Тут же с грохотом захлопнулось еще несколько ставень.
— Во имя всех богов…
«Похоже это и правда — самая натуральная задница, в которой я очутился. Конечно, нас не везде любят. Многие опасаются и стараются держаться подальше, но чтобы так бояться… Надеюсь, я хоть на нужном континенте?» -
с этими невеселыми мыслями в голове, он дошел примерно до середины деревни, и, выбрав дом, выглядевший немного менее обшарпанным по сравнению с остальными, постучался в его дверь.
После пятикратного дублирования стука он собирался пригрозить, что снесет дом, если ему не откроют, и даже начал сочинять угрозу покрасочнее, однако его перебил чей-то дрожащий голос, донесшийся из-за спины.
— Прост-тите господин к-колдун, что вам нужно?
— Наконец-то хоть кто-то смелый нашелся! — произнеся это, он развернулся. Каково же было его удивление, когда он обнаружил того самого паренька-пастуха. — А с чего ты взял, что я волшебник?
— У вас шляпа и колдовская палка.
— Значит, здесь был кто-то еще, похожий на меня?
Паренек испугано замотал головой.
— Ну и откуда ты тогда знаешь, как они выглядят?
— Так вы не он? — с облегчением спросил пастушек.
— Будем считать, что так. А теперь не болтай и отведи меня к старосте и тогда… тогда я тебе заплачу.
— Нет, не надо.
— Чего не надо?
— Денег. Говорят, что колдовские деньги приманивают демонов, мор и диких зверей.
— Тогда просто отведи меня к главному. Мой кошелек тяжелее будет, — вздохнув произнес тот, кто сказал, что он не колдун.
— Д-да. Идите за мной.
Паренек отправился вперед, волшебник, ну или тот, кто крайне походил на колдуна, отправился за ним. При взгляде на спину паренька в его животе начал твориться тот же беспорядок, что и в первый раз, чему нельзя уже было не придавать значения.
Он был уверен, что не настолько проголодался, чтобы задуматься о каннибализме, тем более что его чувство отличалось от чувства голода. Но не успел он как следует сосредоточиться и проанализировать свои ощущения, как оказалось, что они уже добрались до цели.
Оставив мальчишку снаружи, он зашел в дом.
Переговоры оказались недолгими. Если верить старосте, он находился в королевстве Гейнерез в Фалкийских горах. Местонахождение королевства он представлял довольно смутно. Что же касается гор, то хоть он и отлично знал, где они, но они тянулись чуть ли не через весь континент, что сильно расширяло диапазон вероятностей его местонахождение. К тому же в любом случае, Фалкийские горы были до безобразия далеко от того места, где он должен был оказаться. Кроме названия королевства, он узнал местонахождение ближайшего города, в который и решил для начала отправиться.
Поблагодарив старосту за помощь, он вышел наружу, где с удивлением обнаружил все того же паренька.
— Почему ты ждал меня? — грозно спросил волшебник. После того, как он узнал, где он, его и так не слишком радужное настроение опустилось ниже уровня океана.
— П-простие, но вы обещали мне заплатить.
— За то, что ты шел впереди меня в течение пары минут? Я бы и сам запросто нашел этот дом.
— Но все же…, — проявил неожиданную твердость паренек.
— Эх, боги с тобой… держи. — С этими словами, волшебник, порывшись в кошельке, кинул пареньку самую мелкую, какую только он у себя обнаружил, медную монетку.
Тот, обрадованный столь щедрой оплатой, чуть ли не вприпрыжку отправился обратно, туда, откуда они пришли. Волшебник же вперился в его спину, стараясь понять, что же с этим мальчишкой не так. И уже после того, как тот скрылся за дверью одного из домов, вроде бы того самого, в который ломился волшебник, он опрометью бросился за ним.
Как и в первый раз, никто и не думал отпирать ему. Похоже здесь и правда крайне не любили чужаков. Конечно староста, в чьи обязанности входят, в том числе, и переговоры со всеми чужеземцам, был вежлив, но даже в его голосе просвечивал враждебность. Что же касается остальных крестьян, то они просто избегали волшебника. Однако ему, несмотря ни на что, надо было попасть в этот дом, даже если для этого ему придется испепелить дверь.
К счастью, дверь осталась целой и не вередимой, не считая пары вмятин от посоха. За дверью стояла девочка лет шести, одетая во что-то вроде ночной рубашки.
— Ч-что вам нужно, господин колдун?
— Можно пройти? Мне нужно поговорить с кем-нибудь из взрослых.
— Монетку дашь?
Не говоря ни слова, волшебник покорно протянул девочке монету.
— Мамы сейчас нет, а папа спит, — проинформировала его девочка, — вы можете подождать, господин колдун.
— По правде, я тороплюсь. Лучше бы твоему папе проснуться поскорее. — ответил волшебник, заходя в дом.
— Он рассердится, если его разбудить.
— Я как-нибудь переживу. Где он? — требовательно спросил волшебник.
— Монетку дашь?
— Ах ты… — было начал волшебник, но прервал себя на полуслове. Конечно, он был возмущен, и в его душу закралось подозрение, что если так и дальше пойдет, то выйдет он из этого дома и вовсе без денег, но все-таки он смог совладать с собой.
Получив плату, девочка сказала, что ее отец на втором этаже, показав при этом на лестницу, сколоченную из необтесанных досок.
Еще подымаясь по лестнице, волшебник почувствовал горький сивушный запах, сгустивший воздух, чья концентрация, по мере его подъема наверх, неуклонно увеличивалась. Отец семейства, бывший мужчиной лет сорока пяти, заросший трехдневной щетиной, несмотря на заверения девочки, не спал. Вместо этого он сидел на полу, тупо уставившись в противоположную стену, обвив всеми своими конечностями бутылку литров на десять, наполненную мутной жидкостью.
— Кхм. — оповестил о своем присутствии волшебник.
Никакой реакции.
— Простите, мог бы я с вами поговорить?
Мужчина перевел на волшебника взгляд мутных глаз. При этом смотрел он на побеспокоившего его незнакомца тем же ничего не выражающим отупевшим взглядом, что и на стену секунду назад.
Волшебник тяжело вздохнул.
Конечно, учитывая сложившуюся ситуацию, он мог сделать то, что хотел, не спрашивая ни у кого разрешения, и вряд ли кто-нибудь из жителей осмелился бы встать у него на пути, однако, несмотря на то, что его методы многим могут показаться противоправными, все же, по возможности, он старался не нарушать законов. Тем более, не хотел давать дополнительную пищу для страшных баек о злобных волшебниках, приносящих людей в жертву разнообразными извращенцами способами. В то же время он не горел желание ждать, пока эта опухшая морда протрезвеет. Сейчас же она точно не была готова воспринимать хоть какую-то информацию.
Еще раз тяжело вздохнув, волшебник приблизился к жертве самогоноварения на достаточное расстояние, закрыл глаза, прошептал что-то себе под нос, после чего со всего размаху стукнул.
