— Это же очевидно! В сто тридцать семь лет госпожа Милена могла умереть только от родов! — ядовито заметил Макс, закрывая дверь. — Отдыхайте
Глава первая.
Глава первая. Кто здесь?
Я осматривала комнату, старательно припоминая, где такое уже видела…. Ответом было — нигде. Я старалась себя ущипнуть, плескала на себя холодной водой, найдя ванную за одной из невзрачных дверей. Всячески пыталась проснуться. Но каждый раз, открывая глаза, я снова видела мрачные облезлые стены, сгущающуюся по углам тьму и чувствовала запах старины. Я уже на работу проспала! По — любому!
В комнате резко потемнело и повеяло холодом. Нет, это был не сквозняк. Окна были закрыты. Какой-то неестественный, могильный холод облизал позвоночник, заставив прерывисто вздохнуть. Свечи отбрасывали зловещие, скачущие тени. И в тишине казалось, что они все тянутся ко мне.
Потрескивающий камин не согревал мое тело, которое трясло от нарастающего озноба. А вместе с тьмой на меня наползал животный ужас. Такое бывает в фильмах ужасов, когда ничто не предвещает беды для хозяев и еды для какого-нибудь монстра инфарктной наружности.
Для пущего эффекта не хватало тревожно скрипочки, нагнетающей и без того напряженную обстановку.
Первым порывом было — броситься к двери! Я уже протянула руку к черной ручке, как вдруг пламя свечей резко погасло, погружая меня в непроглядную темноту. В этот момент мое сердце пропустило удар.
Приступы жути накатывали на меня почти в кромешной темноте. Все вокруг казалось таким зловещим, что у меня затряслись поджилки.
Тумбочка, что стояла возле двери, дернулась. Я раскрыла рот в безмолвном крике оцепенения. Тумбочка затряслась сильнее. Словно сосед снизу нашел ее перфоратором.
Ее примеру последовала картина на стене. А потом как по цепочке затряслась вся мебель в комнате! Дребезжали старые стекла, словно в них ударял ветер. Трясся вместе со мной старинный шкаф, и даже огромная кровать, которую не в силах была сдвинуть бригада грузчиков.
На грани слышимости я уловила гул, похожий на рой пчел. Сначала тихий, едва различимый. Но с каждой секундой он ужасающе нарастал. Я прислушалась. Это было что-то, напоминающее шепот десятка голосов. Леденящие душу шепотки усиливались и, казалось, раздавались со всех сторон вокруг меня, наполняя комнату со всех темных и мрачных углов.
— Это сон! Просто сон! — мысленно кричала я, а по щекам от страха полились слезы.
Заставить себя сдвинуться с места, было практически выше моих сил. Я так и стояла в тревожном оцепенении, бегая глазами туда — сюда. Запрыгала огромная кровать, словно в нее вселился демон. Шепот тысячи голосов раздавался уже совсем близко. Почти у меня над ухом.
Они были здесь!
Кто они? Я отказывалась верить в происходящее, и даже не запомнила, как очутилась возле двери. Стоило мне положить дрожащую руку на ручку, как все стихло. Звенящая тишина наполнила комнату. Я боялась обернуться в темноту. Мне казалось, что на меня смотрят тысячи маленьких глаз, а на меня скалятся тысяча кровожадных пастей. Или одна большая. И вдвойне кровожадная.
Я стояла ни жива, ни мертва, боясь лишний раз сделать вдох и обернуться. Мне было до одури страшно. Но и дверь я почему-то открывать не спешила. Мозг уже во всех красках рисовал чудовище, которое так и ждет, чтобы я открыла дверь. Сознание затопило страшное предчувствие. Такое бывает, когда понимаешь, что опасность совсем рядом, совсем близко, дышит в спину холодком необъяснимого страха. Когда знаешь на уровне инстинктов, что кто-то облизывается на тебя в темноте.
Сильный удар в дверь заставил меня отшатнуться и бросится бежать! Я не помня себя от страха ломанулась к окну, и, распахнув его, посмотрела вниз. На высоте метров сорока, под окном шумело море. Черная вода с грохотом разбивалась о скалы, на которых стояло поместье.
Я резко обернулась, удары в дверь стали непрерывными, казалось, что она вот-вот слетит с петель, и тонкой преграды, что разделяет меня и нечто за дверью — больше не будет! Я вздрагивала от каждого удара, не зная, что делать и куда прятаться. Мне казалось, что из темноты что-то шепчет: “Ты умрешь!”, а я уже не могла понять, правда это или мне чудится со страху?
