Аж завидки берут меня, старушку…
"Господи, спаси и сохрани!"
— Ладненько, Ника. Учту на будущее. Мне пора за Настей.
— Сбрось обороты, неофит, у тебя тахометр зашкаливает…
Садись и выслушай мои объяснения до конца. Я не твоя Настя, быстро не кончаю…
Так вот. Анастасия Заварзина неспроста рассматривает Марию Казимирскую как близкого тебе и себе человека. Элементарная логика не позволяет ей думать о кровных родственных связях, но генетический потенциал Марии она почувствовала.
Я проверила на вшивость ее чутье. Ни мало ни много, но твоя рыжая Манька годится для дарования целительства.
Она набожная католичка. Орденскую индоктринацию должна пройти без психологических проблем.
Некоторым образом мы уже начали ее приобщение и негласное посвящение при тетраевангелическом ритуале. Вспомни-ка о розовом жемчуге…
Оптимальным восприемником для нее, каким для вас стал рыцарь-зелот Павел Булавин, на мой арматорский взгляд, должны быть вы, рыцарь-неофит Филипп Ирнеев.
Ваше приобщение происходило интеллектуальным духовным образом, наиболее приемлемым для мужчин. Напротив, для женщин принципиальное значение имеют телесная и материальная стороны явления подготовки к восприятию дарований.
Так уж мы, глупые жены, устроены, братец Фил. Ей-ей, все у нас через п… делается. И вас, мужей многоумных, мы оттуда же, из тех же двойных складочек-шторочек… тужимся, мучаемся, рожаем…
Это тебе, милок, обоснование и оправдание того, каким-таким манером и макаром, позу сам выберешь, ты обязан разрулить ситуацию с нашей рыжей Манькой.
Далее, в период после ритуала транспозиции харизмы, каковой я намерена осуществить в ближайшем будущем с Марией Казимирской, вы, рыцарь-инквизитор, станете для нее неприемлемым как сексуальный партнер в силу множества обстоятельств и причин.
Каковы они, перечислять и толковать не буду. Сам знаешь из орденских регламентаций и рыцарских наставлений, неофит.
Еще праздные вопросы есть, вольноопределяющийся Ирнеев?
— Никак нет, ваше благородие!
— То-то, салага.
— Учи ученого…
В понедельник Петр Гаротник зарулил к Филиппу Ирнееву в педуниверситет с предложением, от какого редкий мужчина отказывается без сожаления:
— Бросай ты эту бодягу, Фил! Пошли на пиво…
— Пиво? Хм, пиво… Пиво, однако… Пошли!!!
— ПНУ?
— Ага.
Живое, не бутылочное пиво с давних довоенных пор водилось неподалеку в ПНУ, то есть в "Пивной напротив университета". И свято место многажды перестроили, и пиво всякое в нем разливали: плохое, отвратительное и даже хорошее. Но пивная аббревиатура ПНУ как встарь имеет место быть, и пиво там по-прежнему из кегов-бочек разливанное. Уточним: средней паршивости в нашу историческую эпоху.
Эпохальные студенческие традиции оба приятеля блюли свято и по бокалу бочкового брандахлыста с чипсами взяли для мужского разговора.
— Фил! Я тебя плохо поблагодарил в четверг. Сам понимаешь: за столом и на кухне много не скажешь.
Твоя Вероника денег за консультацию с меня не взяла. Сказала, что все оформила через какой-то благотворительный фонд…
Но я-то точно знаю: у Катьки был рак. Доказано херовой тучей анализов. Ее от боли иногда раком ставило, жуткую наркоту ей уж начинали колоть…
И тут раз и нет ничего! Говорят: психосоматическое расстройство, нервы, мнительность… Грудь в целости и никаких метастазов.
Я Катерину потом опять на анализы отвез, в одно хорошее и закрытое место. Полное ее самоизлечение мне подтвердили в пятницу. Говорят: чудо, от Бога или от природы. Руками разводят…
Не моего ума это дело, как и чем лечат в этом "Триконе". Что такое коммерческая тайна для больших людей, мне известно.
Тем не менее за мной должок. За Катерину и за себя.
Здесь в конверте полторы штуки баксов сотенными. Те, что Вероника Триконич не взяла.
Твои с ней отношения меня не касаются. Но если ты эти бабки не возьмешь — ты мне не друг. Я свои долги привык платить сполна, Фил…
Хочешь считай: это плата за мою дурь. У меня крышу перекосило из-за несчастья с Катькой. В авантюру со стремной мокрухой чуть не влетел. Тебя хотел втравить в жуткую безнадегу. Без шансов вылезти.
Век буду за тебя Бога молить, Фил. За то, что ты этот шухер разрулил без всяких-яких, как любит говорить твоя чудо-докторша Вероника…
Не спрашиваю, как у тебя с Рульниковым. Меньше знаешь лишнего, слаще спишь.
Я знал, что Рульников — крутой дядя. Но насколько он крут на самом деле, не представлял. И не хочу представлять, после того, как он отсек хвосты с Микой Счастливчиком и у себя на фирме.
Нашим Андрюше с Матюшей и мне, дуролому зверски повезло. И ты, Фил, очень к месту нужное словцо обронил, волшебное. Второе чудо сотворил.
Была шпана отмороженная и сплыла. Я с ментовскими протоколами ознакомился. Никого и ничего. Без следов и улик сработали те, кого ни ты, ни я не знаем.
И Слава Богу! От такой крутизны лучше держаться подальше. Здоровее будем.
Ну так что? Бабки берешь или разбегаемся?
— Беру, Петь, беру… Я тоже понимаю, что такое долг чести и как поступать достойно звания своего. Назвался мужчиной — будь им.
— Железно, Фил! Хоть я и камень по имени.
— Эт-то точно. Зато у меня очень любящее имя. Потому мне всех любить положено.
— Каждую любимую женщину по-своему?
— А как же иначе!!!
— 4 —
"Понедельник — день тяжелый. Забот и хлопот хватает. Прежде всего с любящими женщинами рыцаря Филиппа. Ох мне, грехи наши тяжкие…"
Едва выпроводив Настю на курсы английского языка, Филипп поехал за Марией. Меню ужина вдвоем при свечах с подругой детства, девочкой из своего двора, он досконально продумал. А также то, чем и как ее следует неукоснительно развлекать до еды и после.
Весь вечер он был с ней предупредителен, внимателен, обходителен и нежен. Словно бы она не его старая подружка рыжая Манька-лесбуха, а возлюбленная нареченная невеста Настя, эпигностически благословенная в женах.
В женских именах, привязанностях и в собственных нежных чувствах рыцарь Филипп не путался. И не ошибался в рассеянности.
"Женщин обман возвышает, а мужчин, как Бог благословит… Кому дар Божий, кому яичница…"
Медицинские предписания арматора Вероники он безукоснительно выполнил и неотъемлемо перевыполнил. И далеко за полночь, скорее, к утру отвез ошалевшую от счастья рыжую Маньку к ней домой.
По всему было видно: пусть ненадолго, возможно, урывками, но пребывать любимой и любящей истинной женщиной Марии Казимирской понравилось. Наверняка, гораздо больше, нежели выкобениваться, не поймешь какой, лесбийской приснодевой, приверженной однополой и однобокой любви.
