Знаете… Наверное, возьму-ка я эти флаеры с собой. Ребятам покажу, пусть посмеются. Точно, а то приеду и нарвусь на очередную коллективную истерику в духе: «Женя, прости нас, ничтожных!» Суну им звездочки, пусть отвлекутся.
— Госпожа Тай-но-ва?
— М-м? Чем могу помочь? — Я повернулась и удивленно обнаружила перед собой мужчину в костюме из какой-то дорамы. Белый ханьфу с голубыми облаками и золотым поясом, длинные черные волосы, украшенные короной и шпилькой. Красивый, как для китайца, но в интерьере приемной «Панда-центра» он смотрелся откровенно нелепо.
— Прошу, пройдемте, вас ждут.
Что, уже моя очередь? Быстро.
Пройдя за сопровождающим в боковую дверь, я с интересом осмотрелась — коридор с одной стороны был застеклен от пола до потолка, и можно было полюбоваться бамбуковыми зарослями, в которых, чисто теоретически, обитали панды. Я слегка засмотрелась, пытаясь выхватить из живописной зеленой штриховки черно-белые кляксы, и не заметила, что мы уже пришли.
— Вы приняты. Это ваше, — заявил провожатый, открыв очередную дверь и пропуская меня в небольшую почти пустую комнату. — Можете забирать. Все, что вам надо для работы, идет с ним в комплекте. Пока вы занимаете свою должность — он в полном вашем распоряжении.
Я удивленно моргнула.
На полу посреди комнаты сидел «китайский айдол» в беловолосом парике и без верхней одежды. В смысле — обнаженный по пояс. Он медленно поднял на меня неестественно синие глаза и коротко вздохнул, чуть прикусив разбитую нижнюю губу. Звякнули цепи, сковывающие его запястья и щиколотки, тугой черный ошейник впился в горло, когда парень тяжело сглотнул.
Это что, шутка?
Глава 2
Яоши:
— Цепи и ошейник? Ты ключ, а не раб… — брезгливо нахмурился Чан Кай, осматривая меня с ног до головы.
— Она самк… женщина. А человеческие женщины за завесой падки на такое, господин небожитель. Ну, если я правильно изучал. — Изобразить стеснение было несложно, достаточно потупиться и потеребить пояс ханьфу. — Пусть я и другого вида, но все же соответствую людским понятиям о красоте. Телосложение правильное, не сильно накачанное, среднего типа, универсального. Лицо тоже достаточно симметричное. Можно попытаться завлечь ее, используя феромоны, но это не всегда действует так, как надо. — Я слегка наклонил голову набок, задумавшись. — Некоторых самок повышенная сексуальность, наоборот, отпугивает и вызывает агрессию. А вот жалость, материнский инстинкт… и в то же время подсознательное желание обладать, свойственное большинству представителей…
— Все-все, заткнись. Люди уж точно не обычные звери, — отмахнулся смотритель.
Ох уж это небесное ханжество. Бесит. Да, они не считают людей животными. Они считают их хуже животных.
— Не смею настаивать. — Я грустно опустил глаза, изнутри пылая веселым бешенством и представляя красочную картину: занозистый кол, вбитый в брюхо небожителя. Эх, мечты.
— Ну ладно… — все же решился божок. — Значит, жалость, похоть и жажда обладания. На что-нибудь да клюнет. И все же не хочу общаться с человечкой.
— Вам и не надо, господин. Даже нежелательно. Вы — высшее звено, и если она не глупа, то постарается получить от вас как можно больше информации, а потом подтвердить ее достоверность.
Небожитель важно кивнул.
Я закусил губу почти до крови, стараясь не рассмеяться и не испортить всю игру.
— Чтобы избежать потери вашего драгоценного времени,
этот ничтожный осмелится посоветовать использовать низших духов-фантомов из тех, что в синем секторе. Они способны принимать заданный облик более чем на три палочки и отвечать стандартными фразами. А координацию можете сразу передать деве… Я же постараюсь сам объяснить ей всю ситуацию, но, естественно, в моем «рабском» положении буду мало что знать.