“Ба-бах” — что-то упало в коридоре, послышался неожиданный женский визг, от которого у меня зашевелились волосы. Создавалось впечатление, что там кого-то доедают! А женщина отчаянно сопротивляется, изо всех сил, цепляясь за жизнь!
В этот момент должен был включиться режим супергероя. Кто-то должен был броситься на выручку несчастной. Но я решила доверить это дело профессионалу. А сама просто спрятаться, пока профессиональное добро размазывает зло по коридорам.
Мерзкое и писклявое хихиканье раздалось практически под моей дверью, от которой я шарахнулась в угол. В щель под дверью пробрались тени — с рогами, хвостом и длинными когтями… Тени резко пропали, а по коридору послышался влажный топот маленьких ножек. У меня шевелились волосы. Зубы отбивали чечетку, пока я обнимала себя, боясь даже вздохнуть, громче, чем обычно.
— Это просто сон! Рита, просто сон, — твердила я себе, пока на голове шевелились волосы, придавая прическе несвойственный ей объем, — Помнишь, тебе тоже кошмар снился? Про волков? А ты проснулась оттого что замерзла. Просто одеялко сползло. Да, одеялко. Когда уползает одеялко — становится холодно, а от холода снятся кошмары. Все хорошо, это сон. Просто сон. Обычный кошмарик!
Я не знала, сколько простояла в состоянии оцепенения возле двери, но выйти в коридор так и не решалась. Безотчетная паника вопила во мн:”Не ходи! Не надо!”. Я спорила, доказывая ей, что в темной комнате еще страшнее, но выходить так и не решилась. Мне показалось, или позади меня что-то шевельнулось.
Я бросилась к двери, внезапно застыв в нерешительности, подозревая, что в коридоре могло бы быть и хуже. С одной стороны — это всего лишь сон и бояться мне как бы нечего. По крайней мере, я убеждала себя именно в том. А вот с другой… Даже во сне я не ставила себе целью учить наизусть имена всех чудовищ! Не хватало еще во сне здороваться: “Привет, Вась! Опять ты? Ладно, я просто буду бежать сегодня помедленней. Устала на работе! Лады?”.
Стоило мне повернуть ручку двери, как за ней раздались гулкие шаги, а на пол что-то шмякнулось с противным чавкающим звуком. “Шмяк” — хлюпающий удар по нервам отозвался мурашками по всему телу. А внезапное бубнение- заставило меня подпрыгнуть на месте, дрожа, как осиновый листочек.
— Ритусь, не трусь, — подбадривала я себя, глядя на дверь. “Шмяк! Хлюп!” — раздалось снова за дверью, но уже чуть дальше, а потом послышались шаркающие звуки.
Не пойду! Я отрицательно мотнула головой, как вдруг в комнате за спиной что-то неожиданно звякнуло!
— Ааааааааааааааааааааа! — визжа сиреной я вылетела в коридор и, не оглядываясь, ломанулась в сторону лестницы. На которой стоял тот самый старикан- дворецкий в позе «зю».
— Макс? — выдохнула я, глядя на то, как дворецкий невозмутимо моет ступеньки, размазывая по полу что-то алое.
— Да, юная мадемуазель? — спросил Макс, глядя на меня учтиво и вежливо.
— Ч-что вы делаете? — заикаясь и почти шепотом произнесла я, во все глаза вылупившись на шмякающуюся об пол тряпку и кровавое пятно.
— Изображаю картину “Лентяй с ведром” — совершенно невозмутимо отозвался дворецкий, глядя на меня с невозмутимостью собаки водолаза, — Что угодно, мадемуазель?
— А почему вода такая крас-с-сная? — просипела я, от страха совсем потеряв голос. Здесь было убийство! Он замывает следы! А вдруг он будет мочить свидетелей? Мамочки! Что делать?
— Это вишневый сок, который Вам несла служанка вместе с ужином, — потеряв ко мне всякий интерес, Макс продолжил мытье полов. Делал он это с упорством маньяка, убившего десяток людей за то, что они прошли по вымытому, — К сожалению, она не смогла этого сделать. По состоянию здоровья.
— Какому состоянию? — машинально отозвалась я, начиная беспокоиться за женщину и вспоминая что сама пережила несколько минут назад. До сих пор отойти не могу!
