И за это чудовище она должна выйти замуж?!
Господь Всемогущий, да она скорее удавится в лесу, как та несчастная, но никогда, никогда, никогда… "Слышите? Никогда!.." — всхлипывала в подушку Геби. И, словно озарение, пришла к ней мысль: "Надо идти к Катлине! Она подскажет…"
С этой мыслью Геби, наплакавшись, уснула.
Катлина была знахаркой. Сколько помнят её односельчане, столько она и жила в одинокой лачуге возле "дикого" кладбища. Соседство же с этим непривлекательным местом саму Катлину отнюдь не смущало. Может, даже наоборот, избавляло от лишних любопытных взглядов.
Все в Гринфилде поговаривали, что она — ведьма, но прямых доказательств не было, как, собственно, не было в их краю человека, который бы хоть раз не обратился бы к ней за помощью. Кроме того, каждое воскресенье (а иногда и чаще), Катлину можно было увидеть в церкви, а какая уважающая себя ведьма пересилит страх перед своим рогатым господином и пойдёт туда, где поют молитвы, священник читает проповеди и висит распятие?
Никто не помнил, когда здесь появилась эта женщина.
Никто не знал, была ли она когда-нибудь замужем, были-ли у неё дети.
Никто не знал, сколько ей лет.
Священник, пришедший к ней, вроде как с обходом прихожан, (ну не мог же он признаться, что уже третий день мается с животом!), тоже ничего секретного не узнал. Катлина посмотрела на него, сочувственно покачала головой, дала пучок трав, сказала, как их заваривать и пить, а на все прочие вопросы ответила, что все люди сутью своею грешны, а она совершила только один страшный грех, но и кару за него несёт уже на земле. Священник спросил, не совершила ли она грех убийства, на что Катлина рассмеялась, сказав, что людей она не убивает, а лечит. На его вопрос, не лукавый ли нашёптывает ей рецепты отваров, Катлина ответила:
— Ну что вы, отче! С чего бы ему о нас так заботиться? Ведь травы, они все по Божьему соизволению растут! Вот, например, пшеницу Господь сотворил человеку в пищу, верно? И травы тоже… только нужно знать, какую и для чего применить. Травы, они разные бывают: одну можно заваривать и пить отвар, а другую — только в мазь добавлять… Сами видите, — Катлина обвела рукой притолоку с пучками трав и полки с горшочками, — у меня только травы, ну ещё мёд, жир свиной да барсучий. Никаких там богомерзких снадобий, вроде печени утопленника или крови девственниц. Тьфу! Не моё это! И усопших я не воскрешаю, только хворь из тела гоню. И то не всякую, есть и такие, что я бессильна…
Священник снова попытался изобличить странную прихожанку в ереси, но Катлина не злилась, а только улыбалась и объясняла дальше:
— Да что человек, отче! Корова, уж на что глупая тварь, а и та не всякую траву будет есть. А если пастух у неё умный, не всякую траву ей в корм даст, а как же! От одной травы её вспучит, от другой молоко горчить станет, от третьей и вовсе пропадёт…
Священник махнул рукой и ушел ни с чем. Если не считать пучка засушенных трав….
Геби впервые увидела Катлину в церкви, лет десять назад. Мачеха взяла её с собой и пока разговаривала с другими прихожанками, Геби увидела, что какая-то женщина смотрит на неё и плачет. Геби подошла к ней и потянула за подол.
— Тётя, не плачь.
Женщина присела к ней и глянула в глаза маленькой Геби.
— Как тебя зовут, дитя?
— Габриэла Смит. Геби.
Женщина улыбнулась и украдкой вытёрла слёзы.
— А как зовут твою маму?
Геби потупилась, потом глянула на мачеху, стоявшую неподалеку.
— Мою маму забрал Господь. Папа говорил, что церковь — это дом Господа. Как ты думаешь, может, и моя мама здесь?..
— Нет, Геби. Её здесь нет.
— А ты её знала?! Какая она была?..
С тех пор Джейкоб Смит знал: если Габриэлы долго нет дома, значит, она у Катлины. Сначала он долго ругал Геби, потом пошел ругаться с Катлиной. О чём они там говорили — неизвестно, но Геби было разрешено иногда приходить в лачугу Катлины и обучаться знахарству и травоведению. Джейкоб придерживался мнения "Чем бы дитя ни тешилось…", кроме того, рано или поздно, Геби выйдет замуж и с её увлечениями будет покончено. Или же пригодится ей в жизни — может, лечить слуг понадобится, а может, станет роды принимать — лекари да повитухи всегда были уважаемыми людьми. Миссис Смит пыталась возражать, но Джейкоб прикрикнул — с тех пор мачеха ограничивалась только злобным шипением в адрес Катлины.
И только в отсутствие мужа.
Сплетни то утихали, то волной поднимались снова, но Катлина просто не обращала на них никакого внимания. Так и жила в своей лачуге. Помогала, кому была в силах. Собирала травы, варила мази, делала настойки, могла разогнать головную боль и "заговорить" зубы. Случалось ей и роды принимать. Но никогда Катлина не жульничала, продавая "эликсир молодости", "приворотное зелье" и прочую ерунду. Её моральные принципы не позволяли ей помогать распутницам, желавшим избавиться от нежеланного плода: мачеха Геби припомнила скандал пятнадцатилетней давности, связанный с некоей знатной дамой, пожелавшей воспользоваться услугами именно Катлины для оказания такой пикантной помощи. Катлина наотрез отказалась и от денег, и от прочих благ, которые сулила дама. Когда Катлина в очередной раз отказалась взять грех на душу, дама вскипела и, оттолкнув Катлину, выпила первую попавшуюся под руку настойку. На беду, это оказалась настойка ядовитых трав, которой Катлина собиралась выводить бородавки у другой клиентки. Несчастная женщина умерла в судорогах. Катлина кинулась к священнику, тот к старосте. Слугу дамы отправили домой, сообщить мужу о постигшем его горе. К счастью Катлины, муж-рогоносец не пожелал огласки, договорился со священником и старостой, забрал тело жены и кинул Катлине золотую монету. Катлина сильно подозревала, что смерть жены-шлюхи его не сильно огорчила, если не сказать — обрадовала… Священник выслушал её исповедь, наложил, приличия ради, епитимью и отпустил странную прихожанку с Богом.
Геби обожала ходить с Катлиной в лес. Они сначала собирали травы, выкапывали корешки, собирали плоды… Земля была богата, здесь росло всё, что нужно, на все случаи жизни. А потом садились в тени большого ясеня и вязали в пучки травы, чистили корневища, обрывали листья и лепестки… Пока шла их неторопливая работа, Катлина рассказывала про мать Габриэлы, Марию, которую знала с детства. Потом Геби заворожено слушала сказания о крошечных эльфах, живущих на вершинах деревьев и прячущих золото в норы. Геби знала, что если в канун Майской Ночи найти золотой кувшин Царя Эльфов, то деньги из него никогда не закончатся.
