— Умыться бы с дороги, а, хозяюшка?
Им выделили комнату с отдельным входом, просторную и светлую. Правда, рассчитана комната была на одного постояльца, о чем свидетельствовала единственная широкая лавка у дальней от двери стены. Лавка, видимо, должна заменять кровать.
Чер Рэкто бросил на нее шляпу, плащ и перчатки, и довольно заметил:
— А теперь представь, Заль: вот, поехали бы мы во владение… того чера, о котором говорила селяночка, помнишь?
— И что? Там бы денег платить не пришлось, а тут еще неизвестно, сколько придется отдать…
— Ну-ну. Зато там мы застряли бы на неделю, пока хозяину не надоедят гости. Мы будем пьяны, устанем от безделья, ни на тиг не приблизимся к цели и не сможем ничего узнать. Знаю я этих провинциальных черов…
Оба рассмеялись какому-то общему воспоминанию.
— Дэн, а все-таки, что, если мы идем по ложному следу?
— Ну, повернем назад и пойдем не по ложному. Все, дружок. Ти-хо. Нам еду несут…
Скрипнула дверь, хозяйка расставила на столе глиняную посуду, от которой одуряюще пахло чем-то тушеным, и возможно даже — мясом.
— Кушайте на здоровьице, благородные черы… сейчас еще хлебца принесу. И вино, если пожелаете…
— Вино? — удивился Заль.
— Яблочное! — Сообщила селянка, слегка поджав губы. — Нести?
Тот, кого "слуга и ученик" назвал Дэном, плавно повел рукой в сторону:
— Неси, хозяюшка! Кутим!
— А что, хозяйка, — через какое-то время спросил Дэн, потягивая из деревянной кружки душистое яблочное вино, — соседи с того берега не беспокоят? Против такого-то врага вроде, ваши заборчики худоваты?
— Э, благородный чер, тут нужно хитрость знать… видишь ли, доска-то не простая на заборы идет. А только осиновая. Эта заречная нечисть, страсть, как осину не любит… близко не подходит!
Заль рассмеялся. С вина ему похорошело, раскраснелись щеки.
— А я слыхал, нечисть серебро не любит…
— Это, многоуважаемый господин Заль, смотря, что за нечисть… Ту, что попроще, например, можно и простым топором уконтропупить, а есть та, что и при солнышке ходит, и разговаривает, как живой человек… даже дышит. Только вместо крови у ей черная мертвяцкая слизь, да силища в ней огромная, да колдовство черное, и никто, если с такой тварью встретится, живым не остается.
Речь хозяйки стала плавной, причитающей, так рассказывают страшные сказки малым детям, чтобы слушались да не бегали на реку. Заль все еще улыбался. А чер Рэкто вдруг заинтересовался:
— Так значит, забредает все-таки нечисть?
— Давно не было, — с легкой печалью в голосе сообщила женщина. — Вот в мое детство, я помню, бывали случаи. А так… нет, нет. Соблюдает орден старый договор, держит своих тварей в узде. Ну и мы, конечно, не спим тут…
— А вообще, чужие люди часто бывают?
— Ну, часто — не часто, а бывают. Вот нынче странница была. Из перехожих, но чистенькая. Одежу смотрела, да хлеб у мельника купила, он ей, что почерствее, за сущие тиги отдал. А на той неделе гонцы были. Аж самого государя касура гонцы. Заходили водицы испить… А теперь вот вы пожаловали…
— Да, не заскучаешь…
Заль оглушительно зевнул. Хозяйка вскочила, забормотала:
— Что это я, право, чер Рэкто. Вам же отдыхать нужно… а я тут с разговорами. Сейчас мальчика пришлю, он вам поспать постелет…
— Простые нравы! — хохотнул чер Рэкто, когда дверь захлопнулась. — Нет, ну мне здесь нравится! Кстати, ты понял, что наша селянка — никакая не селянка? Интересно, от кого она здесь прячется, а?
— А вдруг она как-то замешена в?..
— В пропаже нашего маленького друга? Ну ты, Заль, и выдумщик. От летней резиденции до этой веси столько вешек, что без помощи сиина за неделю никак не доберешься. Ладно. Завтра утром народ порасспрашиваем, может, кто-нибудь еще чего видел.
— Как скажете, мастер.
Шенга только к закату добрела к поселению у края болот, которое без затей называлось "Дворы". Из-за двух больших гостиниц, расположенных там.
Площадка перед гостиницами ярко освещена, оба больших дома гостеприимно распахнули двери. Хозяин Левого даже вышел на крыльцо, подышать.
Девушка поправила на плече узелок и направилась к правой двери. Оттуда доносились громкие разговоры и смех. Там весело сходились боками кружки и кто-то уже пробовал запеть старую песенку…
Шенга зашла в хозяйский угол, отделенный от гостевой части высокой деревянной стойкой. Хозяин не сразу соизволил обратить на нее внимание, а когда обратил, то окинул неприветливым взглядом и хмуро спросил:
— Чего надо?
— Кружку воды. И угол, переночевать.
— Три тига.
Она поспешно вытряхнула из кошеля три медных продырявленных монетки. Осталось еще пять. Чтобы нанять проводника, конечно, не хватит. Значит, придется все-таки одной. Потому что за красивые глаза ее никто с собой не возьмет. Остатки денег уйдут на покупку еды в дорогу… а дальше… дальше — посмотрим. Главное, уйти от реки, сбросить погоню. Потом, может, получится затеряться. Так, чтобы не нашли. И так, чтобы не убили.
О да. Она улыбнулась почти злорадно. Только бы не убили.
Ночью чера Рэкто разбудил грохот — кто-то дубасил кулаком в калитку. Заль тоже разлепил глаза, более того, он уже стоял у двери и вслушивался в то, что там происходило. Собаки не лаяли — выли. Не то грозно, не то от страха.
— Я посмотрю! — Сонный Дэн сполз с лежанки, быстро натянул кожаные штаны, сорочку, накинул на плечи плащ.
Выскочил во двор босой и встрепанный, но уже полностью проснувшийся и готовый дать отпор неведомому врагу.
За калиткой метались факела. Там застыли темные силуэты. Ветер трепал полы их одежд и пламя. Какое-то ненастоящее, зеленое пламя…
— В-веселые боги, — шепнул изумленный чер, — лич пожаловал! А говорят "тихое место, тихое место"…
— Да нет здесь никаких девок! — нетвердо увещевала хозяйка. — Не держим таких!
— Путь нашей беглянки лежал через вашу деревню. Бессмысленно ее прятать. Более того, вам самим будет хуже, если она останется по эту сторону реки.
— Я никого не прячу!
— Тогда впусти нас в дом. Мы не причиним вреда. Просто убедимся, что ее здесь нет.
Дэн машинально покрутил на руке браслет. Витое кольцо темной бронзы добавило уверенности.
— Нужна помощь, хозяюшка? — спросил он миролюбиво.
— Вот, пришли. Вы накликали вчера, небось. И осины не боятся… у, злыдни! Не пущу в дом!
Чер Рэкто мягко оттеснил хозяйку в сторону, и уставился в глаза личу. Ну что, при жизни парень был симпатичный. Южанин. И голос приятный. Чем же этих юных дуралеев все-таки заманивают в обитель? Что предлагают? Великую силу? Власть? Богатство? Ну-ну.
