— Похвально. Однако не забывай, хайби, алхимия — это еще не все. Тебя ждет масса трудностей.
— Угу… — задумчиво отозвалась Халифа, уже уткнувшись в список учебников и принадлежностей. — О, ну наконец-то мне купят волшебную палочку! Давно пора.
Мохаммед улыбнулся своим мыслям, потом посерьезнел.
— Постоянно нося при себе палочку, тебе придется стать более сдержанной в эмоциях. Мне бы не хотелось каждые несколько месяцев получать голубей из Эль-Муфди со списками того, что им пришлось из-за тебя реставрировать.
Халифа наморщила носик.
— Я постараюсь. Интересно, мне позволят взять с собой Зуми?
Зуми был удавом, которого ей подарили шесть лет назад совсем крохой. Теперь он вымахал в двухметровое «бревнышко», и тихо обожал свою хозяйку. Ел, спал рядом и понимал с полуслова.
— Боюсь, им придется позволить. Он тут просто зачахнет без тебя.
— Пойду-ка я и его обрадую!
* * *
Над опустевшей площадкой качались тихонько мерцающие фонарики. Праздник давно закончился, и надвигающаяся ночь медленно укрывала землю. На берегу пруда стояла одинокая тоненькая фигурка.
Глядя на неподвижную воду, Халифа все еще слышала тихо тающие отзвуки музыки, ноги ныли от непрерывных танцев. А на душе почему-то скребли кошки.
Легкий шорох вывел ее из задумчивости. Подле ее ног засветились два желтых глаза.
Неразличимый в сумраке див терпеливо ждал, чтобы проводить девочку в спальню.
— Кур, ты умеешь гадать? Я знаю, дивы гадают по воде. Погадай мне.
Див печально покачал головой.
— Ну, пожалуйста.
Слуга не ответил.
— Я приказываю! — Халифа топнула ножкой.
— Моя маленькая ханым не устала танцевать? — в скрипучем голоске дива послышалась ирония.
Халифа удивилась.
— Ты не хочешь гадать? Почему?
— Ты можешь услышать совсем не то, что ожидаешь.
— А, так ты уже гадал мне? Ну-ка, говори!
Див отступил к воде. Потом поманил ее.
— Ты увидишь сама. Посмотри вниз.
Девочка послушно наклонилась. Водяное зеркало было абсолютно черным. Див коснулся лапкой неподвижной, как стекло, поверхности, и по ней побежали круги — первый, второй… десятый… двадцатый… — не затихая и не останавливаясь.
Халифа удивилась, но тут в центре, колеблясь, стали возникать смутные образы.
Лица… Огни… Тени… И вдруг замелькало со страшной скоростью… девочке стало страшно и она отскочила назад.
— Еще не все. Ты испугалась?
— Да. Что это было? Я ничего не поняла.
Горящие глазки дива насмешливо прищурились.
— Маленькая ханым нетерпелива. Она не хочет смотреть сердцем. Она хочет услышать ту слащавую чепуху, которой забивают головы девушек бродячие цыганки.
— Перестань так говорить со мной!
— Твое будущее тебе не открылось. Только страх овладел сердцем.
— Кур, я… буду несчастна?
Див помолчал.
— Все будет, — наконец, еле слышно изрек он. — И радости, и горести…
— Так всегда говорят. Это у всех есть. Говори по делу.
— А что ты хочешь знать? — див фыркнул. — Имя жениха?
Девочка засмеялась. Нашел, чем удивить! Халифа Дасэби с самого рождения была помолвлена с Селимом Баранди, отпрыском еще одного древнего колдовского рода.
Вообще-то они были дальними-предальними родственниками, но Халифа еще ни разу не видела своего жениха, который был старше ее всего на три месяца. Ее порадовала новость, что он тоже будет учиться в Эль-Муфди и, возможно, ей даже удастся посмотреть на него до свадьбы.
— Это я и так знаю, глупый.
Слуга усмехнулся.
— Ты уверена?
— Кур, хватит. Давай, говори серьезно.
Див внимательно посмотрел в большие темные глаза девочки, и монотонно забубнил:
— Жизнь твоя будет спокойной, последовательной и невозмутимой в течение пяти лет.
Ты будешь постигать мудрость. Потом придет в твой дом беда…
— Беда? — ахнула Халифа.
— Злой человек… Он принесет с собой страх. Ты будешь прятаться, но он все равно найдет тебя.
Девочка притихла.
— Он причинит много зла. Будут слезы, много слез… Ты увидишь смерть.
Халифа охнула.
— Интриги и козни ждут тебя… Обманутые надежды и разочарования… — бормотал див. — Печаль и одиночество…
— О, Аллах! За что мне это?
— Глаза… глаза… Злые глаза в темноте… Жадные в сумраке…
— Хватит! — не выдержала Халифа. — Ты накликаешь беду!
— Мне не дано изменить твою судьбу больше, чем мне предначертано, — терпеливо возразил див. — Но трудности закалят твой дух. Ночь не вечна, и в судьбе моей маленькой ханым взойдет солнце.
— Да, да, говори! — обрадовано поторопила его девочка.
— Ты увидишь свет. И под ним — свое счастье.
— Какой еще свет? — нетерпеливо воскликнула она.
— Ты увидишь свет, — повторил он. — Ты все сама увидишь. И с того момента твое счастье будет в твоих руках. Появятся новые силы, и ты сама изменишь свою жизнь.
— Говори конкретнее!
— Конкретнее некуда, — ворчливо отозвался слуга. — Не отвернись от света.
— Глупый див! — Халифа сердито топнула ножкой.
Тот хитро оскалился:
— Старый Кур все видит. Кур не доживет до счастья маленькой ханым, но он видит его на одной из дорог.
Халифа замерла, распахнув глаза.
— Кур…
— Не бойся, маленькая ханым, я покину тебя еще не скоро. Пять лет живи без печали. Постигай мудрость…
Девочка обняла старого дива и прижала к себе, точно куклу.
— Не печалься, — эхом звучал его голос. — Все предначертано…
Утром первого сентября во дворце Дасэби царила суматоха. Сегодня в Эль-Муфди отправлялись сразу четверо: Фарух — на седьмой курс, Сарина — на третий, Халдун, старший сын Зухры, второй жены Мохаммеда — на четвертый, и Халифа — на первый.
Собранные сундуки и чемоданы погрузили на большие ковры и наступил черед прощания с домашними, последних напутствий, украдкой вытираемых слез, традиционных причитаний дивов… и вот молодежь уже летит в пасмурном небе высоко над землей, внутри наколдованного облака. Добираться маггловским транспортом такой толпой и с таким количеством багажа было весьма хлопотно.
Сарина, например, взяла почти весь свой гардероб. Одних только разноцветных хиджабов два чемодана.
— Ты что, собираешься переодеваться по три раза на дню? — засмеялась Халифа.
— Подожди, — многозначительно кивая, ответила Сарина. — Еще увидишь.
Оказавшись в Анкаре, они взяли сразу три такси и поехали в аэропорт. От волнения Халифа не видела почти ничего вокруг. Город мелькал за окном, одновременно знакомый и чужой. Грохочущий аэровокзал совершенно сбил девочку с толку, и она обрадовалась, что не одна.
