— Я не уверена, что я действительно хочу объяснять это моим родителям.
— Слушай, — Хантер не мог смотреть в ее глаза. Он сконцентрировался на сборе остатков бумаг вместе с ней. — Я не думал, что это ты.
— Я определенно надеюсь на это, — она потерла рукой затылок и вздрогнула. — Черт, а кого ты вообще ждал?
— Это не важно, — несмотря на то, что он мог надрать Джереми задницу с закрытыми глазами, не говоря уже о его друзьях, постоянно быть целью — ощущение менее чем достойное. Он пожал плечами и взглянул на нее. — Серьезно. Ты в порядке?
— Думаю, да.
Он подхватил ее сумку и засунул бумаги внутрь, затем застегнул молнию.
— Тебе далеко идти?
— Я не знаю. А как далеко живешь? — Она протянула руку к сумке.
— Ты хочешь пойти домой со мной? — Боже, ему надо чаще общаться с девчонками. Он повесил свой рюкзак на одно плечо и забросил ее сумку на другое. — Я донесу.
— Я живу с другой стороны от молочной фермы. Но я хотела спросить тебя про презентацию, что ты делал для вчерашнего урока.
— Оу. Конечно, — разговор резко затормозился. Ему следовало бы догадаться, что она не будет интересоваться им. Но он также абсолютно не мог понять, отчего она интересуется его презентацией. Их уроки по обществознанию состояли из подготовки докладов по поправкам к конституции. Двое ребят в классе практически заснули, пока он говорил.
Он мысленно вздохнул и указал на запад.
— Я живу с другой стороны от тех лесов. Что ты именно ты хотела узнать?
Она продолжала идти рядом с ним, аккуратно прокладывая дорогу через кусты.
— Ты действительно веришь в то, что ты сказал?
Он взглянул на нее. У нее в волосах были листок, но у него не хватило смелости убрать его.
— В какую часть?
— В ту, что о пистолетах и безопасности?
— Я не уверен, что я об этом говорил.
— Ты сказал, что люди не должны бояться оружия.
— Не должны. Им следует бояться людей, которые не знают, как пользоваться оружием.
— А ты?
Он схватил ее за руку и остановил.
— Аккуратнее. Ты почти наступила на ядовитый дуб. Что я?
Она шагнула в листья.
— Ты знаешь, как пользоваться пистолетом?
— Да.
Она открыла рот, как будто ей стало трудно дышать, и внезапно остановилась.
— Серьезно?
Он пожал плечами.
— Мой отец был военным. Он все еще занимается вопросами обороны. Я узнал, как обращаться с оружием, практически с тех пор, как научился ходить. — Он сделал паузу. Это возможно самый длинный разговор, который он когда-либо вел с девчонкой, и он не мог сказать, что это ее придыхание значит. — Это раздражало маму, но отец всегда говорил ей, что я буду в большей безопасности, если я буду уметь обращаться с огнестрельным оружием.
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
— Но это не то, что бы у тебя пистолет был сейчас собой, не так ли?
Боже, если бы он только мог носить с собой пистолет из школы и обратно. Показать пистолет один раз и это определенно сберегло бы время на разборки с этими идиотами.
— Нет. Ты с ума сошла? Это же отличный повод, чтобы тебя исключили. — Уже не говоря о том, что отец будет невозможно зол, если Хантер возьмет пистолет из дома без разрешения.
— Но все же, — Клэр продолжила идти. — Вау.
Он понятия не имел, что бы это значило. И она больше ничего не сказала. Их ноги пробирались сквозь листья.
Хантер прикинул, была ли хоть одна возможность сделать так, чтобы их разговор стал еще более неловким.
Как сейчас. Позволь мне свалить тебя с ног, а потом еще и напугать.
— Извини, — сказал он. — Это никогда не было чем то важным в нашем доме.
— Мои родители абсолютные пацифисты, — сказала она, и ему послышалась горечь в ее голосе. — Они полностью против оружия, и войны и... — ну ты знаешь.
Он не знал. Но он ответил.
— Да. Я понимаю.
— Мой старший брат окончил учебу на прошлой неделе, и, втайне от родителей, записался в армию. Он уезжает в субботу, — она заколебалась. — У мамы и папы действительно трудное время сейчас в связи с этим.
У Клэр, очевидно, тоже. Он чувствовал это в ее голосе, в неуверенности воздуха вокруг нее.
— Для моей мамы это было бы тоже трудное время,— сказал он. Он понятия не имел, была ли это правда, но казалось правильным сказать именно это.
— Твой отец, наверное, был бы горд, а?
— Он, наверное, закатил бы вечеринку. — И опять, может быть, и нет. Его папа определенно не был любителем попраздновать. Но он никогда не упускал момента, чтобы дать урок, что будет правильным в армии. Даже когда он был младше, Хантер знал, что каждый урок обращения с оружием, каждый момент, потраченный на самооборону, состоял из двух частей: часть обучение, часть практика.
Иногда ему это нравилось. Даже сейчас, всего-то в шестнадцать лет у него была некоторая уверенность, что он может позаботиться о себе, что отцовская жесткая дисциплина сослужила свою службу. С его связью со стихиями, контроль может быть скоротечной вещью, и он должен взять все, что может получить.
Но иногда ему хотелось все бросить, отрастить волосы, сделать пирсинг, позволить своим способностям безумствовать, просто освободиться от шаблонов хотя бы на минуту.
— Это пугает тебя? — спросила Клэр. — Жить в доме с оружием?
Хантер улыбнулся.
— Я не просыпаюсь посреди ночи, обнаружив, что оружие смотрит прямо на меня.
— Заткнись. — Она легонько толкнула его. — Нет, я имею в виду, ты никогда не переживал, что случайно получишь пулю?
— Ты имеешь ввиду, когда на меня наставляют автомат, поймав меня при «налете» на холодильник? Как будто это меня остановит?
Ее дыхание опять перехватило.
— У тебя есть автомат в твоем доме?
— Конечно. Он неравнодушен к желе.
— Хантер. Серьезно.
Ему нравилось, как она произносит его имя, ее язык задерживался на букве Т, совсем чуть чуть.
Он перестал улыбаться.
— Серьезно.
Они снова остановились, и она уставилась на него. Ее глаза были чуть шире, ее дыхание чуть быстрее. Румянец промелькнул на ее щеках.
— Напугана? — спросил он, веселясь.
— Да, — ответила она. Румянец стал сильнее. — Чуть-чуть.
— Я еще никогда не брал с собой оружие, когда собираюсь в лес.
Она толкнула его снова.
— Не дразни.
До того как пойти дальше, он осознал, что все эти прикосновения слишком близки.
— Прости. Я буду вести себя хорошо.
Она снова притихла, и он кусал губы, будучи уверенным, что эта тишина означала окончание разговора, что она готова найти другие дела, чтобы провести вечер.
