— Более чем, — Хаос кивнул. — Большой магический резерв, к тому же увеличенный после инициации судьи. Он идеален.
— И он принял вашу силу.
— О да. Вскоре я буду полностью контролировать его тело, заставив сознание забиться в самый дальний уголок мозга. Прежний носитель пришел в негодность, а в теле временного носителя без полного контроля находиться опасно. Я заперт здесь, и меня это злит. Особенно сейчас, когда активировался дар Видящей.
— Мы найдем ее, обещаю. Лично займусь поисками. — Даршан-тиа склонился в поклоне.
— Знать бы еще, где искать. Надеюсь на тебя, Палач. Привлеки Хартхана, он засиделся без дела, а Следопыт не должен терять навыки.
— Как прикажете, Повелитель. Не сомневайтесь, поимка Видящей не займет много времени.
— Обнаружите ее — сразу сообщите мне. Хочу сам сломать шею этому мерзкому отродью дражайшей соправительницы.
Хаос перевел взгляд на притихшие фигуры, укутанные черными балахонами, и произнес ледяным тоном:
— Убирайтесь.
Одновременно склонившись в поклонах, хаоситы поспешно исчезли в порталах. Вслед за ними ушел и Даршан-тиа, оставляя Повелителя Хаоса в одиночестве.
— Скоро… скоро, я тебе обещаю, дражайшая Справедливость, я переверну твой мир, — прошептал он. — Заставлю всех твоих судей и стражей работать на себя, а ты будешь выть в тюрьме, как я последнюю тысячу лет. Каждый день, каждую секунду. Я знаю, ты слышишь меня и боишься. И правильно, на этот раз ошибок не будет!
— Папа, пожалуйста! — в отчаянии воскликнула я. — Я хочу учиться! Ты сам говорил, что у меня должно быть образование! Не забирай меня из академии!
Однако выражение на лице стоящего напротив высокого русоволосого… вот сейчас точно не отца, а старшего судьи Столичного региона, было суровым и не допускающим пререканий. В освещаемой лишь лунным светом комнате общежития его фигура в черной судейской мантии и с едва мерцающим мечом на боку выглядела особенно грозно.
— Ты не учишься, а только влипаешь в разные истории. Сейчас и вовсе сама себя превзошла — вмешалась в ход официального расследования! — неистовствовал родитель.
Да, вмешалась. Но ведь не специально же! А под конец и вовсе помогла найти тайное хранилище крови.
Правда, для отца это аргументом не являлось, поэтому оставалось только жалобно повторять:
— Такого больше не повторится! Обещаю!
— Не повторится. Потому что дома у тебя не будет шансов придумать очередное приключение на свою голову. Собирай вещи! — Он был неумолим.
— Не поеду! — воспротивилась я из последних сил. — Я уже не маленькая девочка, а совершеннолетняя и самостоятельная. Все, что ты можешь решать до того, как мне исполнится двадцать два, это за кого мне выйти замуж. А в остальном я сама вправе принимать решения! И я решила остаться! Мое обучение оплачено!
— Обучение — да, но и только. На что планируешь жить, самостоятельная моя? — с сарказмом уточнил отец.
— Работу найду, — выдавила я в ответ, плохо представляя, как именно это буду делать.
— Работа? Ты знаешь это слово? — продолжал ехидничать родитель. — Кара, мы теряем время. Я сказал — домой!
— А я сказала — нет!
— Если ты думаешь, что я не потащу тебя силой, — ошибаешься, — с угрозой предупредил он. — При этом дома всыплю ремня всем Карам сразу: и совершеннолетней, и самостоятельной.
Мы стояли друг напротив друга, словно дуэлянты. И неизвестно, до чего бы дошло дело, но набирающий обороты скандал остановил спасительный стук в дверь.
Родитель нервно ее распахнул и с недоумением воззрился на улыбающуюся госпожу Трингрос.
— Ваша честь, — поприветствовала ректор отца корявеньким книксеном. — Счастлива, что застала вас здесь. Нам необходимо переговорить по важному делу, касающемуся обучения Кары…
— Я забираю свою дочь из академии! — рыкнул тот. — Так что говорить не о чем.
— Забираете Кару? — Госпожа Трингрос искренне удивилась. — Но она ведь так хорошо учится, старается! Благодаря ее личному примеру весь факультет Защиты впервые за долгие годы радует нас усердием и знаниями.
Моя душа тут же преисполнилась к этой высокой худощавой женщине благодарности. Особенно после того, как лицо отца от похвалы в мой адрес приняло сначала недоверчивое, а потом сосредоточенное выражение.
— Я так понимаю, ваше недовольство связано с недавними событиями, произошедшими в академии, и тем фактом, что пострадали две студентки, — обеспокоенно продолжила ректор. — Но я вас уверяю, никакой халатности со стороны руководства учебного заведения в вопросе обеспечения безопасности студентов не было. И я…
— Вас никто и ни в чем не обвиняет, госпожа Трингрос, — прервал отец. — С тем, чтобы найти неприятности, моя дочь и сама отлично справляется. К тому же еще недавно она и сама не хотела учиться на факультете Защиты.
— А сейчас хочу! Мне нравится учиться! Это правда, папа! — Я вновь жалобно посмотрела на него.
— Ваша дочь повзрослела и взялась за ум, — тут же добавила ректор. — Если раньше успеваемость Кары оставляла желать лучшего, то сейчас она, без преувеличения, одна из лучших. Думаю, девочке надо дать шанс.
В который раз вознеся мысленную благодарность за нежданное заступничество, я продолжила умолять родителя взглядом. Ссориться с папой совершенно не хотелось, но и покидать академию я не намеревалась.
— Обещаю, буду вести себя благоразумно, заниматься учебой и только учебой! — торжественно поклялась я.
— Где-то я это уже слышал, — проворчал отец.
Не сердито, а лишь с какой-то усталостью. И стало понятно — он почти сдался.
— Прости, — пролепетала я. — Это было в последний раз. Честно.
Секунда-другая молчания, и родитель с тяжелым вздохом нехотя сказал:
— Хорошо. Но не приведи Создатель, я услышу еще хоть одну жалобу, Кара. Хоть одну, по любому поводу. В тот же день ноги твоей в академии не будет.
— Спасибо, папочка! — счастливо взвизгнула я, чувствуя, как с души словно камень свалился от облегчения.
— Вот и замечательно! — пропела госпожа Трингрос. — А теперь не могли бы вы уделить мне немного внимания, ваша честь?
Отец утвердительно кивнул, а я преисполнилась любопытства, гадая, что же такого важного она хотела сообщить.
На миг даже мелькнула мысль о том, чтобы потихоньку проследовать за ними и подслушать разговор. Мало ли, дар помог бы? Но, памятуя об угрозе отца, я все же осталась в комнате. Тем более что организм настойчиво требовал отдыха.
В сон я провалилась, едва голова коснулась подушки.
