Когда спрашивать начали, зачем он кровь у бабушек пил, отвечал, что просто так ему хотелось. Жажда крови его мучала.
Обследовали его соответствующие медицинские специалисты и оказалось — совсем скорбен он на головушку, отчета в своих поступках совершенно не отдает. Вместо тюрьмы поместили его в клинику.
Вопрос у меня после прослушивания того рассказа возник, а Родину как он с оружием в руках охранял? Если бы в это время голос ему что посоветовал?
Вот так и живем. Не ты, так тебя…
Вова вон недавно зарезать меня хотел.
Не получилось у него. Умная книга помешала.
Совсем перед поездкой на Таганку ещё один рассказ из жизни города пришлось выслушать.
Два мужика пили. Так тоже очень много былин начинается. Дружбаны были закадычные. Пили, причем, довольно культурно, не самогонку купленную, а голландский «Рояль». Не с красной или синей, а самой что ни на есть золотой полоской. Его, пить можно. В России. В Европе, опять же говорят, с его помощью камины разжигают, а наши пьют.
Отец мне ещё когда в универе учился про этот «Рояль» рассказывал. Как они его водой разбавляли до водочной крепости и пили. Причем, упомянул — до девяносто четвертого года. В девяносто четвертом его официально ввозить и продавать запретили. Много народа всё же этой жидкостью травилось.
Так вот, пили, пили эти мужики и поссорились, подрались. Один другого убил. Сообщать об этом никуда не стал. Труп расчленил. Мясо с костей срезал. Часть на мясорубке перемолол. Что сам ел, часть за долги соседям раздал. Многим он был должен. Те за долг мясо с удовольствием принимали — ценил он его не дорого. Одна соседка медсестра была. Ей не фарш, а мясо куском досталось. Она и опознала человечину.
Кости мужик по мусоркам на Дружбе раскидывал. Часть костей скидал в контейнер детсада на Чапаева.
Побежала та медсестра в милицию и повязали мужика.
Вот такую историю на рынке и выслушал. Правда, не правда — попробуй разбери.
Озверел народ. Зарплату задерживают, правду не всегда доищешься, жратва в магазинах есть, но цены конские. Часть и слетела с катушек.
Машины с грузом стали на дорогах исчезать. Да и без груза из-под окон за милую душу угоняют.
На рынке рассказывали, что с дачных участков всё что можно прут. Овощи, ягоды — всё воруют.
Так, вот и кафе, где Десантник офис свой организовал.
Да вот и сам он, лёгок на помине.
— Ты куда пропал? — на меня как на врага народа смотрит.
Бабушка так говорила. В смысле про врага народа.
— Приболел, — вру как по писаному.
— Позвонить вера не позволяла? — уже менее сердито.
— Встать не мог с дивана, не то что к автомату сбегать, — продолжаю изображать сирого и убогого.
— У тебя что, телефона дома нет? — уже совсем нормальным голосом Саша меня спрашивает.
— Откуда? — отвечаю сущую правду. Сейчас нет. Бабушкин я снял и спрятал. Очень уж он из этого времени выбивался. Нет тут таких.
— Поставь. Копейки это стоит. Если надо будет — помогу. — на стул мне у своего столика показывает.
Глава 4
Глава 4 Алиби
— Обедал? — Саша сам с большим аппетитом ел. Спиртного на столе не было. Спортсмен.
— Спасибо. Уже перекусил, — не очень честно надо сказать ответил. Желания есть до сих пор после переноса не было. Голова ещё побаливала.
— Вчера я что тебя искал. В Москву надо ехать. Наградухи немного скопилось. Но это не главное. — прервался на момент Десантник, сок из стакана отпил. — На нашего с тобой общего знакомого с Таганки наехали. Побили даже. Сумку с вещами и деньгами отобрали. По описанию, звонил он, похожи на тех ребяток, что тебя тормознуть пытались. Ты их видел. Знакомый наш в больнице. По его словам, парни эти около «Нумизмата» трутся. Наказать их надо.
Во как. Чудные дела. Как же я их накажу?
Сижу молчу. Жду, что ещё Десантник скажет. Не тороплюсь дураком показаться.
— Само собой не один поедешь. Твоё дело пальчиком указать. Пара наших с тобой будут. Они их и замесят. Нельзя спускать такое. — Александр нахмурился. Кулак даже правый сжал.
