Сугуха, по-прежнему носившая в себе множество противоречивых эмоций, часто посещала эту палату, где лежал Кадзуто, и изо всех сил думала. Думала о том, что утрачено теперь, когда она узнала, что ее брат — не родной брат.
Ей понадобилось немного времени, чтобы прийти к ответу: ничего.
Ничего не изменилось. Ничего не было ранено. Как до того, как она узнала правду, так и после — она всегда молилась лишь за то, чтобы Кадзуто остался жив-здоров и вернулся домой.
За два года, прошедшие с того времени, лишь половина ее молитвы исполнилась.
— …Слушай, мам, — негромко сказала Сугуха, не отводя глаз от профиля брата.
— Да?
— …Братик, хотя он тогда еще был в средней школе, уже все время сидел в сетевых играх, да… как ты думаешь, тут есть какая-то связь?
Мидори поняла: связь с тем, что он был не родным ребенком семьи Киригая, — и покачала головой.
— Нет, никакой связи. Просто в шесть лет он уже собрал самодельную машину из барахла, которое валялось у меня в комнате. Скорее, он унаследовал мою кровь компьютерного маньяка. В духовном смысле.
Мягко улыбнувшись, Сугуха подпихнула локтем руку матери.
— Кстати, мне бабушка рассказывала — когда ты была маленькой, ты тоже любила игры.
— Вот именно; я играла в онлайновые игры еще с начальной школы. Так что о Кадзуто незачем волноваться.
И вновь мать и дочь весело рассмеялись; Мидори не сводила любящих глаз с кровати.
— …Однако никогда, ни в одной игре я не была в числе лучших. Мне не хватало ни терпения, ни решимости. Тут он скорее не мой родич, а твой. Ты уже восемь лет продолжаешь кендо — в этом смысле в тебе та же кровь, что в Кадзуто, и она-то сейчас и помогает ему выжить. Когда-нибудь он вполне может вернуться.
Хлопнув ладонью дочь по голове, Мидори встала.
— Ладно, мне пора идти. Ты тоже не засиживайся допоздна.
— Ладно, понятно, — кивнула Сугуха.
Мидори вновь взглянула на Кадзуто и ласково произнесла: «С днем рождения». Потом несколько раз быстро моргнула, развернулась и поспешно вышла из палаты.
Сугуха вцепилась обеими руками в свою юбку от школьной формы, сделала глубокий вдох и вновь уставилась на светодиодные индикаторы на закрывающем голову брата шлеме.
Зеленые огоньки, показывающие связь с сетью и с мозгом, быстро-быстро мигали.
По ту сторону сети находился сервер SAO, а в нем — сознание Кадзуто, и прямо сейчас бесчисленное количество данных пересылалось через нейрошлем отсюда туда и обратно.
Где сейчас ее брат? Может, он бродит по какому-нибудь мрачному подземелью с картой в руке. Может, изучает ассортимент магазинчика товаров б/у. А может, отважно скрещивает клинки с каким-нибудь ужасным монстром.
Она потянулась вперед и вновь нежно обхватила его тонкую, белую руку обеими своими.
Истинное осязание Кадзуто было полностью блокировано нейрошлемом на уровне продолговатого мозга, не достигая основных структур головного. Однако, глядя на кожу, к которой она прикасалась, Сугуха верила, что брат обязательно почувствует ее поддержку.
Потому что Сугуха тоже чувствовала. Душа этого юноши, ее брата, точнее говоря — ее кузена, постоянно излучала жар. Его воля была тверда; и он непременно выживет и вернется в реальный мир.
По ту сторону белой занавески золотое мерцание стало алым, затем фиолетовым; в палате зажглись тусклые лампы, а Сугуха по-прежнему сидела возле кровати. Сидела неподвижно, вслушиваясь в тихое дыхание брата.
Срочное сообщение, что Кадзуто пробудился, пришло из больницы месяц спустя, 7 ноября 2024 года.
Катон, котон.
На крыльце, мягко постукивая, раскачивалось простенькое деревянное кресло-качалка.
Ласковое солнышко поздней осени светило сквозь крону кипариса. Тихий ветерок легонько морщинил гладь отдаленного озера.
Она ровно дышала во сне, прижавшись к моей груди щекой.
Время, наполненное золотым покоем, текло размеренно и неостановимо.
Катон, котон.
Покачиваясь в кресле, я ласково погладил каштановые волосы девушки. Хотя она уже спала, на лице ее появилась легкая улыбка.
Компания огоньков танцевала на лужайке перед домом. Тушеное мясо медленно, звучно кипело на кухне. Я хотел, чтобы этот ласковый мир в нашем маленьком домике в лесной глуши длился вечно. Но знал, что это несбыточное желание.
Катон, котон.
Кресло продолжало стучать, и с каждым стуком песчинки одна за другой падали на дно песочных часов.
Я попытался прижать девушку к груди сильнее, словно сопротивляясь судьбе.
Но мои руки обняли лишь воздух.
В изумлении я распахнул глаза. От ее тела, лишь секунду назад прижимавшегося к моему, не осталось и следа. Я встал с кресла и огляделся.
Подобно занавесу, опускающемуся над сценой, закатное небо становилось все темнее. Наползающая мгла начала красить в непроглядно черный цвет лес.
Я стоял, выпрямившись под ледяным зимним ветром, и звал ее по имени.
Но никто не откликался. Ни на лужайке перед домом, где плясали огоньки, ни в кухне — нигде не видно было ее силуэта.
Не успел я осознать происходящее, как весь дом оказался окружен тьмой. Мебель и стены дома стали распадаться и исчезать, словно сделанные из бумаги. Лишь я да кресло-качалка остались посреди темноты. В кресле никто уже не сидел, но оно по-прежнему продолжало раскачиваться как ни в чем не бывало.
Катон, котон.
Катон, котон.
Я зажмурил глаза, заткнул уши и, собрав все свои силы, позвал ее по имени.
Мои глаза распахнулись под звонкий, громкий голос. Я уже не знал, кричал ли я только во сне или же на самом деле ее звал.
Лежа в постели, я закрыл глаза в надежде вернуться к началу сна. Но вскоре сдался и вновь открыл глаза.
Вместо белых панелей больничных стен моему взгляду открылись деревянные щиты. Лежал я на мягком матрасе, застланном простыней, а не на чем-то гелевом.
Это моя — Кадзуто Киригаи — комната в реальном мире.
Я сел на кровати и огляделся. Комната на 6 татами[1], с деревянным полом. Обстановка комнаты насчитывала всего три предмета: компьютер, стоящий вертикально роутер и мою кровать.
На роутере возлежал потрепанного вида шлем.
Назывался он «нейрошлем» — аппарат, генерирующий виртуальную реальность с помощью технологии Полного погружения; именно он запер меня в VR на два года. После долгой и трудной битвы я наконец освободился от машины и вернул себе возможность видеть, чувствовать, ощущать настоящий мир.
Да, я вернулся.
Но девушка, которая рубилась рядом со мной и соединила свое сердце с моим…
