– Ваше высочество, рад видеть, − высокий, черноглазый и черноволосый, в своём шитом серебром чёрном каптане он выглядит почти зловеще.
– Взаимно, ваше высочество, – опомнившись, изображаю я положенный случаю учтивый поклон.
− Проходи, Николь. Присаживайся. У меня к тебе есть очень серьёзный разговор, − кивает мой отец, его величество Яргард Сэйнар. Яркие утренние лучи, льющиеся через окно вспыхивают редким серебром в тёмных волосах.
Поборов детское желание нервно сцепить пальцы, я с достоинством направляюсь ко второму креслу. Присаживаюсь, бросив взгляд искоса на Азима. С чего это он так пристально наблюдает за мной? Вот точно нажаловался, что я ему сегодня опять нагрубила.
− Я внимательно слушаю, ваше величество, − поднимаю на отца глаза, изображая саму прилежность и невинность.
Тот не сдерживает ироничный смешок, наблюдая за мной. И вот почему никто не верит, что я белая и пушистая?
− Думаю, ты прекрасно знаешь, какие близкие отношения связывают наш род с родом Босвари, − издалека начинает король. – После событий трехлетней давности многое в нашем совместном прошлом было пересмотрено, многие взаимные обиды забыты. Нас, как и наши страны, связали не только дружба, но и крепкие родственные связи, благодаря браку твоего старшего брата и помолвке младшего. Уверен, ты также помнишь и о том, что королевой Босварии вскоре станет наша родственница.
Ещё бы я не помнила о таком невероятном событии.
Вряд ли у отца имеются сомнения в качестве моего образования. Да и на память я никогда не жаловалась. Тогда к чему эта торжественная вступительная речь? Неужели мои вечные препирательства с Азимом как-то нарушили хорошие отношения с нашими соседями?
− Конечно, отец. Я обо всём этом помню, − киваю, снова не удержавшись от косого взгляда в сторону принца Босварии.
− Что ж, − усмехается уголком рта его величество. – Тогда ты в полной мере оценишь то, что я хочу тебе сказать. И хорошо подумаешь, прежде чем ответить, − делает минутную паузу, из-за которой у меня начинает нервно подёргиваться нога, и произносит: − Его высочество принц Азим Босвари официально просит у меня твоей руки. Я хочу услышать, согласна ли ты на этот брак.
− Что? – выдыхаю потрясённо. Не веря своим ушам, поднимаюсь на одеревеневшие ноги, во все глаза таращась на отца.
Этого просто не может быть. Мне послышалось. Может, он перепутал меня с Софи? Это ведь она Азиму симпатизирует. И наверняка была бы счастлива такому предложению. Но не я, точно не я.
Чтобы увериться, поворачиваюсь к принцу, надеясь услышать какую-то очередную высокомерную ерунду.
− Ваше высочество, − шагает он ко мне. Смотрит предельно серьёзно. – Николь, я должен признаться, что давно покорён вашей красотой и вашим характером. И именно вас желаю видеть своей женой. Надеюсь, вы окажете мне такую честь.
Не послышалось.
– Вы должно быть шутите, – потрясённо качаю головой. – И шутка эта довольно некрасивая. Желаете видеть меня своей женой? Серьёзно? Неужели вы действительно рассчитываете, что после всех ваших колкостей в мой адрес, после всех едких замечаний, зная, как вы относитесь ко мне и моей семье на самом деле, я хотя бы на секунду задумаюсь над вашим предложением?
– С вашей стороны колкостей было ничуть не меньше, – мрачно замечает Азим. – Как и дерзких выходок, предшествующих моим едким замечаниям.
– Да. Но ведь и не я делаю вам столь абсурдное предложение.
– Абсурдное, значит? – чёрные глаза босварийского принца недобро вспыхивают. Он надвигается на меня, подступая вплотную. Буравит тяжёлым хищным взглядом.
Но меня уже откровенно несёт, как это всегда случается в его присутствии. Я даже забываю, что нас слышит мой отец.
– Немыслимое. Я не согласилась бы стать вашей женой, ваше высокомерное, несносное высочество, даже если бы вы были единственным мужчиной на свете. Никогда и ни за что.
– Вот как? – его губы изгибаются в привычной для меня циничной усмешке. – Это мы ещё посмотрим, ваше дерзкое, неразумное высочество.
