Наткнувшись на вопросительный взгляд девушки, я понял, что неожиданно потерял нить разговора. Ведь это Ленусик у нас может, словно Цезарь, делать несколько дел одновременно — и договор набирать, и со мной общаться, и музыку слушать, а я такими талантами не обладаю. И если задумаюсь о чем-то, то на все постороннее, как правило, не обращаю никакого внимания. Чтобы не обижать собеседницу, я невозмутимо ответил:
— Разумеется.
— Так что скажешь? — поинтересовалась Ленусик, возвращая мне ксерокопии данных заказчика и отправляя файл в печать.
— Я с тобой полностью согласен, — выдал я общую фразу, надеясь, что ее окажется достаточно.
— Вот и замечательно, — радостно заявила Лена и протянула мне книгу, которую я только что рассматривал. — Вернешь, когда прочитаешь.
Видимо, разочарование все-таки отразилось на моем лице, когда я брал этот "шедевр", по недомыслию выпускавшийся не в рулонах, а в форме, куда более неудобной для использования, потому что Ленусик недовольно покачала головой и заявила:
— Ник, иногда ты меня поражаешь до глубины души! Разве ты не понимаешь, что книги — это не напрасная трата времени, а возможность расширить свое мировоззрение, узнать что-то интересное, окунуться в мир фантазий, почувствовать себя другим. Разве тебе никогда не хотелось испытать новые эмоции, пережить новые ощущения? Разве не возникало желание сбежать куда-нибудь от окружающей нас серой обыденности?
— Нет, — честно ответил я. — Меня и тут неплохо кормят.
Доставая листы из принтера, Ленусик печально вздохнула:
— Теперь понятно, почему ты до сих пор один живешь. Нет в тебе никакой романтики, сухарь ты бесчувственный! И не удивительно, что за такого никто замуж идти не хочет.
— Это ты зря! — обиженно возразил я. — Романтики у меня предостаточно, а не женюсь я по идейным соображениям, менять которые в ближайшем будущем не собираюсь.
Ленусик ловко рассортировала листки по двум стопкам, скрепила их и протянула мне:
— Смотри, с такими соображениями к старости совсем один останешься. Некому будет даже стакан воды подать.
— Не останусь! — беспечно заявил я, принимая вожделенный договор. — Вот лет через десять нагуляюсь, остепенюсь, да и сделаю кому-нибудь предложение, от которого невозможно отказаться. Может, даже тебе, если ты к тому времени никого окольцевать не успеешь... Все, Ленусик, огромное спасибо! Я побежал.
Пока девушка думала, что бы сказать в ответ, я галантно поцеловал ей ручку, быстрой походкой покинул кабинет нашего экономиста и направился к себе. Блуждая коридорами редакции, я размышлял, с чего это вдруг Лена вспомнила о моей личной жизни? Возможно, ее строгая мамаша устала ждать, пока дочурка подыщет себе "прынца" на белом коне, и развернула широкомасштабную промывку мозгов. В этом я с ней был согласен — четверть века за спиной, а у девушки одни книжки на уме.
Хотя, если вспомнить, с годик назад, когда шеф назначил меня заведующим отделом рекламы, Ленусик в числе прочих принялась строить мне глазки, но быстро сообразила, что томные взгляды и легкий флирт на меня не действуют. Тяжелую артиллерию она использовать не решилась и больше охмурять меня не пыталась, в отличие от прочих незамужних коллег, которые еще пару месяцев действовали мне на нервы, прежде чем убедиться, что романов на рабочем месте я не завожу.
Положа руку на сердце, в тот момент мне было сложно удержаться от активных действий по отношению к ней. Ведь я понимал, что девушка — золото. Умная, начитанная, специалист хороший, да и красотой природа не обделила. Единственный недостаток — немножечко не от мира сего, поскольку больше времени проводит в фантазиях, нежели в реальном мире, но на это можно с легкостью закрыть глаза. Вот только я пообещал своему отцу придерживаться нескольких четких правил, одно из которых гласило — смешивать работу и личную жизнь нельзя, иначе успехов не будет ни там, ни там. В справедливости данного утверждения я нисколько не сомневался, благо примеров перед глазами хватало, да и рассказы знакомых, обжегшихся на служебных романах, были весьма красочными. Именно поэтому сейчас мы с Ленусиком — не более чем хорошие друзья, хотя кто знает, как могло сложиться.
Мысленно пожелав девушке хорошего мужика, я добрался до своего маленького, но отдельного кабинета, где меня терпеливо дожидался заказчик. Пока клиент подписывал договора, я сунул книгу с довольно пафосным названием "Гроза орков" в стол, а спустя минуту начисто позабыл о ней, сосредоточившись на уточнении деталей будущей рекламной заметки. Обсудив все мелочи, вплоть до шрифта, и пару раз проверив текст (случаи бывали), я пообещал довольному заказчику, что результат он сможет увидеть уже в завтрашнем выпуске, и спровадил его со всевозможной почтительностью и долгими расшаркиваниями. Последнее было обязательным. Пусть заказ клиента копеечный, обязательно нужно показать, что для нас он — важная персона, и выполнить любой каприз. Глядишь, в следующий раз снова обратится и друзьям порекомендует.
До самого позднего вечера я трудился в поте лица. Все-таки быть начальником пусть и небольшого коллектива — тяжкое бремя. Одного приказа не всегда бывает достаточно. Нужно постоянно следить за всем, контролировать, вникать в детали, так как за любую оплошность на ковре у шефа придется краснеть мне, а не дизайнерам, корректорам, верстальщикам и прочей братии.
Когда вся работа была проделана, и даже четверть полосы для рекламки нового клиента после упорного спора отыскалось, я смог вздохнуть спокойно и поблагодарить своих подчиненных, задержавшихся ради дела на пару часов. Да, в отличие от прежнего зав отделом, я коллег за бездушную рабочую силу не считал и при каждом удобном случае всячески демонстрировал, что без них я — никто. Это помогало поддерживать нормальную производственную атмосферу, положительно влиявшую на результаты работы. Все в отделе давно считали меня "своим" парнем, который и премии может выбить, и добиться отпусков не зимой, а в более подходящее время года, и путевки в профкоме по знакомству достать. Ради такого можно потрудиться на совесть, а не для галочки.
Окончательно убедившись, что если проблемы со свежим выпуском возникнут, то уж точно не по нашей вине, я вернулся к себе, чувствуя острое желание перекусить. За окном была ночь, поблизости никаких круглосуточных кафешек не располагалось, и я решил провести обыск в столе, надеясь обнаружить что-нибудь съедобное. Мне частенько приходилось задерживаться на работе, а это привело к появлению полезной привычки хранить НЗ в виде конфет, орешков или подобной ерунды, которая помогала дотерпеть до дома.
