Леск промолчала, только глазами гневно зыркнула.
«Ага, голубушка, нечего ответить?» — обрадовался Рес и, оглядевшись по сторонам, с улыбкой спросил:
— И что же твои заклинания ничего не открывают? Сколько идем, а все одно — лес вокруг, да дорога под ногами.
— Не каждому дано увидеть путь.
— А-а! Ну конечно! — протянул он с деланным уважением, после чего усмехнулся так, чтобы она увидела.
Некоторое время шли молча. Рес со снисходительной улыбкой поглядывал на Леск. Та шла, сдвинув брови и время от времени открывала рот, будто хотела что-то сказать, но затем опять плотно смыкала губы. Наконец все-таки выдала:
— Значит, в заклинания ты не веришь?
— Не верю.
— А в травы мои веришь?
— Ну, ты сравнила! Травы, это всем известно — целебные.
— Слова тоже целебные бывают, — быстро сказала она. — И силу имеют, и вес.
Он помолчал, прежде чем ответить. С последним не поспоришь — такая в словах сила, что до разрыва сердца довести можно. Он же говорил именно о заклинаниях. Не желая зря пререкаться, Рес только хмыкнул:
— Да, а главное, их может быть много. Вон у тебя мешок какой.
И тут же подумал, что нехорошо получается — Леск тащит всю дорогу свои свитки, а он даже не догадался предложить помощь. Может она оттого и ершистая такая?
— И вообще, — сказал он, пряча за грубостью смущение, — давай-ка я его понесу. А то тебя из-за него и не видно. Катится такой мешок на ножках… по дорожке…
Леск тихо и приятно рассмеялась, с готовностью передала ему мешок. Все еще ощущая неловкость, он вырвался вперед.
Когда совсем стемнело, под ногами зачавкало. Видимо, не заметили развилку и забрели в болото — не помогли заклинания.
— Возвращаемся! — решил Рес.
Развернулись, пошли обратно, вроде бы вышли на твердую почву, но вскоре под ногами снова зачавкало.
Рес еще надеялся выбраться из болота — выйти на дорогу и догнать обоз. Наломал веток с болотных кустов, чтобы сделать факел, но сухое на ощупь дерево горело плохо. Выломал палку подлиннее и прощупывал ей путь перед собой, как слепец. Медленно, а по-другому слишком опасно.
— Может, подождем до утра? — неуверенно предложила Леск.
— Нас ждать не будут! — строго сказал он.
Этого Рес боялся больше всего. Нельзя отрываться от своих, потому что беженцы не куда попало, лишь бы подальше, бегут. Их ведут к границе знающие проводники, которые заранее изучили тайные тропы и, что важнее всего, договорились со служивыми Пахотных равнин и пограничной стражей. А если где случайный разъезд встретится, то у проводников и золото есть, чтобы откупиться, а не хватит золота, так пойдут в ход клинки. Одним словом, прорвемся. А вдвоем — что вдвоем? Одно слово: э-эх!
Радует, что хоть Леск хлопот не доставляет. Держится неплохо, без нытья, хотя конечно заметно, что боится. Если раньше шагала с надменным видом, будто говоря: «Ну раз уж так получилось, пойдем вместе, а вообще-то ты для меня неподходящая компания», — то сейчас держалась к Ресу поближе. Вот только заклинания свои бормочет, не переставая, а они уже один раз сегодня не помогли. Разве что Рес до той развилки отвлек Леск от колдовства.
Они бродили по болоту всю ночь. А когда засерело пасмурное небо, обнаружили, что уже и леса не видно, сплошное болото вокруг. По крайней мере, разобрались, где север, где восток, в какую сторону возвращаться. Но и то непросто вышло — уже видели лес в двух сотнях шагов, а путь все перегораживали топи да промоины глубокие. Даже страшно становилось — как не утонули ночью. Невольно вспомнились заклинания Леск. Неужели и правда они уберегли?
Снова пришлось плутать, как и ночью. Когда вышли все-таки к лесу, то рухнули на траву и уснули. И проспали до следующего утра.
Проснувшись, сгрызли пополам сухарь из мешка Реса, Леск перевязала ему ногу, и пошли искать дорогу. Как ни странно нашли, и даже вышли к той самой развилке, на которой не туда свернули больше суток назад. И следы обоза увидели сразу. Ходко пошли по ним.
То ли от пережитых вместе приключений, то ли еще отчего, но Леск постепенно стала меняться. Пропало это дурацкое высокомерие, которое Реса в ней сначала раздражало, и Рес даже пару раз ловил на себе ее заинтересованные взгляды.
— Из какого ты рода? — неожиданно спросила она.
У Реса мелькнула мысль соврать, приписать себе родственников познаменитее, но не любил он ложь. Затягивает она так, что потом сам не будешь знать, как выбраться. Поэтому сказал, как есть:
— Из безродных я. Мать — война, отца не знаю.
— Это как?
— Да так. Когда в Алмазном княжестве смута случилась два с половиной десятка лет назад, то беженцы оттуда на равнины шли, и люди побережья среди них были. А меня какая-то девочка, из наших, на руках принесла.
— Неужели тебя не взяли в приемыши?!
— Взяли. Приняла меня семья торговцев, но усыновлять не стали, на случай, если настоящие мои родители найдутся. Может, и найдутся еще… Растили, как своего — и грамоте выучили, и сыт-одет был. Не попрекнули ни разу, даже в наследстве у меня доля есть, да только мало там, все больше дочерям приданое.
— Но ты не из круга торговцев, торговцы раньше ушли.
— Да, я из круга мастеров дерева. Это плотники да столяры. Вышло так — я после учебы на верфи подрабатывал, ну и понравилось мне, аж сам захотел в корабелы. Но они учеников со стороны редко берут, а то слишком много желающих. Можно в долю войти, да только для этого, кроме денег, надо опыт мастера по дереву или еще какой, на верфи нужный. А мне все хотелось в корабелы, и, как семнадцать сравнялось, пошел я на заработки, плотничать. Сперва повезло, мост через Стремнину строили, хорошо заработал. А потом все никак денежную работу найти не мог — из-за тонкокостости все. Хотят же плотников поздоровее с виду нанять, то есть, если по правде, причину, чтобы много не платить выискивают. А так-то я жилистый. Ну и пошел я в армейские плотники — там на тонкокостость не смотрят, всех берут, лишь бы знал, как топор держать.
— Армии нужно много плотников? Но ведь сейчас мир.
— Мир, но к войне готовимся. Сперва-то осадные башни ладили мы. Половину времени ладим, а половину — в затылках чешем, зачем это Императору осадные башни? В Холодной степи нет крепостей, в Лунном княжестве крепостцы низенькие, только и есть, что вал с частоколом, в Алмазном сплошь перевалы, по горным тропам башню и разобранной не протянешь. Ну, на Закатных островах крепость есть одна, а башен мы с полсотни настроили. В Империи меднолицых, говорят, крепостей много, да только далековато она. Шесть стран между нами, как-никак. По всему выходило, что башнями, которые мы для имперской армии делали, только и можно штурмовать, что имперские крепости. Вот тогда и пошли разговоры про смуту.
