― Нет.
― Вы соблюдаете предписанный вам режим? ― продолжает выпытывать он.
― Да.
Доктор Карпентер тяжело вздыхает.
― Думаю, что вы лжете. Точнее, я знаю, что это ложь. Санитары доложили мне, что вы не приходили последние пару ночей, чтобы принять лекарство. С чем это связано, Эллисон?
― Потому что мне не нравится, что происходит после приема этих таблеток, ― отвечаю я, посмотрев в его сторону.
У него жесткие рыжие волосы и глаза, такие зеленые, как сад, из которого я сбежала, а душа такая тусклая, как мои ощущения по возвращении домой. Золотая оправа очков напоминает мне о приглашении, полученным мной, на которое я ответила отказом. По моему телу пробегает дрожь, и отворачиваюсь, сосредоточившись на ясном голубом небе за окном его кабинета.
Я думаю, что одна из причин, по которой мне так неуютно рядом с доктором Карпентером заключается в том, что он пробуждает во мне гораздо больше воспоминаний о том проклятом месте, чем я хотела бы оставить при себе.
― Как ваше общение с мистером Хартом в эти дни?
Он пытается задеть меня. Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы понять, что на его обветренных губах сейчас гостит ехидная улыбка. Каждый раз, когда я отказываюсь говорить о себе, а это случается чаще, чем я соглашаюсь, он непременно поднимает этот вопрос, пытаясь подловить меня.
Я еще ни разу не оступилась и не планирую рассказывать ему больше, чем нужно знать о моих взаимоотношениях с другом. Это только усилит его желание разлучить нас.
― Отлично.
― Я подумываю о том, чтобы перевести его, ― продолжает он.
Мое дыхание становится сбивчивым, и я тут же сажусь на кушетке и поворачиваюсь к нему лицом. Выражение его лица, когда он кивает мне, говорит мне о том, что, несмотря на всю нашу осторожность, он нас раскусил. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох и вскакиваю с места.
Главное правило доктора Карпентера гласит, что, если мы вдруг чувствуем дискомфорт во время сеанса, мы имеем право на эти действия.
― Я могу закончить оформлять бумаги на перевод уже к среде, ― угрожает он, как только я прохожу мимо него.
К этому моменту я как раз дохожу до двери. Я настолько крепко сжимаю рукой дверную ручку, что костяшки моих пальцев белеют. Я начинаю выходить из себя, и это не приводит ни к чему хорошему. В первый и единственный раз я оказалась в белой комнате по этой же причине. Доктор Карпентер зашел слишком далеко, и я не контролирую свою ярость, набрасываясь на него с его же дурацким блокнотом, которым разбиваю его очки и оставляю царапины на лице.
Двадцать четыре часа ― стандартное время пребывания в белой комнате, но моя кратковременная вспышка была оценена в семьдесят два.
И теперь, у меня есть в запасе лишних сорок восемь часов, чтобы придумать, как оставить Эвера там, где он нужен мне больше всего.
Мы должны бежать.
ГЛАВА 3
Сейчас восемь часов вечера, и произошедшее на сеансе с доктором Карпентером по-прежнему заполняет все мои мысли.
Он никогда не угрожает тем, что не собирается довести до конца, и, хотя я понимаю, что надежды на спасение практически нет, я должна сделать все возможное.
К несчастью, я ни разу не видела Эвера после сеанса. Я поинтересовалась у самой добродушной из санитарок, мисс Лори, не видела ли она его, на что получила ответ, что он в крыле для мальчиков. Она сказала, что проверяла его за час до сеанса, и он сидел в общей комнате, глядя в окно.
У нас с Эвером больше сходств, чем я думала изначально, ведь он такой же мечтатель, как я. Однажды он рассказал мне, что сделал бы, если бы был рядом со мной во время моего путешествия по чужим землям, и его фантазии были намного сильнее наполнены яростью, нежели мои.
Я сделала то, на что меня вынуждали обстоятельства, а он бы совершил то же самое только потому, что ему это было по душе.
При таком раскладе никто бы не выжил, даже мы.
Возможно, ему бы и не мешало перевестись куда-то в другое место, которое способствовало бы борьбе с его склонностью к насилию, но Эвер был нужен мне здесь, поэтому он должен остаться.
