— Не слишком подробно, но если бы о том узнал мой кузен в Ширия-Шенине, мне было бы нечего возразить против этого. — Еле слышно лишь для меня она добавила: — у Бродина при дворе Канты Андрете такое же положение, как у Халтерна при моем, что главным образом означает, что у обоих глаза и уши должны быть там, где они нужны более всего.
На колосниковой решетке шипел огонь, а в полуоткрытое окно проникал запах дождя.
Это был обед в ортеанском стиле, когда на стол подаются большие блюда и каждому гостю предоставлена возможность самому брать с них пищу, пользуясь своими собственными столовыми ножами. Это не так легко, как можно было бы подумать — есть, вооружившись только одним ножом, но я сочла разумным попробовать и при этом не осрамилась.
Беседа за столом носила поверхностный характер, но после того как были поданы вино и чай, я постепенно поняла, какого рода инквизиции я была предоставлена.
Сначала Тирзаэл и Сутафиори задавали мне вопросы, цель которых, очевидно, состояла в том, чтобы узнать все, что возможно, о Земле и Доминионе. Им, должно быть, стали известны некоторые факты от ксеногруппы, как я понимала, и они хотели получить их подтверждение. Поэтому я старалась давать как можно более простые ответы.
Сутафиори откинулась назад, вращая своей шестипалой рукой покрытый глазурью бокал.
— Как вы понимаете, — наконец сказала она, — я не могу поддержать вас в такой мере, в какой мне бы это хотелось. Я должна учитывать интересы всех телестре. И, кроме того, если мне действовать против представлений Ста Тысяч, то они, вероятно, изберут новую корону, которая, возможно, не будет столь приветливо настроена к вашему миру. Я убеждена в верности моей политики, поэтому и велю вам отправиться в поездку по стране, но вы сами должны изложить ваши аргументы.
Я спросила себя, многие ли примут мои аргументы.
— Разумеется, Т'Ан.
Рурик покачала головой и перестала смотреть на огонь.
— Далзиэлле, я согласна с вами лишь с оговорками, как вы знаете. Я считаю, что мы должны очень тщательно проверить этих людей, прежде чем позволить им прибыть в нашу страну.
Это была речь Т'Ан командующей, а не женщины. Ее желтые глаза смотрели на меня.
— Кристи имеет честные намерения, за это я ручаюсь, но как мы можем выносить наше решение по одному лицу? Она пожала плечами. — Порядочные мужчины встречались мне даже в Кварте, но сколько раз нападал этот город с моря на наши побережья?
— Это старая история. Нам же сейчас нужно заниматься настоящим. — Корона обернулась. — Халтерн?
Он посерьезнел, маска непринужденности исчезла с его лица.
— С момента первого контакта и прибытия группы из иного мира в Таткаэр стеклись все агенты Южной земли, чтобы получить информацию. Я предлагаю положить конец слухам и дать правде возможность распространиться по стране. Кристи следовало бы побывать в как можно большем числе телестре. Будет лучше, если мы признаем факты и предоставим затем возможность этим другим, Касабаарде и им подобным, приезжать к нам и самим получать информацию.
— О, я сомневаюсь, что из Касабаарде приедут к нам за информацией. — Сутафиори и Говорящего с землей что-то, кажется, позабавило, но что, о том знали только они вдвоем. Затем Сутафиори опять деловито спросила: — Бродин, что велит сообщить Андрете?
— Она приняла бы обитателей иного мира при своем дворе. И, чтобы сказать правду, ей очень жаль, что Таткаэр и телестре Керис-Андрете удерживают новости у себя, простите меня, Т'Ан. — В ровном тоне, которым говорил мужчина, не ощущалось, однако, истинное извинение. — Она обдумывает ваши дальнейшие планы, но не обещает никакой поддержки. От себя добавлю, Т'Ан, что, вне всякого сомнения, в Ширия-Шенине, который тоже является морским портом, столь же много чужих ушей, как и в морском порту Таткаэр.
— Мы надеемся постепенно завязать контакты со всей Орте, — сказала я Сутафиори. — С нашей точки зрения, это всегда оправдывается, если все люди к этому уже подготовлены, пусть даже посредством слухов.
— Дело в том, к чему они готовятся. — Глаза ее вновь вспыхнули. — Герен, что вы на это скажете?
— В ближних городах Радуги ходят слухи о гостях из других миров. — Он скрестил руки, посмотрел на свои когтеобразные ногти на пальцах и снова поднял голову. — Что касается Кель Харантиша…
Произошло какое-то почти незаметное движение. Я увидела, как Рурик наклонилась вперед, а Бродин нахмурил лоб.
— Я оставил там в док свой корабль, прежде чем плыть к Восточным островам, как мне приказал ваш курьер. — Судя по выражению его лица, ему не понравилось то, что пришлось выполнять поручение Короны. — Так называемый Повелитель в изгнании счел необходимым лично расспросить меня. У них там есть большой интерес к этому делу. Я говорил на эту тему как можно более сдержанно и очень старался оставаться там не дольше, чем требовалось.
Легкая волна веселья прошла вокруг стола и разрядила атмосферу. Корона подала знак, чтобы подали больше вина, и старый л'ри-ан снова наполнил бокалы.
Взглянув на Рурика и Герена, я увидела, что их руки лежали на столе ближе друг к другу, когда они разговаривали. Одна была белой и пятнистой, с белыми ногтями, другая — бархатисто-черной с коричневыми ногтями. Обе были многопалыми и походили на больших пауков.
«Мой арикей», — сказала тогда Рурик. В этой неофициальной форме слово обозначало соседа по постели, любовника. Кого-либо, кто прежде всего непостоянен. Это было видно по тому, как касались друг друга их руки: Рурик Орландис и Садри Герена Ханатры.
— А вы, — Сутафиори обратилась ко мне, — что говорят ваши люди?
— Когда-нибудь Доминион должен будет классифицировать этот мир, чтобы определить, какой степени достигнет контакт между вами и нами. Он может быть интенсивным или очень поверхностным; это зависит от ваших желаний и возможностей.
У Доминиона имеется комплексная система классификации, которую можно применять к различным ступеням цивилизации, и я не была готова засвидетельствовать, что ортеанцы находятся на низкой ступени.
Сутафиори неспешно кивнула.
— Такова и наша политика в отношении посторонних. Как у нас говорится, что происходит в Кель Харантише или в городах Радуги, не наше дело. До тех пор, пока не подступит к нашим границам… Тогда мы бываем беспощадны и устраняем все это.
— Я говорила с вашими сородичами о «войне», — добавила Рурик. — Ваши методы кажутся нам странными. Но вы должны знать, что если нападете на нас, то у вас будет не один враг, а сотни тысяч. Это наша сила на войне и наша слабость в мирное время. Между телестре нет единства.
— Нет никакой необходимости говорить о войне. — В голосе Сутафиори слышался упрек. — Но торговля — это нечто иное.
