Я не знаю, сколько так просидела. Я вглядывалась в темень ночи и вскоре увидела тень за калиткой, а потом она открылась, и вошедший отец не стал её закрывать. Он тяжёлой поступью добрёл до крыльца. Его меч выпал из ослабевших рук, клинок тускло сверкнул, поймав лунного света. Папа не стал заходить в дом, а устало опустился на первую же ступеньку. Мама тут же присела рядом... Так они и сидели, обнявшись.
Я видела, насколько устал отец, заметила, что он ранен и, возможно, смертельно. Понимала это и мама. Она не суетилась, не предлагала перевязать раны - не оставалось на это ни времени, ни сил. Вполне возможно, мама уже видела всё это. Видела в своих видениях, а нам с отцом это своё пророчество просто не открыла. Это было вполне в её духе. В духе потомственной пророчицы. Она частенько мне повторяла: «Многое, очень многое, нельзя открывать человеку, что бы ты там ни увидела, Роза. Сначала подумай, а потом рассказывай»…
Мертвецы кружили вокруг них, но не приближались, держась на некотором удалении, хотя у отца уже не было сил обороняться… Некромант-кукловод не нападал. Чего он ждал?
И тут я снова увидела большую тень. В надвинутом капюшоне в калитку нашего домика входил Он.
Разглядеть лицо из-за капюшона было невозможно. Я так и не поняла - был он стар или молод, худ или грузен. Вот с ростом было понятнее. Некромант не был высок, но от этой фигуры веяло мощью и силой. Он встал у калитки будто в ожидании чего-то… Но ни мама, ни отец с места не сдвинулись. Так он и стоял там, его армия мертвецов топталась за ним, а родители - сидели на ступенях нашего дома...
Вдруг отец покачнулся и начал заваливаться на бок. Мама не стала его удерживать, наоборот, она выпустила его из объятий и встала.
Моя мамочка была очень красивой. Стройная, с длинными чёрными волосами, спускавшимися ниже талии, она шла, рассекая ночную мглу облаком светлой магии, окружавшей её. Мне даже показалось, что она плывёт, не касаясь ногами земли. Так плавали неуспокоенные призраки, с которыми папа учил меня бороться. Как будто мама уже перешла эту тонкую грань между миром мёртвых и миром живых…
Некромант ничего не делал. Он просто смотрел на приближающуюся белую фигуру. Мама подошла к нему совсем близко. И вдруг, протянув руку, дотронулась до его щеки и провела по ней своими длинными прекрасными пальцами...
Он ещё ниже склонил голову и потянулся к ней, как тянется телок к мамкиному вымени - доверчиво и слепо. А вот она - схватилась другой рукой за амулет Силы, что носила на шее, и крепко сжала его. Свет хлынул из неё мощнейшим потоком, словно зажглось маленькое солнце перед нашим скромным жилищем.
Я знала, что это конец. И Он тоже это знал. Но Он крепко прижал маму к себе. Так они и стояли, сгорая в сильнейшей вспышке магии Света, превратившей их тела в пыль.
Армия мертвецов распалась, как только последнюю пылинку унёс ветер.
Некоторые скелеты без магии некроманта прямо на месте осыпались прахом. Им повезло. Больше никто и никогда не сможет их поднять из могил. Те, кому повезло меньше, попадали кое-как. Некоторые распадались на части, теряя конечности.
Я же судорожно принялась открывать замок своего убежища.
Выбравшись из погреба, я рванула по лестнице на крыльцо.
- Папа! - закричала я, бросаясь к отцу.
Быстрого осмотра хватило, что бы понять - жить ему осталось недолго. Но он открыл глаза и слабо мне улыбнулся:
- Прощай моя, Розочка. Будь счастлива.
- Папа… - заплакала я.
- Роза. Иди в Нур-и-Дешт… Жди там. За тобой придут, тебя найдут. Твоя мать так говорила. Ты поняла меня?
- Да, - кивнула я, обнимая отца.
- Иди в Нур-и-Дешт, Роза … - это были последние слова отца.
Его голова запрокинулась, глаза закатились. Папа… Мой замечательный папа… Преданный рыцарь Света был мёртв. Никогда больше его сильные руки не обнимут меня, смех не зазвучит в ответ на мою шутку, не раздастся подбадривающий возглас в момент, когда я опять промахнусь по мишени. Он не укроет меня на ночь одеялом и не пообещает истребить всю нежить в округе в мою честь.
