— И как же мы выжили? — прошептала Луна.
— Как? — Кром усмехнулся. — Она превратила свою слабость в невиданную силу: Она вырвала свое сердце и отдала его нашему миру. Такой жертвы наша Вселенная еще не знала, такой Силы еще ни один мир не получал, — тихо проговорил верховный бог. — А потом Она смогла вырвать и свою душу… Она разделила ее на несколько осколков, что оставила в нашем мире, один же забрала с собой, воззвав к Закону Вселенной: Битва не может начаться, если Создателя нет в его мире. И тогда Она ушла из нашего мира, остановив ту Битву, обрекая себя на жизнь без сердца и без души, — Кром остановился, повернулся к морю. — До нашей Создательницы, насколько мне известно, такого еще никто не делал.
Боги смотрели на золотой диск солнца, что уже высоко поднялся по чистому утреннему небосклону. Легкий бриз шевелил листья прибрежных пальм, гладил ленивые мелкие волны, набегающие на золотой песок пляжа.
— Теперь же все возвращается на круги своя: мир идет к собственной гибели, — повелитель бурь и ненастий скрестил руки на груди. — Благодаря жертве нашей Создательницы мы, боги этого мира, да и сам мир, настолько сильны, что можем без Нее противостоять Силам Вселенной. Наш мир очень силен, но тут остались те, кто всегда желал его уничтожить. Они превратились в болезнь, в раковую опухоль, что разъедает Дидьену изнутри, и они тоже не сидят, сложа руки.
— И что нам теперь делать? — почесала макушку Луна.
— То же, что и всегда: бороться, — твердо ответил верховный бог. — За нашими спинами не только прекрасный дивный мир, за нашими спинами люди и прочие порождения, дети, нашей Создательницы, которые ничего не ведают о грядущем, но которые будут обречены на смерть, ежели мы не выстоим. Она отдала нам свое сердце, сделав нас почти бессмертными, так неужели же мы Ее подведем?
— Нет, — помотала головой юная богиня. — В конце концов, ничья судьба еще не написана в камне, да и камень тот при необходимости можно разбить… А ты не знаешь, случайно, кто Герои Пророчества? И где можно найти осколки Ее души или в ком? Может нам стоит за ними приглядывать? Воспитывать там… Помогать… Это была не такая уж и плохая идея.
— Я многое знаю, — усмехнулся Кром, слегка завидуя юности и простоте богини. — Вот только я также знаю, что иногда лучше не лезть с благими намерениями в дела спасения мира: результат может быть противоположным задуманному.
— А я никуда и не лезу! — храбро соврала Луна.
— Ну, да, конечно, — горько усмехнулся повелитель бурь и ненастий. — В прошлый раз тоже хотели помочь, а в результате Создательницу одолели коварством и предательством, убив того, кто был не только Ее единственной любовью, но и светом в конце туннеля для Нее. Лишь благодаря ему Она не склонилась в сторону Тьмы окончательно.
Луна сглотнула. Сторона Тьмы? Неужели же все эти порождения Великих Болот и прочие монстры, обитающие в Розми и по всей Дидьене, и вправду тут с Ее ведома? Но как?! Как такое может быть?
— Будь осторожней, Луна, — усмехнулся Кром. — Это ведь судьба всего мира.
Глава 1
3, месяц Суховея, 5555 года — 4, месяц Суховея, 5555 года
1
Ривс Дримс устало потер глаза.
Атака тварей в этот раз началась ночью, в самый глухой час, когда даже самые стойкие часовые на стене и у мониторов начинали клевать носом и терять бдительность. Твари словно бы почувствовали, что пришло время нападать: вечерний туман так и не рассеялся, начался противный моросящий дождь, оседающий мерзкой водяной пленкой на лице, руках, одежде, технике, зданиях… В воздухе стояла водяная взвесь, вместе с плотным не отступающим туманом, создававшая впечатление густого киселя, что растекся по улицам Миранды и ее окрестностям.
Болотные твари тихо подобрались к самой стене города, прежде чем их заметили. Причем на сей раз, с тварями шли и летучие монстры, добиравшиеся до городской стены пешком, вместе с остальными своими собратьями. Когда же монстры были обнаружены, летуны взмыли в воздух, собрав своим неожиданным маневром обильную жатву среди защитников стены. Хвала всем богам, там кто-то догадался сразу вызвать подмогу и вертолеты.
