— Я могу хоть на арене, хоть на улице, — ответил племянник губернатора. — Мне разницы нет. Пойдём хоть сейчас!
— А разница есть, — ответил я. — На арене тебе помощь окажут, когда я тебе наваляю.
Новенький хотел что-то ответить, но в этот момент к нам подошёл ещё один парнишка и сразу же спросил племянника губернатора:
— Родион, я тебя потерял, думал, ты в аудитории. Что у вас здесь происходит?
— Да вот, — ответил Родион. — Тут у нас один безрод, судя по всему, из эльфийской выбраковки, решил, что он самый смелый.
Мне не понравилось, что меня назвали безродом, это было обидное слово, которым некоторые аристократы называли тех, кто ниже их по статусу. Слово это обычно произносилось с особым презрением и с ударением на букву Е. Но я тем не менее решил не усугублять ситуацию и «проглотил» оскорбление. Мне хватало конфликтов на подготовительном курсе и не хотелось с этого же начинать и первый.
— Ладно, уже не смешно, — мрачно сказал я новенькому и обратился к Миле: — Пойдём в аудиторию, сейчас звонок прозвенит.
— Сейчас, — ответила мне Мила и спросила новенького: — Так что ты хотел-то? Я внимательно слушаю.
Похоже, мою девушку тоже задели слова племянника губернатора.
— В ресторан тебя пригласить, — ответил парнишка. — Хочешь круто отметить начало учёбы?
— В какой ресторан?
— В «Тройку».
— Мы с Ромой были там неделю назад. Что-то нам не понравилось. Так что, наверное, нет. Откажусь я от твоего приглашения.
— Да не были вы там! — вспылил племянник губернатора. — Туда вход по записи и кого попало не пускают! А вы оба безродные жертвы выбраковки!
Новенький был высоким, широкоплечим, довольно симпатичным на лицо, да ещё и племянником губернатора. Такой однозначно не привык, что девушки ему отказывают, и поведение Милы его разозлило.
— А зачем ты меня тогда пригласил, если я безродная? — спросила тем временем Мила. — Я же тебе не подхожу.
Я отчётливо ощутил, как от Милы начали исходить волны ярости. Мне стало жалко парнишку, но было очень интересно посмотреть, чем всё закончится. По лицу подошедшего к нам знакомого Родиона было видно, что он тоже ожидает интересного зрелища.
— Хотел покормить тебя в приличном месте, чтобы тебе было что вспоминать, когда будешь со своим другом в дешёвой кафешке чебуреки есть, — ответил Миле племянник губернатора.
— Это такая благотворительность, что ли? — спросила моя девушка. — Ты всех кормишь?
— Я не только кормлю, — новенький очень неприятно ухмыльнулся и добавил: — Сиськи у тебя ничего такие.
— Нравятся? — спросила Мила, улыбнувшись, но улыбка эта была обманчива, я ощущал какой вулкан бушует у девушки внутри.
— Ну можно потрогать, — ответил Родион и громко рассмеялся, его друг тоже негромко захихикал.
Любой другой на моём месте бросился бы отстаивать честь своей девушки. Но я хорошо знал Милу и был уверен: ей в этот момент от меня нужно было лишь одно — чтобы не мешал. И ещё у меня должна была возникнуть к этому дурачку злость, но появилось совершенно другое чувство — жалость.
— Ну а чего тратить время на поход в ресторан? Сейчас потрогай, — сказала Мила и поправила блузку так, что её неотразимая грудь стала ещё прекрасней. — Чего растерялся? Не знаешь, как это делается?
Племянник губернатора снова неприятно ухмыльнулся и самодовольно протянул руку к груди Милы. Парень решил идти до конца.
«Какой же ты дурак», — только и успел я подумать.
Не дотянулся новенький буквально два сантиметра. Как Мила умудрилась перехватить его кисть и буквально за пару секунд сломать бедняге все пять пальцев, я не понял. Парнишка заорал благим матом на весь коридор. Моя девушка поправила блузку, как ни в чём не бывало, посмотрела на друга Родиона и спросила его:
— Тоже хочешь потрогать?
— Нет! Мне девушки не нравятся! — почти крикнул тот в ответ, но тут же понял, что сморозил глупость и попытался исправиться: — Такие как ты не нравятся!
