, шумерская и эламская клинопись, орхонские руны, арабская вязь, фестский язык, этрусский алфавит, прекрасная певучая латынь и таящий в себе магию древнегреческий. Благодаря книгам, некогда узкий темный мирок сына полудикого племени расцвел, заиграл красками и навсегда изменился…
Миклош отвлекся от дневника Теодориха Равенского, услышав шаги за дверью. Створки распахнулись, и в библиотеку вошла Рэйлен. На этот раз вместо обычной черной кожи на девушке были порядком потертые джинсы, черная водолазка и зимние сапоги на высоких каблуках. Выглядела она совершенно здоровой, словно несколько дней назад ее не касался «Поцелуй», и держала в руках переплетенный в коричневую замшу том.
— Нахттотер, простите. Я просто хотела вернуть книгу.
— Поставь на место, — сквозь зубы разрешил Миклош, не слишком довольный тем, что ученица Йохана отвлекла его.
Рэйлен осторожно пристроила фолиант рядом с сотнями других и, поколебавшись, произнесла:
— Нахттотер, позвольте спросить?
Тхорнисх заложил пальцем страницу:
— Попробуй.
— Все, что тут написано про Хранью — правда?
— Правда?! — Миклош фыркнул. — Что есть правда? Ее не существует. Выражаясь словами Александра Фэриартоса, это эфемерное понятие. Оно слишком нестабильно и хрупко, чтобы опираться на него во время диспутов. В споре нужна хитрость и сила, но никак не правда. Что до твоего вопроса, то рассказанное на этих страницах — имело место быть. Еще вопросы?