Еще немного времени мы готовили нужную сцену. Тайком от небожителя я даже разбрызгал в воздухе едва заметный запах мускуса, перекрытый корицей. Затем снял ханьфу и приложил к запястьям, щиколоткам и шее совсем не бутафорские кандалы. Магические игрушки быстро захлопнулись… но могли так же быстро открыться, стоило только произнести нужный ключ. Что ж… Мотор! Камера!
Все шло как по маслу. Ровно до того момента, когда фантом небожителя привел в комнату единственную женщину, чье сильное, но неразвитое ядро смогло правильно отреагировать на разбалансированную ци, заложенную в глупые листки бумаги. Замаскированные под объявления амулеты специально были сделаны так, чтобы отпугнуть тех, у кого энергия в порядке и не примет хаоса.
Она вошла, и я понял: идеальна. Сначала комната наполнилась вкусом ее ци, странным, острым, текучим и переменчивым. Я едва подавил желание облизнуться и поднял глаза. Сглотнул.
Бездна.
Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — да, идеальна. И-де-альна. Потому что я уже ее ненавижу.
Что за отвратительное выражение лица? Зря пропали мои старания по подготовке этой прекрасной сцены! Силы были потрачены не для того, чтобы на меня смотрели с легким спокойным недоумением небожительницы, обнаружившей в своей постели жука!
Что пошло не так? Я не в ее вкусе? Не тот запах? Да даже если так, должно же быть хоть смущение!
Нет, стоп. Меня бесит не это. Другое… пока сам не понимаю что. Пожалуй… все? А если по отдельности?
Голубые глаза с красивым, почти как у дочерей Поднебесной, разрезом. Слишком белая кожа с легкими крапинками на носу и щеках. Светлые и непотребно короткие для женщины волосы. Слишком высокий рост, слишком уверенная осанка, слишком прямые плечи и выраженные мышцы на тонких руках с изящными запястьями.
Выражение лица… Да. Оно. Где нужные эмоции? Отреагируй уже хоть как-нибудь! Может, мне пустить себе кровь и упасть в обморок, чтобы это бревно проявило себя?! Ну же, мне нужна реакция, чтобы я смог прочитать твою личность! Быстрее!
Реакция появилась.
И мне с трудом удалось подавить взревевшее в крови веселое безумие.
Давно меня не вдавливали взглядом в пол. Это… как… почти так же, как когда отец выговаривал мне за очередную проказу, перед тем как…
А ведь эта смертная даже позу не сменила, у нее даже ресницы не дрогнули, а мне на плечи словно упала каменная плита с будущей папашиной гробницы.
Будет весело.
— Прошу прощения, — безукоризненно вежливо, хотя и на языке островных западных варваров произнесла женщина, отвернувшись от меня к фантому небожителя. — Это какой-то розыгрыш? Съемки скрытой камерой?
Интересно наблюдать со стороны этот ее каменно тяжелый взгляд. На фантомов ничего такое не действует. Обычно. А сейчас у низшего духа в ауре полыхает желание просочиться сквозь пол, и только печать небожителя удерживает его месте. Хотя нет, уже не удерживает: маленький дух с шипением развеялся, плюхнувшись на пол синим светлячком с иллюзорным хвостом. И с писком улетел за дверь.
Что ж, похоже, придется менять коней на переправе. Если раньше я собирался очаровывать сексуальностью, то сейчас… перейдем к амплуа грустного рыцаря. Эту маску я не люблю и использую реже. Зато все так же виртуозно. Я спешно облизал прикушенную губу и устало посмотрел на человеческую женщину.
— Я не смею вам что-либо навязывать, госпожа. Попрошу лишь выслушать меня… но перед этим… хм… наверное, вам лучше убедиться самостоятельно. — Я картинно раскрыл два морозных демонических крыла, сотканных из сильно концентрированной ци. На самом деле крыльев как дополнительных конечностей у меня не было, иначе бы строение организма было другое. Но для эпичности момента они подходили в самый раз.
— Забавно, — отреагировала она, слегка кивнув. Интерес в ее глазах был… странным. Словно вместо красивого парня она вдруг увидела на месте меня красивое… насекомое? И это насекомое ей гораздо больше нравится, чем покорный мужчина у ее ног. — Какое это имеет отношение к пандам?