— Это, конечно, обидно слышать, — вздохнув, сказала Мила, но я знал, что она уже дурачится, так как злости от неё уже почти не исходило.
Друг Родиона, видимо, понял, что может усугубить своё положение и честно признался:
— Я запутался. Я вообще ничего не хочу. Можно я пойду?
Не дождавшись ответа, он умчался прочь, а вот все остальные наши одногруппники и куратор, наоборот, прибежали на крики племянника губернатора.
— Что случилось? — спросил Андрей Николаевич, подойдя к нам.
— Она мне пальцы сломала! — завопил Родион.
— Это правда? — спросил у Милы куратор, та кивнула.
— Но зачем?
— Он меня за грудь хотел схватить.
— Ты разрешила! — заорал племянник губернатора.
Коржов, видимо, не захотел разбираться в этом цирке и сказал:
— Значит так! За пределами арены руки не распускаем! Чернова, тебе не стыдно? Ты полуфиналистка весеннего турнира и связалась с новичком.
— Ваш новичок вообще Рому звал на улицу драться, — ответила Мила.
— Это правда? — спросил куратор Родиона.
— А если правда, то что? — ответил тот. — Выгоните меня из академии за нарушение порядка?
Похоже, парень был невероятно наглым и невероятно глупым, если начал дерзить даже куратору
— Не бойся, за предложение подраться, не выгоняют, — ответил Коржов.
— А я и не боюсь! Это Вы бойтесь потерять работу! Мой отец и дядя входят в попечительский совет этой академии!
— Тогда тем более, не позорь их! — ответил Андрей Николаевич, проигнорировав нелепую угрозу. — Иди в лекарский пункт, и чтобы на второй паре был в аудитории. Со следующей пары я тебя отпускаю, а на практике чтобы был!
Родион одарил нас всех ненавидящим взглядом и ушёл.
— И чтобы ты знал! — крикнул ему вслед Мила. — Я люблю чебуреки!
— Вы с ним аккуратнее, — сказал нам куратор, когда племянник губернатора отошёл далеко.
— Простите, — сказала Мила. — Не сдержалась. Но я не понимаю, вот откуда такие берутся?
— Откуда и все — из древних аристократических родов, — вздохнув, ответил куратор. — Их дома балуют, а нам здесь потом расхлёбывай.
Пока мы разговаривали, прозвенел звонок, и куратор велел всей группе идти в аудиторию. Когда мы расселись по местам, Коржов лишний раз напомнил всем о недопустимости драк между участниками академии и рассказал о том, какие наказания за это бывают. Покончив с темой нарушений дисциплины, мы перешли к знакомству с новенькими.
Группа увеличилась значительно. Помимо тех, кто прибыл в академию на подготовительном курсе, то есть, таких, как мы с Милой, жертв выбраковки, учиться в академию пришли окончившие школы и гимназии одарённые люди и орки из нормальных, не испорченных предрассудками, семей.
Из всех новеньких, разумеется, не считая Родиона, моё внимание больше всего привлекла Дарья Корецкая — несостоявшаяся новая невеста Левашова. Она была довольно миленькой, я бы даже сказал, красивой. Было бы жаль, если бы ей пришлось связать свою жизнь с этим сумасшедшим маньяком.
После знакомства Андрей Николаевич рассказал нам о планах, предстоящем учебном процессе, а новеньким немного об академии, и пара закончилась. Мы отправились на историю магии, попрощавшись с куратором до практики, которая стояла в расписании двумя последними парами.
История магии и следующая за ней артефакторика пролетели быстро, мы ушли на большую перемену, перекусили в столовой и отправились на практические занятия на одну из малых арен. Там мы быстро переоделись и принялись ждать преподавателя.
Как обычно, на практике, помимо Коржова, присутствовал Игнатьев. Ярослав Васильевич рассказал новеньким, как будут проходить практические занятия и предложил провести пару показательных поединков. Андрей Николаевич неожиданно предложил начать с новичков.
— Я сегодня хочу вас научить одному из важнейших правил! — заявил куратор группе. — Но для начала давайте проведём первый спарринг. Кто из новеньких хочет выйти на арену? Поднимите руки!
Несколько новичков, в том числе и Родион, подняли руки.
