— Занимаюсь. И это единственное, что спасает меня от полного хаоса в голове. Весна, знаешь ли, не самое удачное время, чтобы расставлять все по полочкам. А именно этого мне сейчас больше всего хочется. И перемен.
— Перемен? Ну это не ново. Кажется, только ленивый не цитировал Цоя.
— Причем здесь "Кино"? Я также свободно могу процитировать кого угодно, но смысл от этого не меняется. Мне хочется чего-то нового, что вывело бы мою жизнь… существование на новый уровень.
Ник невольно вздохнул, услышав последнюю поправку подруги. Он четко понимал разницу между случайно произнесенным словом и тщательно подобранным. И данный подбор его не радовал. Карина всегда была ему симпатична, хотя парень считал, что у нее слишком много тараканов в голове для одного достаточно хрупкого человека.
— И чего же хочет моя бывшая одноклассница? — подзывая пальцем официанта, поинтересовался Никита. Тот, выслушав указания начальства, поспешно ушел за заказом.
— Не знаю. Но ничего такого сверхъестественного точно. Мне нужна цель, новое занятие. Мне иногда кажется, что я не совсем то, чем хочу быть.
— Несоответствие внешнего образа внутреннему содержанию? Это проблема всего слабого пола. Вы вечно недовольны своим видом и всегда стремитесь к совершенству. Так что не переживай, это явление проходящее. Вот выпадут у тебя зубы, начнет все болеть, а спина перестанет гнуться, и все твои мысли будут лишь о том, как бы от этого избавиться, а на внешность уже будет плевать.
— Спасибо, Ник, утешил! — хмыкнула Карина, — У меня такое ощущение, что я просто не доживу до такого "замечательного" состояния.
— Брось. Лучше попробуй вот это, — снимая с подноса две чашки кофе и целую горку из золотисто-коричневых роз, прервал собеседницу парень, — Я назвал эту прелесть "Золотая сказка". Правда, на сказку это не очень похоже, но зато по вкусу весьма приятно.
— Надеюсь, ты не облил обычные цветы глазурью? Я как-то не очень люблю траву.
— Обижаешь. Это чистейший шоколад, сам вырезал. Всю ночь сидел и лепил их, — для убедительности хрупая первой розочкой, произнес Никита, — И, кстати, ты еще на один вопрос не дала ответа.
— Да, — словно вспомнив, что пришла не ради экзотической выпечки, протянула Карина, — Я закончила свою "Осень".
— Отлично, я как-нибудь навещу тебя, посмотрю, во что превратились карандашные наброски, больше напоминающие случайное сплетение кривых линий. Ладно-ладно, не обижайся. Просто для непосвященного они выглядят не слишком понятно. Зато твои картины — это действительно красиво. Очень. А что там с твоей "Осенью"?
Художница даже не удивилась проницательности друга. Уже по ее тону тот понял, что с картиной действительно "что-то" произошло.
— Понимаешь, я вчера обнаружила, что листья берез по очертаниям напоминают волка. Представляешь, какая чушь? Вроде ветки, как ветки, желтые листочки. А взглянешь внимательнее, так там настоящая фигура зверя. Конечно, это может быть мое воображение. Я уже поверила в это, когда второй раз на картину посмотрела и никакого волка там не обнаружила. Но сегодня утром я увидела его снова…
— Интересно. Ты меня прямо заинтриговала, — задумчиво произнес Никита, покусывая кончик ложки, — А почему ты считаешь, что очертания волчьи, а не, например, собачьи или медвежьи?
— Просто я не думаю, что медведи могут выть. А зверь там точно на луну воет. Морда поднята вверх, а сам сидит. И на собаку не похоже, слишком крупная.
— Да уж… Ладно, если ты доела, пойдем к тебе. Я лично во всю эту ерунду не верю, но, думаю, стоит самому посмотреть.
Никита первым встал, направляясь к выходу. Ему было не о чем беспокоиться: все работники кафе были людьми, не единожды проверенными в сложных жизненных ситуациях. Что-что, а времени и сил на подборку кадров парень не пожалел. Поэтому, как только они с художницей двинулись к выходу, к нему поспешил главный кондитер.
— Тебя сегодня ждать? — напрямую спросил он, вытирая руки от муки.
— Думаю, нет. Так что придется тебе без меня тут похозяйничать.
— Хорошо, Ник. Никаких особых распоряжений не будет?
— Нет. Все, как всегда…
— Хорошо, — отозвался подчиненный и зашагал обратно на кухню. Ему еще предстояло продержаться у плиты восемь часов до конца рабочего дня.
Когда Карина вела Никиту в мастерскую, у нее было такое чувство, что все виденное сегодня утром — не более чем какой-то странный сон. И как только она еще раз взглянет на картину, никаких намеков на очертания волка там не будет.
— Ник, ты мне веришь? — резко развернувшись посреди лестницы, спросила девушка, — Я хотела сказать, не считаешь ли ты, что это всего лишь мои выдумки?
— Конечно, ты всегда отличалась развитой фантазией, но с таким выражение лица обычно не шутят.
— Это с каким же, интересно? — подозрительно уточнила Карина.
— Растерянности и беспомощности, — сразу посерьезнел парень.
— Пойдем, — бросила художница через плечо открывая двери мастерской. Посреди творческого беспорядка одиноко стоял мольберт, накрытый от посторонних глаз брезентом. Карина первой медленно подошла к своему творению. Прежнее спокойствие оставило ее. Конечно, если среди березовой листвы не окажется оскаленной пасти, ее бывший одноклассник всего лишь пожмет плечами, списывая все на живой ум художницы. Но Карина боялась и одновременно хотела того, чтобы волк все-таки был, и чтобы Никита его тоже увидел.
Девушка дрожащими руками сорвала с полотна чехол и отошла немного назад, позволяя парню подробнее рассмотреть стройные стволы берез и голубое небо над ними. Она так и не нашла в себе сил даже мельком взглянуть на свое последнее творение.
— Ты права, — после нескольких секунд молчания произнес друг.
— В чем? — надтреснутым голосом спросила художница.
— Он там. И это не просто обман зрения. Как только ты смогла такое нарисовать? Это даже специально не у каждого получится.
Девушка, наконец, подняла глаза, встретившись с восхищенно-испуганным взглядом Ника. Стараясь не выдавать бурливших внутри эмоций, она медленно повернулась к холсту и застыла, не в силах отвести взгляда. На нее уже смотрел не просто образ, созданный случайным переплетением ветвей. Казалось, что листья, складывающиеся в очертания зверя потемнели, точнее, приобрели иной оттенок. Но этого просто не могло быть!
— Он изменился.
— В каком смысле? — удивился парень.
— Он стал четче и словно посерел.
— Карина, если бы я знал тебе похуже, я мог бы подумать, что ты меня разыгрываешь. Даже если краска и поменяла цвет, она не могла этого сделать так быстро. Знаешь что? Отдай мне ее.