Слёзы лились из глаз, я не вытирала их. Я прощалась и прощала. С отцом, с прежней весёлой счастливой жизнью, с безоблачным детством и радостью ощущать родные объятья. Всего этого в моей жизни больше не будет…
Не знаю, сколько я так просидела. Но в деревню всё же прибыло долгожданное подкрепление. Слишком поздно. Жителей в деревне не осталось. Только четырнадцатилетняя девочка, у которой закончилось детство.
Плохо помню, как меня тормошили, как в руку всунули чашку с горячим отваром, как закутывали в одеяло и задавали вопросы. Как я подносила факел к горе трупов, сжигая до тла тела. А потом лично обходила каждый дом, поджигая и их...
Когда я уходила с отрядом - деревни больше не было. Лишь огромное пепелище и столбы чёрного дыма…
А меня ждал Нур-и-Дешт, и меня там ждали... Осталось только выяснить самую малость.
Кто? И зачем?
Глава 1. С оккультизмом стоит завязывать: когда тату мастер глядя на ваш эскиз татуировки креститься!
- Ты в курсе, что у тебя черт по дому бегает?
- Его зовут Одуванчик!
- Он нечисть!
- Он личность!
Андрей Сатанель
10 лет спустя.
Гул голосов нещадно бил по моей бедной, больной головушке.
Голоса настойчиво что-то требовали и пытались что-то до меня донести. Надо было все же меньше пить вчера в трактире. Но полученные за работу золотые просто жгли мне пальцы. Или поесть нужно было? Хотя вот это совершенно точно пустая трата. Еда бы во мне все равно не задержалась после такого количества выпивки.
Гул голосов приближался. А я мужественно постаралась открыть глаза. С первого раза у меня не получилось. Глаза слиплись и упорно не хотели открываться.
Я выругалась и попыталась протереть их рукой. Рука тут же стала липкой. В чем это я? И запах какой-то странный? Я в конюшне? Хотя да, жрицы Света дальше конюшни меня в таком состоянии вряд ли бы пустили.
Сесть я даже и не пыталась. Для начала неплохо было бы понять, где мои руки и ноги. Я попыталась потянуться, когда поняла что теперь уже не одна.
Кого там вурдалаки принесли в мою спаленку.… Ну, не совсем спаленку, но совершенно точно – это мое стойло. Поняла я, когда все же умудрилась продрать глаза.
- Это роза? – послышалась откуда-то спереди.
- Что-то пахнет она не как роза, да и внешне похожа не очень – вторил ему другой голос.
- Что надо? – буркнула я, переворачиваясь на живот и пытаясь встать на четвереньки.
Это мне успешно удалось, и я подползла к углу стойла, где валялись мои сумки.
- Нам нужна роза – раздался насмешливый голос.
- Я Роза – недовольно кинула я, роясь в сумке в поисках зелья от жесточайшего похмелья, одного из самых сильных в моей жизни.
- А ты в этом уверена?
- Я сейчас вообще ни в чем не уверена, даже на каком я свете сомневаюсь. При этом «свет» – во всех смыслах – хмыкнула я и сделала большой глоток.
- Дочь моя, что ты говоришь такое? Не святотатствуй в священном месте – противный голос жрицы Света возвестил, что и она тут.
- Жрица Беарта – это конюшня. И она совершенно точно не «святая» – хохотнула я и все же умудрилась сесть.
- Разбирайтесь сами! Перед вами Розалинда Зибилле. Пророчица, предсказательница и охотница за нежитью. Других «роз» в Нур-и-Деште нет. Не сезон – буркнула Жрица Беарта и направилась прочь из конюшни.
- Я бы присела в реверансе после вот такого представления – но у меня сегодня тоже «не сезон». И день слегка не приемный. Так что говорите, что надо и проваливаете – я прислонилась многострадальной головушкой к доскам стойла.
Хорошо хоть коня тут не было. Получить копытом в лоб – не самое приятное в жизни. Да и в смерти. Как это я вчера пустое стойло выбрала? Не представляю даже. Хотя я многое сейчас не могу представить. И как в меня столько пойла влезло? И как я добралась из деревни до Нур-и-Деша, понимая, на уровне инстинктов, что в деревне в моем состоянии и ночевать нельзя. И как меня вообще впустили?
