– У нас есть револьверы, – сказал Беллман. – Но я сомневаюсь, что они нам понадобятся – разве что встретим соперников – золотоискателей с Земли, – цинично добавил он.
– Послушайте, – донесся приглушенный голос Чиверса. – Вы слышите что-нибудь?
Все трое замерли. Где-то впереди, во мраке, они услышали протяжный невнятный звук неприятного на слух тембра. Он напоминал одновременно шуршание или дребезжание, будто по скальному грунту тянули что-то металлическое, и чмоканье мириадов мокрых, огромных ртов. Вскоре он стал удаляться и стих где-то глубоко внизу.
– Странно это все, – неохотно признался Беллман.
– А что это может быть? – спросил Чиверс. – Одно из тех многоногих подземных чудовищ, в полмили длиной, о которых рассказывают марсиане?
– Ты наслушался слишком много местных сказок, – упрекнул его Беллман. – Ни один землянин ничего подобного никогда не видел. Многие из этих глубоко залегающих каверн на Марсе были тщательно исследованы; и все пещеры, находящиеся в пустынных регионах, подобно Чаур, оказались полностью безжизненны. Не могу представить, что могло издавать подобный звук, – в интересах науки мне бы хотелось спуститься вниз и выяснить.
– Мне становится что-то не по себе, – сказал Маспик. – Но я пойду, если вы оба решитесь.
Без дальнейших споров или комментариев трое изыскателей продолжили движение в глубь пещеры. Они шли довольно быстрым шагом уже минут пятнадцать и углубились на расстояние по меньшей мере в полмили от входа. Наклон дна пещеры становился круче, изменилась и структура стен: по обе стороны высились уступы из отливающего металлом камня, чередующиеся с колоннообразными нишами, глубину которых с помощью фонаря определить было невозможно.
Воздух стал тяжелым – обилие в нем влаги уже не вызывало сомнений. Чувствовалось дыхание застоявшихся древних вод. Липнущим зловонием пронизывал мрак подземелья запах диких животных и жилых помещений Айхаи, жителей Марса.
Беллман шел впереди. Внезапно его фонарь осветил край пропасти – старый канал здесь резко обрывался, а уступы стен расходились в разные стороны на неизмеримое расстояние. Подойдя к самому краю, он направил луч света в бездну, осветив уходящий вертикально вниз утес, обрывающийся у его ног в темноту. Дна пропасти не было видно. Мощности фонаря не хватало, чтобы осветить противоположную стену провала; вероятно, до нее было несколько миль.
– Похоже, когда-то именно отсюда срывался поток, – заметил Чиверс. Оглядевшись, он подобрал небольшой булыжник и что есть силы зашвырнул далеко в пропасть. Земляне прислушивались, стараясь уловить момент падения, но прошло несколько минут, а из черной бездны так и не донеслось ни звука.
Беллман принялся обследовать скалистые уступы по обе стороны обрывающегося в бездну прохода. Справа он различил полого спускающийся вниз выступ, ведущий по краю пропасти на неопределенное расстояние. Начало спуска находилось несколько выше уровня пола пещеры, и к нему вели грубо вырубленные в стене ступени. Уходящий вниз выступ был шириною в два ярда, с небольшим уклоном и поразительно ровной поверхностью. Все указывало на то, что перед ним древняя дорога, вырубленная в скальном массиве. Над уступом нависала стена, образуя как бы разрубленную пополам сводчатую галерею.
– Вот и наша дорога в преисподнюю, – сказал Беллман. – И спуск к тому же достаточно легок.
– А есть ли смысл идти дальше? – спросил Маспик. – Что касается меня, то мрака и темноты уже довольно. И если впереди мы и найдем что-нибудь, оно вряд ли будет представлять, какую-либо ценность, а то и просто окажется неприятным.
Беллман стоял в нерешительности.
– Возможно, ты и прав. Но мне хотелось бы пройти по этому уступу, чтобы получить представление о величине каверны. Если вы с Чиверсом боитесь, вы можете подождать здесь.
Было очевидно, что Чиверс и Маспик не хотели признаваться в том тревожном беспокойстве, которое они испытывали. Они последовали за Беллманом вниз, прижимаясь к внутренней стене. Беллман же беззаботно шел по самому краю пропасти, часто направляя луч фонаря в огромный провал, поглощавший его слабый свет. Уступ все больше утверждал землян в правильности их догадок: перед ними была дорога – неизменная ширина, уклон, гладкая поверхность, сверху – нависшая арка скалы. Но кто мог построить эту дорогу и пользоваться ею? В какие забытые века и для какой загадочной цели была она задумана? Воображение землян пасовало перед колоссальной бездной из марсианской древности, зияющей перед ними и навевающей мрачные вопросы.
Беллман заметил, что по мере их продвижения стена медленно, но верно изгибалась вовнутрь. Вне всякого сомнения, следуя по этой дороге, они со временем обогнут всю пропасть. Дорога раскручивалась медленной, огромной спиралью, постепенно спускаясь вниз, возможно, к самой сердцевине Марса.
Искатели продвигались дальше в благоговейном молчании. Они были ужасно поражены, когда вдруг услышали в мрачных глубинах тот же своеобразный долгий звук или комбинацию звуков, слышанных ими чуть раньше наверху у входа в пещеру. Сейчас эти звуки рисовали в воображении другие образы: шуршание стало напоминать скрежет напильника; мягкое, равномернее чмоканье смутно напоминало звуки, производимые каким-то громадным существом, пытающимся вытащить свои лапы из трясины.
Звук был необъясним и наводил ужас уже потому, что его источник находился далеко, что, в свою очередь, указывало на огромные размеры того, кто его издавал, и подчеркивало глубину пропасти. Услышанный в каверне под безжизненной пустыней, этот звук удивлял и поражал. Даже Беллман, до этого момента бесстрашно шагавший вперед, стал поддаваться необъяснимому ужасу, поднимающемуся как некая эманация из ночных глубин.
Шум стал слабеть и, наконец, прекратился, создавая впечатление, что его источник спустился по перпендикулярной стене в самые отдаленные глубины провала.
– Может вернуться? – спросил Чиверс.
– Пожалуй, да, – без колебаний согласился Беллман. – Чтобы обследовать это место, понадобится целая вечность.
Они начали подниматься обратно по уступу. Все трое, ощущая каким-то шестым чувством приближение скрывающейся опасности, были обеспокоены и насторожены. Хотя с исчезновением странного звука каверна вновь погрузилась в тишину, изыскатели испытывали смутное чувство, что они были не одни. Откуда может прийти опасность, или какую она примет форму, они не могли предположить, но тревожное ощущение начинало перерастать в панику. Будто сговорившись, никто из них не стал упоминать об этом, не стали и обсуждать жуткую тайну, на которую так случайно натолкнулись.
