Тром — стражник.
Мейбел Крамб — жена Мора Крамба.
Чарльз Найт — сын Келвина.
Мерлейн Найт — дочь Келвина.
Она знала, куда направляется, и если бы только она могла туда добраться. Она заставила этого глупого Джона Найта доставить ее сюда; теперь же ей придется отправиться дальше самой.
Она подошла к краю плота и соскользнула вниз, в темную воду. Одна рука не двигалась, но она все еще могла действовать другой рукой и ногами. Она плыла так отчаянно, как только могла, вниз, все время вниз ко дну, и даже не пыталась задержать дыхание, потому что оно могло бы только помешать ей опуститься под воду. Воздух вылетел из ее утомленной груди, из ее рта и носа и поднялся к поверхности струйкой серебряных пузырьков ничего не понимающего человека на плоту. Пускай отправляется куда хочет; он стал бесполезен для нее. Течение унесет его дальше, к ужасному Провалу.
Она нашла шлюз и ухитрилась протиснуться туда. Через секунду она оказалась на воздухе и, задыхаясь, жадно ловила его ртом. Она распростерлась на платформе и наконец позволила себе потерять сознание.
Через некоторое время во мраке вечной ночи, царившей здесь, перед ней появилась фигура. Она была огромна и принадлежала мужчине.
— Ты возвратилась, Зоанна, — проскрежетала фигура. Зоанна приподнялась.
— Профессор, мне нужна ваша помощь, — слабым голосом проговорила она.
— Я вижу, что у тебя переломаны кости. Я могу исцелить их. Чем ты мне заплатишь?
Отчаянным усилием ей удалось перевернуться так, что она лежала теперь на спине. Она раскинула ноги и здоровую руку и улыбнулась, несмотря на пронизывающую боль. Фигура пристально вглядывалась в нее, несомненно, заинтересованная. Она наклонилась, чтобы потрогать грудь, словно проверяя ее свежесть.
— Надолго ли?
— Я хочу, я хочу в этот раз пойти в школу, — сказала она. — Чтобы научиться чародейству. Это настолько, сколько мне потребуется времени для этого.
— Это достаточно долго, — фигура приподняла ее и утащила прочь.
Этот огромный крупный человек раньше носил корону. Когда он шагнул из транспортировщика в пустую камеру-комнату, на нем было только разорванное одеяние и множество синяков и царапин. Это был тот мир, из которого они пришли, он был уверен в этом. Он проследил из своего укрытия, как они взбирались по лестнице на уступ, затем последовал за ними, уверенный в том, что там найдет: их проход между мирами. Оказавшись там, в пустой комнате в своем родном мире, он после недолгих колебаний воспользовался транспортировщиком и последовал за ними. Что теперь ждало его дома, его, свергнутого короля? Ничего, кроме смерти от рук Бротмара — бывшего помощника и еще какого-нибудь рассерженного солдата. Или, может быть, от рук Зотанаса, престарелого отца его королевы, этого предателя. А если не смерть, то, конечно же, тюремное заключение или жизнь отверженного изгнанника. Нет, здесь его не ждет ничего хорошего! Лучше смело ринуться во что-то новое, где у него может оказаться больше шансов и едва ли будет хуже, чем сейчас.
Кроме этого, было еще кое-что. Казалось какой-то таинственный импульс гнал его туда, будто кто-то звал его. Кто-то, с кем он очень хотел бы встретиться. Между этой камерой и той, в которую он вошел, была едва заметная разница. Камера в этом мире не имела знака «Выход». Она была почище, и внутри на полу не было пыльных отпечатков ног. Но гладкие сферические стены были такими же, и все то же магическое свечение озаряло машину и стол, на котором лежал пергамент.
Он поперхнулся, закашлялся и потрогал синяки на руках, ногах и лице. Что с ним сделал этот негодяй и предатель Бротмар! Как бы ему хотелось вернуться и уничтожить его. Что ж, когда-нибудь, может быть, ему это удастся. А пока он сможет развлекаться по ночам, придумывая все новые и новые пытки для своего бывшего главного палача. Он-то думал, что тот боготворит своего господина более всех людей и богов. Из этого явствует только одно: нельзя доверять ни одному подданному. Он прочел пергамент:
Для тех, кого это может заинтересовать: если вы обнаружили эту камеру, то вы круглоухие, потому что только круглоухий может проникнуть в нее, не приведя в действие механизм самоуничтожения.
Я Маувар — и я круглоухий. Но из-за того, что туземцы смотрят с недоверием на чужаков, я так замаскировал свои уши, что смог без помех проводить среди них свою работу. Я использовал технологии своего родного измерения, чтобы устроить все так как надо, и покинул этот мир — мне было одиноко. Я распространил пророчество о своем возвращении или о появлении любого другого круглоухого, для того чтобы обеспечить себе лучший прием в будущих столетиях. Инструменты из моего родного мира лежат здесь, и вы можете ими воспользоваться, если сочтете, что это будет необходимо.
Если вы желаете непосредственно связаться со мной, ищите меня в моем родном измерении, где я буду находиться в замороженном состоянии для искусственного поддержания жизни. Инструкции по использованию Провала для путешествия в мир вашего выбора находятся в книге инструкций рядом с этим письмом. Пожалуйста, возвратите на место все предметы, какие возьмете. И да пребудет с вами справедливость.
Человек, который был королем, осмотрелся и не увидел никаких предметов. В комнате был только транспортировщик, напоминающий узкий длинный шкаф, стол, пергамент и книга с инструкциями. Фью! Да здесь содержится чрезвычайное могущество и сила! Он мог изменить настройку и…
Нет, лучше более не искушать судьбу. В этот раз он не хотел оставлять каких-либо следов своего присутствия здесь. Позже, когда он будет лучше осведомлен о том, что творится за пределами этой камеры, он сможет возвратиться сюда и сделать что-нибудь. Всему свое время. Он был ошеломлен уже тем, что сейчас прочитал.
Улыбаясь и испытывая удовлетворение от столь резких перемен в своей судьбе, он пересек камеру и подошел к большой круглой металлической двери. Он толкнул рычаг. Дверь открылась и вывела его на уступ, расположенный над подземной рекой, — полная противоположность высокой скале при входе в камеру в его собственном мире. Поверхность воды тускло освещалась мерцающими лишайниками на склонах скал. И здесь, словно бы специально, его поджидала маленькая лодочка.
Бывший король владений, расположенных в другом измерении, Рауфорт из Хада, улыбнулся своей самой жестокой и коварной улыбкой и захлопал большими сильными руками. Он снова ощутил некое таинственное влияние, словно все это было заранее предусмотрено. В обычных условиях ему в душу закрались бы подозрения, но в данном случае он был благодарен этому, потому что подозревал, что это спасло ему жизнь и сохранило свободу. Может быть, все было предопределено: он был обречен выжить и господствовать. Если этот белокожий паренек Келвин Найт Хэклберри мог похвастаться пророчеством, специально предназначенным для него, тогда почему у него, у законного короля, не может быть заранее предопределенной судьбы? Всю свою жизнь он считал, что его судьба — это побеждать и завоевывать другие народы, так почему же начинать не отсюда, а со своего родного мира? Неужели он потом постепенно не завоюет все королевства во всех мирах? Эта мысль опьяняла!
