Он снова махнул рукой. Женщина обратилась в пепел и кости.
Эпик водил пальцем, указывая в разные места зала, убивая людей, пытавшихся скрыться. В конце концов, он указал прямо на меня.
Наконец-то я что-то ощутил. Вспышка ужаса.
Позади нас о стол ударился череп, отскочил и, разбрасывая пепел, покатился по полу. Эпик указал не на меня, а на кредитного служащего, прятавшегося позади стола. Может, он пытался сбежать?
Эпик обернулся к кассирам за стойкой. Рука отца все еще напряженно сжимала мое плечо. Я чувствовал, как через его руку мне передается его беспокойство.
Было страшно. Это истинный, парализующий страх. Я свернулся на стуле, тихонько хныча и дрожа, пытаясь прогнать из головы те ужасные сцены, свидетелем которых только что стал.
Отец убрал руку.
— Не двигайся, — вымолвил он одними губами.
Я испуганно кивнул. Отец выглянул из-за стула. Смертоносный разговаривал с одним из кассиров. Я не видел их, только услышал, как осыпались кости. Он казнил их всех одновременно.
Лицо отца помрачнело. Потом он глянул по направлению к стене. Бежать?
Нет. Его взгляд был устремлен туда, где валялись кости охранников. Сквозь стекло кабинки я увидел лежавший на куче костей пистолет. Отец смотрел туда. Когда он был помоложе, то служил в Национальной Гвардии.
«Не делай этого! — подумал я в панике. — Папа, нет!»
Конечно, я не мог произнести это вслух. Когда я попытался заговорить, меня сковал холод, подбородок затрясся, зубы застучали. А что, если меня услышит Эпик?
Я не мог позволить отцу сделать такую глупость! Он — все, что у меня есть. Ни дома, ни семьи, ни матери. Как только он двинулся, я переборол страх и схватил его за руку. Я покачал головой, пытаясь придумать, как остановить его.
— Пожалуйста, — удалось мне прошептать. — Герои. Ты сказал, они придут. Пусть они остановят его!
— Иногда, сынок, — сказал отец, освобождаясь от моих пальцев, — приходится помогать героям.
Он бросил взгляд на Смертоносного и пополз в соседнюю кабинку. Я задержал дыхание, осторожно выглядывая из-за стула. Мне нужно было знать. Даже съежившись и дрожа, я должен был видеть.
Смертоносный перепрыгнул через стойку и оказался с другой стороны — с нашей.
— Итак, это не имеет значения, — продолжал он рассуждать сам с собой, слоняясь по залу. — Ограбление принесет мне деньги, но мне не нужно покупать вещи.
Он поднял убийственный палец:
— Вот задачка. К счастью, моясь в душе я понял кое-что еще: убивать людей всякий раз, когда захочешь — ужасно неудобно. Мне нужно просто запугать всех и каждого — показать свою силу. Тогда в будущем никто не станет возражать, чтобы я брал то, что мне захочется.
Он обогнул колонну с другой стороны, напугав женщину с ребенком.
— Да, — продолжал он, — грабить банк из-за денег было бы глупо, но показать, что я могу… вот это важно. Итак, я продолжу.
Он указал на ребенка, объятая ужасом женщина застыла над горсткой костей и пепла.
— Разве ты не рада?
Краем глаза я заметил, как убитая горем женщина пыталась удержать полотняное одеяло, из которого высыпались детские косточки. В этот момент все для меня стало очень настоящим. Чудовищно настоящим. Меня затошнило.
Смертоносный повернулся к нам спиной.
Мой отец выполз из кабинки и подобрал упавший пистолет. Двое, спрятавшиеся за ближайшей колонной, бросились к двери и в спешке чуть не сбили его.
Смертоносный обернулся. Отец стоял на коленях, пытаясь поднять пистолет, пальцы скользили по металлу, покрытому пеплом.
Эпик поднял руку.
— Что ты здесь делаешь? — прогремел голос.
Эпик крутанулся на месте. И я тоже. Думаю, каждый бы повернулся на этот глубокий, мощный голос.
В дверях, ведущих на улицу, возвышалась фигура человека. Его силуэт казался больше, потому что сзади был освещен ярким солнечным светом улицы. Величественный, как Геркулес, повергающий в трепет.
Вы, наверное, видели фотографии Стального Сердца, но, позвольте вас заверить, они не идут ни в какое сравнение с оригиналом. Ни фото, ни видео, ни художники не в состоянии изобразить этого человека. Он был одет в черное. Рубаха плотно облегала нечеловечески огромный и сильный торс. Брюки, свободные, но не мешковатые. Хотя на нем и не было маски — их раньше носили некоторые из Эпиков — за его спиной развевался великолепный серебристый плащ с капюшоном.