Одни у Десантника сегодня неприятности. Ювелирку, что крышевал, бомбанули. В Москве нужного человека на больничную койку отправили…
Самое главное — это было только начало. Скоро всё так завертится-закрутится, успевай только поворачиваться. Но, ни Десантник, ни Вадик в будущее заглядывать не умели. Жаль. Многого плохого могло бы не случиться.
Вот уже сегодня поздним вечеров в окно Петра, что Бакалавру медь и серебро из коллекции Аркадия подарил, гранату бросят. Хоть и осень на дворе, но второй день погода стоит жаркая и душно. Рамы перед сном Петр в спальне настежь распахнул для прохлады. Этаж первый, хоть и высоко. Засыпать уж Петя с подругой своей начали, а тут граната в комнату и влетела. Лежащим на кровати повезло. Никого не убило. Даму, правда, в травму госпитализировали, а Петр пары пальцев на ноге лишился. Ходил потом хромал и матерился.
Пока же на дворе день и ничего этого ещё не случилось. Но, будет. Бакалавр с боевиками даже ещё в Москву не уехали.
— На машине поедете. Не надо нигде светиться. Никаких поездов и попутчиков. Как и не было вас в столице, — снова отпил свой сок и продолжил Десантник.
— Понял. — кивнул Бакалавр.
— Сейчас сходи на рынок, немного там со скупщиками пообщайся. Вроде как ты в городе и никуда в ближайшее время не собираешься. Парни потом прямо оттуда тебя по-тихому подхватят и рванете в Москву. Разберетесь с уродами и сразу обратно. Снова на рынок. Как будто ты никуда и не уезжал. — всё у Саши уже спланировано. Алиби выстроено.
— Хорошо. — снова как китайский болванчик Вадик головой мотнул. Роль у него сейчас почти без слов. На уровне — «кушать подано».
Пошёл на точку. Дорога знакомая.
Парни на месте, но уже подсобирываются. Таблички даже сняли. Морды довольные, как у котов, что сметаной объелись.
— Вот и Бакалавр нарисовался. — это опять разговорчивый сегодня Гоша.
— Вадик, пошли по пивку. — это уже Артур.
— Что-то вы сегодня рано закругляетесь, — отвечаю.
— Гошке фортануло, проставляется, — опять же Артур меня проинформировал.
— Ну, если только кружечку. Говорил уже, приболел вчера. Так, чебуреков поем только. — напьешься пива в дорогу, а потом под каждым кустом останавливать машину придется…
— Пошли. Им пива, тебе — чебуреки. Я сегодня плачу за всех, — щедрый Гоша сегодня. Не только разговорчивый.
— Что за повод то? — решил уточнить. Интересно же.
— Сейчас расскажу. — Гоша сумку застегнул. На себя её через плечо повесил.
— Стоим мы, тут два паренька подходят… — начал Гоша.
— Молоденькие такие, — вклинился Артур.
— Так, не перебивай, а то без пива останешься. — зыркнул на него Гоша.
— Молчу, молчу. — замахал то руками.
— Ну, подходят два паренька. Спрашивают берем ли серебро, — продолжил свой рассказ скупщик. Закурил. С огромным удовольствием затянулся. Как три года не куривал.
— Пошли, давай. Не тормози. — опять Артур в разговор влез.
— Так. Всё. Этот сам за себя платит. — показал пальцем Гоша на Артура.
— Сам так сам. — не особо и расстроился тот.
— Берете ли серебро говорят. — снова, в который уже раз, начал Гоша. — Берем. Меньше других даже обманываем. Показывайте, что принесли. Достают пяток полтинников молотобойцев и ещё одну монетку. За полтинники цену назвал, а ту монетку в руках кручу. Не видел такую раньше. Парни говорят, что не сомневайся, вот на ней и слово серебро есть. Правда из какой-то уральской плотины. Хрен его знает. Что за серебро? Из какой такой плотины? Ещё и три рубля. Старые — тысяча восемьсот тридцать четвертого года. Ладно думаю, рискну. Говорю — за эту чуть меньше дам, половину. Посовещались они. Согласились. — тут Гоша прервался. Дошли парни куда собирались.
— Заходим. Тебя, так и быть — прощаю. — Гоша Артуру кивнул.
Тот усмехнулся.
— Ловлю на слове. Сейчас пять кружек выпью… — первый Артур в пивник вошел. Сразу к стойке двинулся.