Я понимаю, что во мне играет мои эгоизм, но молчаливые партии в шахматы с Эвером ― это единственное, что делало меня немного счастливее. Даже когда он подстегивает и терроризирует меня, желая выведать каждую кровавую подробность, одного его присутствия достаточно, чтобы я могла держать себя в руках и не вспоминать.
Тихий стук в дверь заставляет меня приподняться на локтях. Я надеюсь, что это Эверу снова удалось пробраться ко мне в комнату, но вместо этого я вижу мисс Лори. Она одаривает меня ласковой улыбкой, подходит ко мне и присаживается на край кровати.
― Я должна тебе кое-что сообщить, милая, ― тихо говорит она.
Мое сердце практически выпрыгивает из груди.
Я всегда в первую очередь думаю о самом худшем, так как это помогает мне меньше расстраиваться в случае, если плохое действительно случится.
― Доктор Карпентер хочет оформить перевод Эвера, ― неторопливо произносит она.
― Я в курсе, ― с прискорбием отвечаю я.
― Завтра я иду на заседание комиссии. Я постараюсь привести как можно больше аргументов, чтобы убедить их, что в его интересах остаться здесь.
Я еле сдерживаю слезы.
Никто не хочет, чтобы Эвер был здесь, кроме меня.
Он не особо добр по отношению к санитарам, остальным «трудным» подросткам и даже к самому себе. Эвер мил только со мной, пусть редко и только тогда, когда он в подходящем расположении духа.
― Зачем вам это? ― дрожащим голосом интересуюсь я.
― Я не знаю, ― отвечает она задумчиво. ― Думаю, что он нашел свой укромный уголок в моем сердце. Также я отметила, что с тех пор как вы стали проводить время вместе, с ним намного легче справиться… и с тобой, кстати, тоже, ― закачивает она фразу, усмехнувшись. ― Честно говоря, вы напоминаете мне двух щенков, которые росли в приюте вместе. И если разделить вас, то ни один из вас не продержится долго, а у меня не хватит сил наблюдать за тем, как вы угасаете, Элиссон.
Я вытираю слезы, а мисс Лори протягивает руку, чтобы убрать волосы с моего лица.
― Поднимайся. Давай прогуляемся и навестим Эвера. Думаю, это пойдет на пользу вам обоим.
Когда я встаю с кровати и позволяю ей вывести меня из комнаты вопреки уставу учреждения, я понимаю, что единственный способ для нас с Эвером остаться вместе ― это сбежать сегодня ночью.
ГЛАВА 4
― Ты ведь не убил ее, не так ли? ― настойчиво спрашиваю я у Эвера, когда мы бежим через задний двор учреждения.
― О чем ты? ― удивляется он, таща меня за собой. ― Нет! Я просто отключил ее! Она скоро придет в себя. Шевели ногами, Алиса, иначе они поймают нас!
Мы топчем свежескошенный газон босыми ногами, двигаясь настолько быстро, насколько это возможно. Я понимаю, что скоро мы упремся носом в высоченное сетчатое ограждение, через которое нам придется лезть, но Эвер настолько же силен, насколько умен, и я уверена, что это не станет для нас большой преградой.
Моя нога цепляется об крупный булыжник, и я визжу от боли, отпуская его руку и приземляясь на колени. Эвер берет меня на руки и продолжает бежать к забору. Возможно, из-за только что полученной травмы, это будет сложнее, чем могло быть, и мне остается только надеяться, что он не бросит меня здесь. Мне хочется верить, что он найдет способ, который позволит нам обоим перелезть через ограду, но я узнаю об этом только тогда, когда мы будем на месте.
― Мы почти сделали это, малышка! ― подбадривает он меня, слегка переместив мое тело у себя на руках.
Его тело дрожит, и я не могу понять, то ли из-за адреналина, который должен сейчас играть в его крови, то ли ноша, которую он вынужден тащить на себе, начинает его утомлять.
― Вот черт, ― бормочет Эвер, когда мы оказываемся возле ограждения.
Он опускает меня на землю, и я слегка вздрагиваю, пытаясь понять, не сломала ли я палец об этот дурацкий камень.