Ему не нужна была маска. У этого человека не было причин прятаться. Он взмахнул руками в стороны — в двери ворвался ветер. Разбросанные по полу бумага и пепел взметнулись вверх. Стальное Сердце поднялся в воздух на несколько дюймов, его плащ затрепетал. Он вплыл внутрь зала. Руки — как стальные балки, ноги — как горы, шея — как ствол дерева. Однако, он не казался громоздким или неуклюжим. Это был настоящий великан, с черными, как смоль волосами, волевым квадратным подбородком, ростом около семи футов.
И глаза. Глубокий, властный, бескомпромиссный взгляд.
Когда Стальное Сердце изящно влетел в зал, Смертоносный молниеносно поднял палец и указал на него. Рубашка на Стальном Сердце чуть задымилась в одном месте, как будто ее прожгли сигаретой. Он проплыл над лестницей и мягко приземлился на пол невдалеке от Смертоносного, его громадный плащ обвивал тело.
Смертоносный в бешенстве снова указал на него. Еще одна крошечная дырочка. Стальное Сердце подошел к Эпику, возвышаясь над ним, как башня.
В тот момент я понял, что именно этого ждал мой отец. Это был герой, которого все ждали, тот, кто сможет противостоять злу остальных Эпиков. Этот человек пришел, чтобы спасти нас.
Стальное Сердце схватил Смертоносного за шиворот, как будто хотел отшлепать его. Смертоносный рванулся назад, его солнечные очки упали на пол, он зашипел от боли.
— Я задал тебе вопрос, — голос грохотал, как раскаты грома. Он развернул Смертоносного так, чтобы взглянуть ему в глаза. — Что ты здесь делаешь?
Смертоносный дернулся еще раз. Он испугался.
— Я…
— Я… — Стальное Сердце поднял вторую руку. — Я заявляю права на этот город, маленький Эпик. Он мой. — Тут он сделал паузу. — И только я могу повелевать его людьми, не ты.
Смертоносный задрал голову вверх.
«Что?» — подумал я.
— Тебе кажется, у тебя есть сила, маленький Эпик, — проговорил Стальное Сердце, бросив взгляд на кости, разбросанные по залу. — Пожалуй, я возьму тебя в слуги. Подчинись мне или умри.
Я не мог поверить словам Стального Сердца. Они потрясли меня так же сильно, как и убийства, совершенные Смертоносным.
Этот принцип — служи мне или умри — станет основой его правления. Он оглядел зал и заговорил грохочущим голосом.
— Теперь я правитель этого города. Вы будете повиноваться мне. Мне принадлежит эта земля. Мне принадлежат эти здания. Налоги, которые вы платите, попадают ко мне. Если не будете повиноваться — умрете.
«Этого не может быть, — подумал я. — И он тоже».
Я не мог согласиться с тем, что это невероятное существо — такое же, как и все остальные. И не только я один так думал.
— Так дело не пойдет, — сказал отец.
Стальное Сердце обернулся, вероятно, удивленный тем, что кто-то из этого жалкого стада подал голос.
Мой отец выступил вперед, опустив пистолет.
— Нет, — сказал он. — Ты не похож на других. Я это вижу. Ты лучше, чем они. — Он прошел вперед и остановился всего в нескольких футах от обоих Эпиков. — Ты здесь, чтобы спасти нас.
Тишину в зале нарушали лишь всхлипывания женщины, сжимавшей все, что осталось от ее мертвого ребенка. Обезумев от горя, она тщетно пыталась собрать все косточки, все до последнего позвонка. Ее платье было осыпано пеплом.
Прежде чем Эпик успел ответить, боковые двери распахнулись. Люди в черных доспехах со штурмовыми винтовками ворвались в банк и открыли огонь.
Похоже, правительство не собиралось сдаваться. Они все еще пытались сражаться с Эпиками, чтобы заставить их подчиняться действующим законам. Хотя с самого начала было ясно, что когда дело доходит до Эпиков, то не сомневаешься и не идешь на переговоры. Ты приходишь с пушкой наперевес и надеешься, что сможешь убить его обычными пулями.
Мой отец рванулся вперед, старые боевые инстинкты побудили его прислониться спиной к ближайшей колонне. Стальное Сердце повернулся, ошеломленный взгляд появился на его лице, когда ударила волна пуль. Они отскакивали от его кожи, разрывая одежду, но сам он оставался невредим.
Эпики, подобные ему, заставили Соединенные Штаты подписать Акт о Капитуляции, по которому они получали полный иммунитет перед законом. Пули не причиняют вреда Стальному Сердцу — ракеты, танки, самое совершенное оружие не оставляют на нем ни царапины. Даже если его удастся захватить, в тюрьме удержать не получится.