Глава 2
– Прости, папа, – смотрю покаянно на своего хмурого родителя уже после того, как взбешённый принц, бросив эту угрожающую фразу, нас поспешно покинул. – Я не знаю, что на меня нашло. Всё случилось так неожиданно. Я совершенно не хотела быть настолько грубой и… мне жаль. Правда.
Наверное, никогда я ещё не чувствовала себя настолько виноватой перед отцом. Даже тогда, когда в детстве случайно подожгла его любимое кресло, а вместе с ним сгорел стол и какой-то очень важный философский трактат, который мама специально для папы с огромными сложностями заказала из далёкой Финиры.
− Сядь, Николь, − припечатывает отец. И я поспешно опускаюсь в кресло, присев на самый краешек, выпрямив спину и прилежно сложив руки на коленях.
Вспоминаю, какую вступительную речь он произнёс, как напомнил о наших дружественных отношениях с королевским домом Босвари, как попросил быть разумной, и мне становится совсем плохо. И ужасно, просто невыносимо стыдно. Ни о чём я не помнила, когда в очередной раз пыталась уязвить Азима. Такое поведение недопустимо для принцессы Сэйнара. И суровый взгляд короля Яргарда этому подтверждение.
Хочется заломить руки, как моя любимая гувернантка, леди Эрмедора. Но приходится собраться и смело посмотреть отцу в глаза.
− Я… мне нет оправданий, знаю. И если ты прикажешь, я принесу свои извинения его высочеству. За резкую и недопустимую форму отказа… но не за сам отказ. Я не выйду за него замуж.
Его величество, сжав губы и сузив грозно пронзительные синие глаза, пару минут мрачно молчит, вгоняя меня уже в настоящую панику.
Чувствую, одним выговором в этот раз не отделаться. Отец ужасно зол. Что ж, сама виновата. Надо было головой думать, а не бесы знает чем.
− То что ты извинишься, даже не обсуждается, − произносит наконец. – Не только за сегодняшнее своё поведение, но и за все предыдущие выходки…
− Но… но он же сам…
− Замолчи, Николь. Мне прекрасно известно, что в большинстве ваших с принцем Азимом стычек инициатором была именно ты. Я закрывал на это глаза, воспринимая ваше противостояние, как некую странную форму флирта. Особенно, когда понял, что Азим тобою всерьёз увлечён.
− Что?! – вскидываюсь ошеломлённо, но натыкаюсь на стальной взгляд отца и закрываю рот.
− То, как ты повела себя сегодня, недопустимо. Я обещал вашей матери, что не буду чрезмерно давить и дам вам всем возможность самим выбрать супругов, из имеющихся достойных вариантов. Отказать дипломатично у тебя было полное право. Ты же ответила принцу дружественной нам страны, как невоспитанная бродяжка, а не принцесса из рода Сэйнар.
От стыда я ощущаю себя так, будто мне кипятком в лицо плеснули. Щёки горят, глаза жжёт, в носу щиплет. Сглотнув, опускаю голову.
Он прав. И от этого мне только хуже.
− Отныне я запрещаю тебе без моего личного разрешения покидать дворец и дальше общаться с твоими необременёнными ответственностью творческими друзьями.
Как кулаком под дых. Откуда отец узнал о моих вылазках в город? Я же была так осторожна…
− Я знаю всё, что происходит с моими детьми, Ники, − награждает он меня очередным тяжёлым взглядом, продемонстрировав, как легко меня читает. − Также после нашего визита в Босварию ты утроишь усилия по изучению международной дипломатии и этикета, мировой истории, культуры и других дисциплин, которые я сочту нужным. Новых наставников подберу лично. И они будут заниматься с тобой весь остаток каникул. Леди Эрмедору, пожалуй, уволю с её должности. Она явно не справляется со своей задачей.
− Это не так, − пытаюсь оправдать свою старшую подругу. – Леди Эрмедора замечательная…
− И совершенно неспособна противостоять тебе. Я всё сказал, Николь. Можешь идти к себе. Азим возвращается в Босварию уже сегодня вечером, так что поспеши с извинениями.
− Хорошо, папа, − поднимаюсь с кресла. – Я поспешу.
И в этот раз как-то справлюсь с собой. Ещё одной ссоры с босварийским занудой отец мне не простит.
