Мастер Магика проглотил злость, усмирил свою гордыню и решил перехватить инициативу.
— Разумеется, госпожа, — с поклоном заговорил он. — Простите мне мою самонадеянность. — Данифай же он бросил: — А я не знал, что вы теперь говорите вместо госпожи.
Челюсти Квентл сжались. Она зло покосилась на Фарона, потом на Данифай.
— Никто за меня не говорит! — огрызнулась Квентл, и Фарон опустил взгляд.
— Я хочу лишь исполнить волю Паучьей Королевы, настоятельница, — отозвалась Данифай.
— Как и я, — заметила Квентл и отвернулась.
Когда она это сделала, Фарон встретился взглядом с Данифай. Она легонько улыбнулась ему, без сомнения считая, что вбила некий клин между Квентл и Фароном, подчеркнув, что маг действовал без дозволения верховной жрицы. Ее взгляд сулил Фарону ужасную смерть, если при помощи этого клина образуется достаточно широкая трещина.
Фарон улыбнулся ей в ответ. Он чувствовал себя вполне довольным, поскольку сумел уменьшить урон, намекнув, что Данифай ведет себя нагло, говоря за Квентл. И если дело дойдет до драки, то ужасная смерть будет ждать именно Данифай.
Эта мысль заставила его на миг содрогнуться. Убить жрицу Ллос? Правда, Данифай была лишенной Дома, но все-таки оставалась жрицей. Такое Фарону не могло даже прийти в голову до Молчания Ллос. Он понял, что, несмотря на возвращение Паучьей Королевы, ее Молчание что-то существенно изменило в отношениях между мужчинами и женщинами Мензоберранзана, — для некоторых, по крайней мере мужчин, жрицы не казались больше неприкасаемыми. Их слабость во время Молчания, хоть и временная, лишила их возможности контролировать общество. Хотел бы он знать, как это аукнется в будущем.
Существо, зажатое в его магическом кулаке, шевельнулось и застонало. Заклинание Фарона лишь на время оглушило его.
— Как обычно, — обратился Фарон к Квентл, — госпожа Данифай неправильно поняла ситуацию. Я не убил одно из созданий Ллос. Я просто доставил его к вам, госпожа, чтобы вы поступили с ним как пожелаете. Может быть, допросить его?
Квентл заткнула плеть за пояс и обернулась. Фарон прочел в ее глазах одобрение. Змеи ее плетки вяло повисли. Сначала верховная жрица внимательно оглядела существо, потом подошла ближе и крепко ухватила его за клыкастую челюсть.
— Говори, — велела она существу, — кто ты?
— Осторожнее, госпожа, — предостерег Фарон. — Оно может загипнотизировать. Именно так оно заманивает души в паутину, предлагая им отдохнуть.
Квентл сдавила челюсть существа сильнее, и оно завопило. Данифай развеселили его страдания. Джеггред разглядывал его, словно пытаясь определить, каково оно на вкус.
— Если попытаешься сделать это, — сказала Квентл, — я буду сжимать твою голову, пока она не лопнет.
— Не буду, — захныкало существо высоким пронзительным голосом. Оно говорило на архаичной форме низкого дроуского. — Не буду. Ошибся, думал, душа. А он не душа. Живой.
Квентл покачала головой и снова спросила:
— Кто ты?
Существо попыталось замотать головой, но Квентл крепко держала ее. Изо рта его градом посыпались плевки и шипение.
— Проклятый Паучихи, — сказало существо, наконец, едва разборчиво.
— Проклятый Ллос? — переспросила Квентл, подняв брови. — Ты не служишь Паучьей Королеве?
По лицу существа стекали слизь и слюна. Оно наморщило лоб.
— Паучиха ненавидит меня, но я питаюсь ее душами. Много съел.
Квентл ослабила хватку и взглянула на Данифай, потом на Фарона.
— Этому бесполезному существу нечего сообщить нам, — сказала она. — Убейте его, Мастер Миззрим.
Фарон не колебался. Он заставил магический кулак сжаться сильнее, еще сильнее. Существо вопило, кости хрустели, изо рта текли слюни и кровь.
— Нашествие прикончит вас! — взвыла тварь и лопнула, разлетевшись кровавыми брызгами.
— Нашествие? — переспросил Фарон, рассеяв магическую руку.
Окровавленные останки шлепнулись на землю. Жрицы не ответили на его вопрос и, похоже, не проявили интереса к угрозе существа, и маг добавил:
— Похоже, Паучьей Королеве не чуждо чувство юмора. Она вознаграждает своих верующих за службу, позволяя им угодить в ловушку по пути к ней и стать кормом для того, кто сплел эти сети.
Квентл, презрительно глядя на него, несмешливо усмехнулась. Змеи в ее плетке лениво выстрелили в него язычками.
— Мастер Миззрим, — сказала Квентл, — вы так же мало понимаете в этом, как и все мужчины. Преданное служение при жизни — не гарантия безопасности после смерти. Весь этот Уровень — испытание для мертвых Ллос. Наверняка даже вы можете это понять?
Данифай посмотрела на Квентл:
— Тогда разве из этого не следует, что то существо в конечном итоге тоже было слугой Ллос, госпожа Квентл?
Повисло молчание. Квентл, казалось, была ошарашена вопросом.
Прежде чем верховная жрица сумела ответить, Данифай взглянула на Фарона и добавила:
— Ллос отсеивает слабых всегда, даже среди своих мертвых. Если душа слаба или глупа, она уничтожается.
Фарон пожал плечами:
— Очень мило с ее стороны.
Квентл обрушилась на него:
— Воистину мило, маг. Или ты печешься о сохранности своей шкуры?
Джеггред ухмыльнулся.
Фарон едва не рассмеялся от абсурдности вопроса. Он пекся о собственной шкуре всегда.
— Можно было бы ожидать, что Паучья Королева сделает исключение из своих правил по крайней мере для Йор'таэ и ее сопровождающих, — сказал он, избежав прямого ответа.
— Как раз наоборот, — бросила Данифай и заправила прядь волос за ухо.
Она задержала руку у лица, глядя, как по ее пальцам ползет маленький красный паук с непомерно большими жвалами. Она опустилась на колени и позволила пауку перебежать на камень; лишь тогда Фарон увидел на ее руке капельку крови в том месте, где паук укусил ее. Она даже не поморщилась.
— Ллос применяет к себе те же законы, что и к своим слугам, маг, — поднявшись, сказала Данифай и коварно улыбнулась Квентл. — Выживают лишь сильные или умные. Лишь та, которая и сильна и умна одновременно, может стать ее Йор'таэ.
Квентл ответила бывшей пленнице ледяным взглядом.
Снова глядя на Фарона, Данифай продолжала:
— Случись Ллос выбрать своей Йор'таэ недостойную жрицу, без сомнения, с этой неудачной кандидатурой приключилось бы какое-нибудь несчастье. И с ее сопровождающими тоже.
Плетка Квентл уже была у нее в руке, змеи встрепенулись.
— Значит, хорошо, что ее выбор не будет ошибочным, — бросила Квентл.
Змеи подняли головы, и пять пар маленьких красных глаз ненавидяще уставились на Данифай. Квентл склонила голову набок и кивнула, словно плетка что-то сказала ей.