Тут-то Дримса и ждал второй сюрприз.
Он в этот сырой вечер от чего-то принял решение остаться ночевать в гарнизоне: долго гонял своих ленивцев по полю, бил морды техникам и доносил азы постовой службы до пары обленившихся обормотов из патруля. Когда капитан закончил с этими благими делами, было уже темно и поздно. В сторону берлоги Ривса никто не шел, а просить патруль проводить его до дома капитан не стал — не маленький мальчик, да и никто не ждал его в убогой служебной квартире. Ривс остался ночевать в части.
Когда взвыла сирена и по громкой связи сообщили, что стена просит воздушной поддержки, тогда-то и проявился второй сюрприз: оба дежурных экипажа были пьяны! Эти сволочи искренне полагали, что ночью твари не нападут, рановато для их атаки, поэтому пилоты напились.
Разбив им носы и отправив трезветь на губу, Ривс полетел сам. Один. В ходе жаркой ночной атаки, капитан понял, что, в принципе, он может уже управлять вертолетом и в одиночку, что он и продемонстрировал.
Твари разлетались жалкими ошметками от попадания пуль из пушки, что была установлена на вертолете. Монстры дико визжали, бросаясь на вертушку, — кто умел летать, — или же прячась от света фонарей со стены и уползая в темноту. Дримс в этот раз не стал преследовать отступающих монстров, он все же был один в кабине и еще не чувствовал себя уверенно, управляя старой машиной.
Когда атака захлебнулась, Ривс вернулся на базу и пошел разбираться со своими подчиненными. Те были крайне недовольны такой ранней и жестокой побудкой: ведро холодной воды, выплеснутое на спящего человека, по определению нельзя считать мягким способом разбудить. Однако последующие за этим процедуры по пересчету зубов и десять кругов вокруг летного поля и навесов с вертолетами привели дежурные экипажи к мысли, что ведро холодной воды — это очень даже неплохо.
Злой как тысяча демонов Дримс загнал экипажи обратно в камеру, пообещав вернуться чуть позже, сам же направился подремать хоть пару часов в комнату отдыха. Поэтому он не выразил должного восторга, когда в помещение ввалился счастливый Ленс, принесший радостную весть, что вчера вечером с последним поездом приехал их новый гарнизонный главврач. Несмотря на ночную атаку, рыжий мальчишка сегодня прекрасно выспался дома, а утром госпожа Келамью накормила его потрясающим завтраком, поэтому его жизнерадостная физиономия навела на еще более мрачные мысли злого и не выспавшегося Дримса.
— Очередной неудачник? — хмуро буркнул Ривс, выходя из душевой, где принимал ледяной душ, пытаясь проснуться.
— Я тут Сивира встретил по дороге, он говорит, что парень из хорошей семьи и окончил лучший медицинский университет Розми, так что, думаю, он не может быть совсем уж плох! — радостно прощебетал довольный жизнью Ленс. Ривсу захотелось его укусить. Не в прямом смысле, конечно, но такая жизнерадостность поутру просто требовала жестокой мести.
— Закончить можно что угодно, как он лечить-то умеет? — Дримс вытирал полотенцем короткий ежик жестких черных волос и косился на контейнер с бутербродами, который его приятель поставил на стол, собираясь попить чаю.
— Я не знаю, но майор Сивир сказал, что, вроде, хорошо умеет лечить. Он хирург вообще, — рыжий младший лейтенант пододвинул в сторону Дримса контейнер. — Угощайся, мама сказала тебя покормить.
Ривс не стал отказываться. Шансы избежать злобного нападения некоторых не выспавшихся капитанов у младшего лейтенанта резко возросли.
После скорого завтрака приятели пошли к вертолетам — надо было оценить ночной ущерб, что твари нанесли машине, а заодно вытащить для этих целей еще трезвого Бена, техника, со склада. Пусть пока трезв хоть подлатает машину.
По дороге оба наткнулись на Фрейда, от которого уже исходил аромат утреннего пива.
