— В жизни не видела столько говна сразу, — добавила Финчли.
— Все когда-то случается впервые, — философски заметил меганезиец, — Кстати, я уже выяснил, где тут живет выпивка. Вон тот домик с красной крышей, это кабак.
— Он хоть работает? — спросила она.
— Кэт, я что, похож на парня, который поведет друзей в неработающий кабак? — спросил Ен, — На, посмотри сама.
Он вынул из кармана маленький мощный бинокль и протянул ей.
У открытых кабаков есть неоспоримый плюс: в хорошую оптику можно даже с большой дистанции разглядеть их ассортимент.
— Так, — сказала Кэтлин, — Заведение называется «Crezy-palm cafe». Наблюдаю три сорта виски, два сорта джина, два сорта рома, и одного бармена листающего «Playboy». Какие будут приказания, Джед?
— Выдвигаемся на позицию, — ответил Олдсмит.
Через четверть часа они уже сидели за столиком под кокосовой пальмой — непременным атрибутом здешнего дизайна. Бармен был громкими возгласами отвлечен от печатной эротики и подошел к ним.
— Что желаете?
— Три порции крабов с «айдахо», две пинты оранжа и пинту кубинского рома, — сказала Финчли.
— Почему кубинского? — спросил Олдсмит.
— А в знак протеста, — пояснила она, махнув рукой в направлении «Тренгана», стоящего на якоре в зоне прямой видимости.
— Янки — уроды, — согласился бармен и пошел выполнять заказ.
Капитан Олдсмит положил на середину столика планшет и спросил:
— Обсудим?
— А чего обсуждать, Джед? — сказал Пак Ен, — Все понятно.
— И что конкретно тебе понятно?
— Ну, в целом: имеем около 500 контейнеров с очень даже неплохим оборудованием и в нагрузку к этому более 700 контейнеров со всякой заразой. Это где-то 15–17 тысяч тонн биоактивной грязи, которую надо ликвидировать.
— Как? — поинтересовалась Кэтлин.
— Легко, — ответил меганезиец, — Оттащить на 500 миль к северо-западу и утопить на хер в Зондском желобе на глубине 7000 метров.
— И Greenpeace тебя линчует.
— Срать я хотел на Greenpeace. У нас в Меганезии…
— У вас в Меганезии, — поправила она.
— Да, блин… — расстроено пробурчал Пак Ен, — а ты что предлагаешь?
— Вообще-то проще всего это нагреть градусов до 150 Цельсия.
— … В большой-большой кастрюле, — добавил Олдсмит, — например, привезти из Новой Зеландии самый большой гейзер.
— Или из Антарктиды вулкан Эребус, — предложил Ен, — У него в кратере температура градусов 500, не меньше.
— Да ну вас к черту, — сказала Кэтлин, — Что вы прикалываетесь. Есть же, наверное, способ, как уничтожают это биооружие.
— Есть, — согласился Олдсмит, — Для этого строится такой завод, вроде химического, ну, а дальше, примерно, как ты сказала.
Вернулся бармен и, ставя на стол бутылку и все прочее, сказал:
— А почему бы всю эту срань не облить керосином и не сжечь к хренам собачьим?
— Эх, парень, — со вздохом сказал Олдсмит, — если бы все было так просто… Понимаешь, химический боеприпас это такая штука, в серединке которой маленькая граната, а вокруг болтушка из микробов. И когда граната взрывается, болтушка распыляется на капельки, по типу спрея, и разносится воздухом. Так что, если это поджечь, и боеприпасы начнут детонировать, то получится натуральная биологическая война.
— Надо же, — разочарованно протянул бармен, — Это какая сука такое придумала?
— Это давно придумали, еще во вторую мировую, — блеснул знаниями Ен.
— Понятно. Фашисты. Слушайте, а если все эти гребаные бомбы вытащить куда-нибудь, засыпать хлоркой, и сверху прокатиться катком?
— 700 контейнеров, — сказала Кэтлин, — Примерно по 4000 ящиков в каждом. Итого будет 2 миллиона 800 тысяч ящиков. Где будем их хлоркой засыпать? Кстати, надо 50 тысяч тонн хлорки. Вот за это «зеленые» точно кого-нибудь линчуют.
— Полная задница, — констатировал погрустневший бармен, — А что же делать?
— Как раз на эту тему мы и думаем, — сообщил Олдсмит, разливая по треть стакана рома.
— Джед, а разобрать этот боеприпас можно? — спросила Кэтлин.
— Можно. В ручную. Минут за десять, при хорошей сноровке. А что?
— Тогда ничего, — сказала она, — Ты мне соком все-таки разбавь, ладно?
Пак Ен дождался, пока все будут готовы и, со словами «за успех нашего безнадежного дела», проглотил содержимое своего стакана в один прием. То же сделал и Олдсмит. Кэтлин покачала головой и культурно отпила пару глотков.
— У меня мысль, — объявил Ен, — вы про сверхмалые нейтронные бомбы слышали?
— А то ж, — сказал Джед.
— Ну вот, — продолжал свою мысль меганезиец, — Взорвать одну такую, на пол-килотонны, в 300 метрах над этим кораблем, и всем микробам крышка. Там такой поток радиации…
— Как-то ты подозрительно быстро налакался, — заметила Кэтлин.
— А что такого? Ночью отогнать эту посудину подальше в океан, и бабахнуть. Никто даже не заметит. А про бомбу я договорюсь.
— Мрак! В какую кампанию я попала. Хорошо, что мама не знает.
Изобразив на лице выражение Глубокой и Незаслуженной Обиды, Ен начал жевать кусок краба. Олдсмит хмыкнул, разлил еще по порции рома и поинтересовался:
— Кэтлин, а у тебя есть какие-нибудь идеи? Я имею в виду, кроме мегабойлера, в который можно окунуть 200-метровый корабль целиком, подняв за хвост мегакраном?
— Ну, не знаю… Может, в какую-нибудь доменную печь?
— Голливуд, прошлый век, — прокомментировал Пак Ен, — Терминатора-2 надо сбросить в расплавленную сталь, где он красиво сгорит на радость зрителям. Нам осталось найти то сталелитейное предприятие, которое согласиться, и ту транспортную фирму, которая это добро будет туда доставлять. Это ведь на сушу надо выгружать, ты в курсе?
— А как сами янки это делают? — спросила она, — Наверняка же они как-то избавляются от просроченных запасов этого дерьма.
— Янки? — переспросил Джед, — Сначала они тратят 100 миллионов на проект полностью автоматизированного суперсовременного завода по ликвидации боеприпасов. Потом они тратят еще столько же на экспертизу, и доказывают, что этот завод нельзя построить. А потом они сбрасывают все это дерьмо в старую соляную шахту, и моляться специально обученному американскому богу, чтобы он не дал микробам оттуда выскочить.
— Помогает? — спросил Пак Ен.
— Не всегда, — лаконично ответил капитан Олдсмит.
— А может, объявить конкурс? — предложила Кэтлин.
— Ну, да, — сказал он, — Отличный способ заявить на весь мир: ребята, никто не знает, что делать, так что все мы в жопе.
Меганезиец отхлебнул рома и объявил:
— Есть идея! Пригласить австралийского колдуна, чтобы он навел на этот корабль кость.
