Я провожу дни, разбирая бесчисленные завалы старых вещей, которые мы не успели разобрать тогда - когда дом Блэков еще был штабом Ордена Феникса. Дом слишком большой, чтобы мы тогда смогли раскрыть все его тайны.
Зловещие артефакты и старое тряпье мне мало интересны. Я ищу что-нибудь… хоть что-то, связанное с Сириусом. Но, кажется, от него остались только фотография четверых Мародеров и плакаты, висящие на стенах его комнаты, - и то лишь благодаря заклятию вечного приклеивания. Больше я не нашел ничего - ни одной его вещи, ни одной фотографии. Наверное, миссис Блэк избавилась от всего, когда Сириус сбежал из дома. Все, что осталось мне от моего крестного, - осколок зеркала и сломанный нож. Да, и еще письмо моей матери к нему и обрывок фотографии, где я лечу на игрушечной метле - я нашел это в его комнате, еще когда мы прятались здесь во время поисков крестражей Волдеморта.
Сириус… Наверно, он единственный, кого бы я хотел видеть. Одна проблема - он, к сожалению, мертв. Иногда я жалею, что бросил воскрешающий камень в Запретном лесу. Пусть бледное подобие, пусть бесплотная тень вместо живого Сириуса - но все же, хоть что-то. Они все - и родители, и он - сказали мне тогда, что они всегда со мной, в моем сердце. Но я не чувствую этого. Там - пусто, как в высохшем колодце, как в этом умершем доме.
Я начинаю забывать, как выглядел Сириус, забывать его лицо. Я не хочу забывать. Но так происходит само собой. Поэтому иногда я прихожу в его комнату и смотрю на фотографию его брата, находя знакомые черты, и лишь тогда немного успокаиваюсь.
Регулус гордо вздергивает подбородок и смотрит на меня с легким оттенком презрения. У Сириуса я видел похожий взгляд, когда он смотрел на Снейпа. У Регулуса с Сириусом одинаковые темно-серые глаза, и волосы одного цвета - черные. Они были черными у молодого Сириуса в воспоминании Снейпа, это потом, после Азкабана, их тронула седина.
Эта глухая тоска по крестному - единственное человеческое чувство, которое я могу испытывать. Это - единственное, что заставляет меня чувствовать себя все еще живым. Но этого ведь не объяснишь ни Гермионе, ни Рону, ни Джинни…
Когда-то я мечтал, что буду жить вместе с Сириусом в этом доме, но мне так и не пришлось. Вместо этого - я здесь совсем один. А он - где-то в неведомых мирах за завесой и никогда не вернется. И попасть к нему туда тоже никак нельзя. Только если умереть, и то неизвестно - встречусь ли я там с ним после смерти. Это как лотерея. Но кто не рискует…
Поймав себя на этой мысли, я начинаю думать, что в словах Гермионы насчет психотерапевта, видимо, все же было зерно истины.
Сумерки сменяются темнотой осеннего вечера. Я сижу на полу в комнате Сириуса, не зажигая свеч. Холодный ветер бьется в окно, распахивает неплотно прикрытую форточку и врывается в комнату, треплет углы плакатов, висящих на стенах, и оборванные в некоторых местах обои, гонит по полу клубки пыли. Они похожи на маленьких серых хищных зверьков, сплошь поросших шерстью - так что не видно глаз. Тем лучше. Мелких острых зубов тоже не видно, и слава Мерлину…
* * *
Я не спец по хроноворотам, но, похоже, эта странная штука, обнаружившаяся в тайнике в кабинете Ориона, - он и есть.
Кто бы мог подумать, что один из ящиков письменного стола, запертый так, что открыть его не могло ни одно заклинание, и ни один из найденных в доме ключей не подходил к замку, среагирует на кровь хозяина дома. Сириус завещал дом мне, я единственный наследник. Будь жив крестный, замок среагировал бы на его кровь…
Вышло все совершенно случайно: я порезался осколком зеркала Сириуса - никак не могу избавиться от привычки вертеть его в руках - и, выгребая хлам из ящиков стола, нечаянно задел окровавленным пальцем замок. Ящик тут же открылся.
В нем нашлось много странных вещей - какой-то древний фолиант в переплете из черной кожи, написанный, похоже, на арабском, несколько флакончиков с разными жидкостями, скорей всего, с ядами, массивное кольцо с черным камнем, на котором был выгравирован герб Блэков. При нажатии на одну из гончих - ту, что слева, - перстень открывался. В углублении под крышкой с камнем лежали три бледно-сиреневые крупинки. Тоже, должно быть, смертоносная штука. Еще обнаружилась серебряная шкатулка, похожая на ту, со зловещей усыпляющей музыкой, что мы выбросили три года назад. Открыть шкатулку я не рискнул. И вот - этот странный предмет, очень похожий на хроноворот.
У Гермионы был такой же на третьем курсе! Почти такой же, только чуть поменьше и на цепочке. Вспомнить бы еще, как она им пользовалась… Сколько оборотов нужно сделать, чтобы вернуться в тот злополучный день, в тот момент в Министерстве у арки? Или нет… еще раньше - в тот момент, когда Волдеморт послал в мои мысли это ложное видение про Сириуса! Вернуться туда и не отправляться ни в какое Министерство - и Сириус никогда не погибнет, он будет жить, он будет со мной!
Сколько оборотов? Я не знаю. Я могу ошибиться. Самое простое - спросить у Гермионы. Как всегда, в общем-то.
Я опускаю хроноворот в карман джинсов, призываю перо и пергамент и дрожащей рукой набрасываю несколько строк:
Гермиона!
Мне нужно с тобой поговорить! Это важно. Напиши, когда ты сможешь быть на Гриммаулд-Плейс. Я к этому времени открою камин.
Гарри
Чтобы отправить письмо мне приходится аппарировать в Косой переулок: я так и не завел себе новую сову после смерти Хедвиг.
* * *
- Гарри! Что случилось? - Гермиона стряхивает с рукава мантии летучий порох, смотрит встревожено. - Ты ужасно выглядишь! Сколько времени ты не спал?
Этот ее вечно обеспокоенный тон… Я невольно замечаю, что она чем-то напоминает мне миссис Уизли, и с досадой думаю о том, что встретиться с ней было не самой лучшей идеей. В конце концов, можно было бы спросить в письме. А можно было и не спрашивать - в доме Блэков огромная библиотека, уж наверняка там бы нашлось что-нибудь про хроновороты.
- Все со мной с порядке, - стараясь скрыть раздражение, отвечаю я. - Почему это - не спал? Спал сегодня ночью, как и всегда, - вру, не краснея - на самом деле я так и просидел всю ночь в комнате Сириуса с чашкой остывшего кофе в руках, но Гермионе об этом знать необязательно. - Просто нашел кое-что, хотел тебе показать.
- Нашел? - Гермиона задерживает взгляд на моих руках, в которых я, как всегда, держу осколок зеркала. - Это? - с каким-то то ли недоумением, то ли испугом в голосе спрашивает она.
- Нет. Это всего лишь зеркало Сириуса, - говорю я и зачем-то добавляю: Все, что мне от него осталось…
- Гарри... Ты все еще?.. Сириуса нет, давно нет. Тебе нужно смириться, принять это, жить дальше.
